Анатолий Алексин - Действующие лица и исполнители. Повести

- Между друзьями возможны любые шутки, - сказала Ксения Павловна. - Важно знать, что человек этот - твой друг, тогда уже слова не имеют значения.

- Это верно, - согласилась с ней Зина. - На друзей обижаться смешно. Я вообще обидчивых людей не люблю. Чаще всего это недалекие люди. Они не понимают, что если говорит хороший человек, надо к нему прислушаться. А если плохой… то что же на него обижаться?

Боясь упустить главную тему, Ксения Павловна воскликнула:

- Николай Николаевич умеет быть выше обид!

«И вообще выше всего, что вокруг него происходит!» - про себя добавила Зина. Кажется, Ксения Павловна была первым человеком, который заставлял ее кое-что произносить мысленно, про себя.

- Вы знаете, почему мы приехали в этот город? - спросила Ксения Павловна.

- Николай Николаевич захотел попробовать свои силы на сцене ТЮЗа?

- Не совсем так… И все же наш приезд связан с его любовью к детям.

- Интересно! - сказала Зина и своим немигающим взглядом уставилась на Ксению Павловну.

- Юра, наш сын, уехал учиться в Ленинград: у него ярко выраженные математические способности. И он поступил на физмат.

- Это правильно!

- Что?…

- То, что человек с математическими способностями идет на математический факультет! А не на биологический, например…

Ксения Павловна взглянула на Зину непонимающими глазами. И продолжала:

- Это было ударом для Николая: он не представляет себе жизни без ребят. Без наших детей! Потом пришло время и Лере поступать в институт. Она мечтала быть врачом. С детства!… Представляете себе, любила болеть.

- Чтобы не ходить в школу?

- Не-ет!… Для того, чтобы к ней пришла женщина в белом халате. Она задавала врачам столько разных вопросов, что мне становилось неудобно… В нашем городе не было медицинского. А тут как раз наш с Николаем приятель по институту предложил переехать сюда. Он занимается театрами здесь, в отделе культуры.

- В управлении, - уточнила Зина.

- Ну да… Я плохо разбираюсь в этих названиях. Николай узнал, что у вас есть медицинский. И это имело решающее значение.

- Я так и думала!

- Так и думали?… - удивилась Ксения Павловна.

- Я понимала, что Николай Николаевич…

С Зиной происходило что-то невероятное: она подыскивала слова! «Милая, наивная Ксения Павловна, - думала она. - Как бы мне вам все объяснить?…»

- Я рада за ваших детей, - сказала она. - У них есть призвание. И они будут ему служить.

- Безусловно!… Этому учил их отец. Он стремился, чтобы они поняли, чего хотят от жизни.

- А чего вы хотели, он понял? Тогда, после театрального института?…

- Он не виноват, что так получилось. Он никогда не умел переступать через свои принципы… Это достойно уважения. Поверьте мне, Зиночка!

Она защищала его с одержимостью матери. «Человек, которого так защищают, наверно, достоин защиты! - подумала Зина. - Чего-то я в нем, может быть, не разглядела?»

Она хотела напомнить Ксении Павловне о том, что они еще год назад составили подробный план ее возвращения в театр. Во взрослый, где главный режиссер не состоял с ней в родственных отношениях. Зина хотела спросить, почему Николай Николаевич до сих пор не помог подготовить какую-нибудь сцену для пробы в театре. Но спросила совсем о другом.

- А чего он сам хочет… в данный момент?

- Отдать все свои знания…

- ТЮЗ - не лекторий, - сказала Зина. - Нужно еще…

- Он все отдаст!

- Важно, чтобы было что отдавать… - задумчиво произнесла Зина.

- Что вы имеете в виду, Зиночка? Скажите мне. Я ему подскажу… Я всегда была его другом!

- Посоветуйте ему поскорей поставить спектакль для юных зрителей. Поскольку наш театр так называется: Театр юного зрителя.

- Он это сделает! Я только хочу, чтобы вы были друзьями.

«Угораздило их поселиться со мной на одной площадке! - думала Зина. - Теперь все время буду метаться между совестью и Ксенией Павловной…»

- У нас собираются ставить «Ромео и Джульетту», - сказала она. - Для меня в этой трагедии роли нет. Но я все равно буду болеть за спектакль. Николай Николаевич мог бы поставить его… А он отказался. Кстати, я слышу его шаги…

На худсовете предложение комсомольцев тоже было одобрено. Все сошлись на том, что уж если говорить со школьниками о любви, то о любви огромной, великой.

- Я - «за», - сказала заведующая педагогической частью Валентина Степановна, - но лишь при условии, что на этот спектакль о великой любви Иван Максимович не будет проводить первоклассников со служебного входа.

Валентина Степановна считала, что ТЮЗ - это три театра в одном помещении: один - для малышей, другой - для подростков и третий - для юношества. Так считали и все остальные, но она особенно часто это подчеркивала.

- Вспомните свое детство, - как обычно, попросила она членов художественного совета.

- Кто же о нем забывает? - задумчиво произнесла всеми уважаемая Анна Гавриловна - ветеран театра, когда-то игравшая мальчишек, а теперь бабушек.

- Кто забывает? Дирекция! - воскликнула Валентина Степановна. - Год в нашем возрасте - это двенадцать месяцев. А каждый год в детстве…

- … это эпоха! - закончил ее фразу Иван Максимович. - Я с вами согласен.

- Теоретически! А на практике вы каждый вечер ходатайствуете за тех, кто должен ходить в театр утром.

Все в театре разговаривали с Иваном Максимовичем «на равных». И не потому, что позволяли это себе, а потому, что к этому располагали характер директора, и его лицо, и его неуклюжая, застенчивая походка. Но непосредственней и резче других высказывалась Валентина Степановна, поскольку пришла в театр с ним вместе, лет двадцать тому назад. И еще потому, что она всех убеждала: «Вот увидите: когда он уйдет на пенсию, все кончится!»

Члены худсовета посочувствовали Тонечке Гориловской: на этот раз ей не придется работать с автором над текстом произведения, что она очень любила делать. И, расходясь, поздравили Костю Чичкуна с хорошей идеей.

- Это не я. Это товарищи, - с мрачным видом ответил довольный Костя.

Иван Максимович попросил задержаться главного режиссера, Костю и Зину.

- Сейчас позвоним в Москву и узнаем насчет молодых режиссеров!

- Лучше пригласить совсем молодого, - сказал Николай Николаевич, задумчиво проверяя и поправляя свои манжеты. - Какого-нибудь дипломника!

- Таким легче будет руководить, - шепнула Зина сидевшему рядом Косте.

- Мы попросим помощи у Терешкиной из министерства, - сказал Иван Максимович и набрал номер междугородной.

- Терешкина из министерства!… - с иронией произнес Николай Николаевич.

Зина вскочила со стула:

- Вы знаете Сусанну Романовну?

- Я столько слышал о ней, что, кажется, узнаю, если встречу на улице.

- Если встретите, передайте ей от меня привет!

- Вершит судьбы детского театра?