Юрий Вебер - Разгаданный секрет

Перебирая разложенные перед ним плитки, Леонид Николаевич так одной из них залюбовался, так долго вертел в руках, то поднося к глазам, то отодвигая на расстояние, что директор любезно предложил:

- Я могу вам подарить. Вы покажете ее вашим владельцам.

- Благодарю вас, - ответил Леонид Николаевич, укладывая плитку в бархатный футлярчик. - Я покажу ее рабочим.

…Вернувшись в Москву, Леонид Николаевич показал тотчас немецкую плитку Семенову.

- Вы ничего интересного не замечаете? - спросил он предостерегающе.

Семенов внимательно осмотрел плитку, провел пальцем по краям (ага, по краям!), затем взял лупу и очень пристально опять исследовал края. Под сильным увеличением с обеих сторон плитки явно проступили две симметричные вмятины. Вмятины… Откуда они?

- Механизм? - спросил Леонид Николаевич.

- Механизм, - подтвердил Семенов.

Ничтожные вмятинки говорили им о многом. Плитку, видимо, зажимали в какое-то приспособление. А зачем? Ручной способ этого не требует. Вывод очевидный: немцы пытаются механизировать процесс доводки.

Эти следы на металле, следы чужих поисков подействовали как брошенный вызов. А что же он, Семенов, со своим станком? Все уже готово, почти готово, а он запутался в последнем звене с передаточным механизмом. Не может решить задачу: сила - сложное движение - плавность. Плохо думаешь, Семенов! Смотри, как бы другие за тебя не постарались!

И он ожесточенно, почти с яростью терзал свою мысль, свое воображение. Все в те дни вертелось для него вокруг механики движений, передач.

В те дни в заводской технической библиотеке, за крайним столиком в углу, можно было видеть вечно склоненную крупную, лобастую с залысинами голову Семенова. Одну за другой перелистывал он книги, перебирал журналы. И прежде всего иллюстрации, чертежи привлекали его внимание. Толстые учебники, отдельные статьи, альбомы конструкций - и все с одной целью, с одной надеждой: нет ли чего-нибудь подходящего для узла передач его станка? Теперь все от этого зависело.

Длинной вереницей проходили перед ним разные схемы передач. Зубчатые, цепные, червячные, фрикционные… И он все последовательно отвергал. Они не годились ему для решения главной задачи - плавности. Новые книги, новые чертежи… Передача гидравлическая, передача карданная, передача кулисная… Сколько людей изощрялось в том, чтобы передать механизмам, машинам, станкам силу движения, чтобы переводить движение из одного вида в другой! И все это ему не годилось. Крайняя нежность, деликатность его станка-поплавка требовали какого-то особого подхода. Но какого же?

Он видел, между прочим, в книгах и альбомах самые простые, известные еще испокон веков передачи, - например, ременную. Бесконечный ремень, обегающий два колеса, - сколько он уже потрудился для человечества!

Или блок, через который передается на канатах движение. Первые простейшие механизмы.

Семенов уже убедился, что лучшее решение в технике - это простейшее решение. Простота стала привлекать его все больше и больше. Блок, ремень… Не кроется ли в них какой-нибудь ответ? Мысль эта мелькала иногда, но как-то отступала затем перед более совершенными достижениями техники. Семенов чувствовал; где-то он близок здесь к нужному решению. Схватить бы только!

Необходим был какой-то последний толчок, чтобы вдруг все прояснилось. И кто знает, когда и где дается такой толчок… А случилось это так.

Семенов попал случайно в большой дом. Где-то здесь должен жить один из давнишних знакомых. Лифт поднимает его на верхний этаж. Он стоит в кабине и почти не ощущает медленного, спокойного подъема. Хороший, плавный ход. Плавный?! Знакомый ожог радостного волнения мгновенно охватывает его. Плавный ход лифта! Сила плюс плавность…

Он видит перед собой уже не зеркало в кабине и не кнопки с указателями этажей, а чистую схему движения.

Большой блок. Через него перекинут канат. На одном конце - кабина с человеком. На другом конце - тяжелый груз, создающий противовес. Кабина поднимается, груз опускается. Кабина опускается, груз поднимается. Система, находящаяся в спокойном равновесии. Мотор мягко двигает ее туда и обратно, туда и обратно. И только одно слово верно выражает это движение: плавность!

Да ведь это же и есть то самое, что видел он тогда в книгах и альбомах, о чем думал, но что не смог сразу раскусить! Блок! Простейший и верный подъемный механизм… Эх, и покатаемся!

Семенов забыл, зачем попал в этот дом, куда поднимался. Он нажимает разные кнопки и, к ужасу дежурной лифтерши, ездит вверх и вниз, катается по этажам. Туда и обратно, туда и обратно…

Через два дня он показал конструктору Ивану Александровичу свое новое решение передаточного механизма.

Разглядев нарисованную схему, спокойный, уравновешенный Деминов не мог сдержать прилива чувств:

- Ах ты, черт хитрющий! Да знаешь ли, что ты придумал? Да ведь это… - И конструктор вконец разволновался.

Семенов перенес на передачу станка систему лифта. Теперь все получалось удивительно просто. Вместо громоздкой сети промежуточных механизмов, вместо всяких шестерен, реек и рычагов в станке оставалось всего лишь несколько тросов, перекинутых через ролики. Они и поведут ленты с плитками. Мягко, плавно, как на лифте. Никаких толкающих усилий, никаких рывков. Плитки смогут тихо, ровно танцевать свой скользящий «танец».

Теперь быстрее строить станок, наверстывать упущенное! Теперь он, Семенов, готов вступить в состязание с любым Цейсом, с любым Иогансоном.

С новой надеждой смотрел он на цехи завода, на всю эту широко раскинувшуюся панораму суровой и строгой красоты. Здесь должно наконец родиться, выйти из горнила производства его изобретение, его станок.

Снова надежды. Снова мучительно нетерпеливое ожидание.

И вот станок готов.

На массивном, литом основании покоится чугунная плита - нижний притир. Над ней висит на хоботе, как по-плавок на удочке, другая плита - верхний притир. Между ними протянуты стальные ленты. А в лентах, в гнездышках, заложены плитки. Тридцать две штуки. Поплавку можно придать еще с помощью пружины и винта добавочный нажим; манометр сбоку станка показывает силу давления. Все это напоминает какой-то странный, большой пресс.

Вокруг только что рожденной машины столпились инженеры, мастера. И хотя Семенов не раз уже опробовал вместе с конструктором Деминовым исправность механизма, все равно он с волнением нажимает пусковую кнопку.

Глухо взвыл мотор. Передаточный механизм, спрятанный в массивном основании, мягко потянул стальные ленты. Они разошлись в разные стороны. Легкий щелчок переключателя движения - и ленты пошли обратно, навстречу друг другу. Кадриль началась!