Хайме Мандиола - Я - кот и мореплаватель

Хуанито вынес из кухни бутылку вина и сунул её в рот хрюшке. Через минуту она была пьяна-пьянёшенька и такая тихая, что можно было делать с ней что угодно.

Хуанито и Алан обвязали её верёвкой, а потом надели - да, да, представьте себе! - спасательный пояс вокруг её грязного - тьфу! - пуза…

А потом её стали поднимать тросом на борт «Бакедано». Фрегат качнуло, и она плюхнулась в воду. Что вы хотите от свиньи? Но у неё, как вы помните, был спасательный пояс.› Её вынули из воды и доставили на фрегат живую и здоровую. Ну разве это не смешно - столько хлопот из-за какой-

то безобразной, грязной и скверного нрава свиньи? Смешно и унизительно! А два котёнка - конечно, мокрых, но всё-таки чистых - погибай, и всё, да?

Последними, кого подняли на борт «Бакедано», были мы с Гальито. Хуанито наконец-то подошёл к нам и взял нас на руки. И сунул в парусиновый мешок. Трос с «Бакедано» пропустили через кольцо на мешке и начали подъём. У меня засосало под ложечкой и закружилась голова-

И вдруг нам стало холодно и мокро: опять, как в тот раз с Панчитой, нас качнуло, и мы с Гальито сидели по уши в воде - что за безобразие!

Спохватившись, нас вытянули наверх, и мы снова очутились в тёплых и сухих руках. Ах, мы были на фрегате моей мечты!

И капитан был здесь, и наши отважные ребята тоже.

Глазами, полными слёз, мы все провожали наш дорогой плот. А он делался всё меньше и меньше, и только флаги ещё трепетали на ветру - французский и чилийский. Я взглянул на капитана де Бишопа, ему, наверное, было очень горько… И мы с Гальито впервые за нашу кошачью жизнь разразились слезами.

Конечно, много тяжёлого пришлось нам хлебнуть на этой связке бамбука, но всё-таки это был наш дом, и не малое время .- больше чем полгода…

Все плакали.

Только Панчита смотрела тупо и ничего не понимала. Вот порода!

Когда «Таити Нуи» наконец затерялся в океане, весь наш экипаж спустился в кают-компанию, и мы следом за ним. Там нас сразу заметили, отвели в маленькую тёплую кухню и выложили перед каждым мяса - по аппетиту. Урр!

Наше путешествие окончилось. Всё тяжёлое осталось позади. Здесь, на фрегате, было сытно и тепло. А «Таити Нуи» так бесследно и исчез в океане… Но мы-то, люди и кошки, мы всё равно оставались командой нашего бесстрашного и бессмертного «Таити Нуи»! Пять человек, два кота и одна хрюшка семь месяцев на бамбуковом плоту, наедине с Великим Тихим океаном - это не каждый может! Что говорить, теперь среди самых славных моряков мира мы были не хуже других.

Фрегат взял курс на Кумберленд - один из портов острова Хуан Фернандес. А оттуда наш путь лежал к месту назначения «Таити Нуи»- в Вальпарайсо.

Всех наших пригласил к себе на осмотр судовой врач. Я сунул нос в его кабинет и не узнал их, так они были бледны. Лишения, борьба со стихией, постоянное напряжение оставили свои следы. И всё-таки… Всё-таки эти люди были сделаны из металла особой закалки, клянусь! Это такие люди… Всех моих кошачьих слов не хватит, чтобы передать вам это!

С первых же минут на чилийском фрегате мы с Гальито сделались баловнями матросов и офицеров. Все нас ласкали и угощали самыми лакомыми кусочками. Панчиту тоже не забыли, ей отвели уголок, и она принялась за своё любимое дело: жевать не переставая.

Наши ребята понемногу пришли в себя, повеселели и целыми днями рассказывали команде фрегата о приключениях «Таити Нуи». Капитаны - наш капитан Эрик де Бишоп и капитан «Бакедано» Суарес Вильянуэва - тоже подолгу беседовали.

Я тоже мог бы порассказать кое о чём! Теперь я уже был не тот заброшенный и никому не интересный сухопутный кот, как до плавания. По возвращении на Таити, я полагаю, меня встретят как героя. Вот когда я развернусь! А если мне не поверят, есть ещё Гальито, чтобы подтвердить мои слова. Да и Панчита тоже не даст соврать, хотя… Ой, нет, она же по-кошачьи - ни слова!

Между тем корабль продолжал свой путь, и скоро мы увидели берега острова Хуан Фернандес. Задержавшись ненадолго в Кумберленде, мы направились полным ходом в Вальпараисо.

Ещё через два дня впереди по курсу показался берег в высоких холмах, к воде ярусами спускались дома, в бухте стояли большие суда, даже больше, чем «Бакедано». Это был Вальпараисо, чилийский порт на побережье Тихого океана,- долгожданная цель нашего путешествия. Загремела цепь: «Бакедано» бросил якорь.

На набережной толпился народ, очень много народу, и все смотрели на нас. Неужели слава о «Таити Нуи» уже долетела до чилийских берегов и сейчас будет торжественная встреча героев? Нет, пока что-то непохоже. Капитан Эрик де Бишоп, простясь с капитаном «Бакедано», спустился в шлюпку и уехал, наверное, по своим делам.

Зато - вот так штука! - к «Бакедано» приближался баркас, весь белый, с маленьким чилийским флажком на мачте, а в нём, улыбаясь во весь рот, стоял дон Карлос. Мы замяукали от радости. Подумать только, дон Карлос, наш дорогой консул, был последним, кто простился с нами на Таити, и теперь первым встретил нас в Чили. Он быстро поднялся на палубу «Бакедано», а за ним молодой человек, - я думаю, его секретарь, потому что он нёс неизменную кинокамеру дона Карлоса. А другую свою кинокамеру дон Карлос, как известно, подарил капитану де Бишопу перед отплытием с Таити для нужд экспедиции. Помните Дон Карлос обнимал всех по очереди - Франсиса, Алана, Мишеля, Хуанито; они обнимали его. Мы с Гальито мяукали.

Вдруг к «Бакедано» подошла ещё одна лодка с целой толпой людей, увешанных фотоаппаратами,-это были репортёры. Как только они ступили на палубу, они тут же бросились к нашим ребятам, забегали вокруг них и защёлкали фотоаппаратами. Мы с Гальито поскорее спрятались под шлюпки, которые были укреплены на палубе фрегата. Оттуда мы смотрели, что делали эти странные люди.

Они хотели, чтобы Алан, Франсис, Мишель и Хуанито рассказали подробно обо всём, что произошло с нами в Тихом океане. Попробуй-ка расскажи такое сразу! Ребятам пришлось туго. А хуже всех - Хуанито, ведь он был чилиец,- они не давали ему вздохнуть. Я думаю, в эту минуту он с удовольствием сбежал бы в свою кухню на наш родной «Таити Нуи»… Но тут на «Бакедано» вернулся капитан де Бишоп, и репортёры ринулись к нему - задавать вопросы, подносить ко рту микрофоны, щёлкать фотоаппаратами, ослеплять вспышками. Но наш капитан - он, оказывается, и это умел - сразу отвечал на все вопросы, говорил во все микрофоны и при этом успевал улыбаться очень любезно.

А затем гости и хозяева спустились в кают-компанию, и мы с Гальито тоже. Что за дьявольская жара стояла там! Ещё бы, полным-полно репортёров… И тут-то они заметили нас с Гальито: «А, кошки!» И бросились на нас. Нас снимали во всех видах: отдельно каждого, вдвоём, всех вместе с капитаном, с командой. Мы совсем ослепли, и убежать было некуда… Наше счастье, что мы не говорили на человечьем языке, а то натерпелись бы ещё больше.