Вячеслав Килеса - Юлька в стране Витасофии (сборник)

Вокруг пруда в мягких креслах, распивая шампанское, сидели важные господа в разноцветных одеяниях. Возле каждого из них развевался на флагштоке флаг и высились транспаранты с лозунгами: «Заграница нам поможет», «Государство — это я», «Мне — по потребностям, остальным — по возможностям». Дружелюбно улыбаясь, господа подбадривали народ возгласами: «Мы с вами!», «Для вашего блага!», «Процветание в единстве!».

Периодически один из сидящих поднимался с кресла, швырял комок грязи в соседа, тот отвечал ему тем же, после чего они учтиво раскланивались и под аплодисменты присутствующих занимали свои места.

Изредка кто-нибудь из господ украдкой убегал в кусты и возвращался в одеянии другого цвета и с туго набитым портфелем.

— Что это? — изумилась Мышка.

— Депутаты. Перед выборами. Тренируются, — проворчал Бриан и поехал дальше.

Вскоре показалось здание суда. Покинув козлы, Бриан отправился выяснять, куда сгружать мешки, посоветовав путешественницам пройти в зал судебного заседания и ознакомиться с работой местных служителей Фемиды.

Осторожно зайдя в просторное помещение, Юлька и ее спутницы присели на краешек стульев, почтительно слушая, как наряженный в судейскую мантию мужчина задает вопросы бледным от волнения участникам процесса.

— Последнее слово, истец: на какой сумме вы готовы остановиться?

— Не более тридцати процентов от исковых требований, — умоляюще произнес седой старик. — Мне еще с прокурором делиться.

— Ваши аргументы легковесны и судом учтены не будут, — покачал головой судья и повернулся к худому, как щепка, субъекту:

— Какие доказательства у ответчика?

— Сорок процентов, ваша честь! — усмехнулся худой.

— Солидные доводы, — отметил судья и встал. За ним поднялся весь зал.

— Суд удаляется на совещание! — выкрикнул секретарь.

— Это надолго: пока проценты подсчитают, гарантии проверят, — сообщил Юльке сидевший рядом и что-то записывавший в блокнот симпатичный синьор. — Я — журналист Фернье. А вы — иностранки?

— Да, — выскочила с ответом Мышка, на которую Фернье явно произвел впечатление.

— Предлагаю совершить экскурсию по зданию: оно — одно из стариннейших в Брайтоне, — предложил Фернье.

Путешественницы согласились.

Осмотрев мраморный вестибюль, канцелярию, кабинеты судебных секретарей и помощников, экскурсанты заглянули в комнату отдыха, где играли в карты несколько одетых в мантию человек.

— Ставлю на кон проект решения о продаже муниципального парка, — объявил черноусый брюнет. — Там мои двадцать процентов.

— Перебиваю постановлением о приватизации городской больницы, — швырнул на стол скрепленные гербовой печатью бумаги сероглазый шатен. — Тридцать процентов я уже получил.

— Думаю, взятка моя, — снисходительно посмотрел на партнеров пожилой судья, вытаскивая из портфеля кипу документов. — Вот решение по подсчету голосов и определение победителя в избирательной компании по выбору мэра Брайтона. Гонорар такой, что я запутался в количестве нулей.

— Не будем мешать, — уважительно шепнул Фернье и повел иностранок дальше. — В Брайтоне около трехсот тысяч законов, судьи устают, пока найдут необходимый, — вот и отводят душу покером. К тому же депутаты каждую неделю принимают новые законы.

— Зачем? — удивилась Сова.

— Во-первых, нужно же им чем-то заняться, — объяснил Фернье. — Вовторых, это успокаивает население, надеющееся: примут правильный закон — и жизнь улучшится.

— Законы исполняются? — поинтересовалась Сова.

— Обязательно: если за это заплачено. Или сверху — Фернье ткнул палец в потолок, — приказали. Мой коллега Юлиус Фучек опубликовал статью «Чем больше законов, тем меньше правосудия». Мэр разгневался, позвонил в прокуратуру — и тотчас на Фучека возбудили уголовное дело. Выяснилось, что обвиняемый нарушил два серьезных закона: по утрам вставал с постели не с правой, а с левой ноги, и однажды в общественном месте плюнул мимо урны. Сейчас сидит на нарах, радуется, что голову от туловища не отделили.

— Здесь можно достать аккумулятор? — вмешалась в разговор Мышка, обидевшаяся тем, что при общении с симпатичным мужчиной она оказалась на вторых ролях.

— Только на черном рынке, — ответил Фернье. — Вам для чего?

— Зарядиться электроэнергией: я тогда кого угодно смогу перебросить в другое место, — похвасталась Мышка.

— Слышал о таком, но не верил, — изумленно глядя на Мышку, произнес Фернье. — Постараюсь помочь.

В вестибюле показался Бриан.

— Груз отягощает других, — хмуро сказал он. — Я и подвода — расстаемся?

— Нет, — ответила Юлька. — Экипаж останется вам. Пока мы в Брайтоне — возможно, вам придется нас возить.

Попрощавшись с Фернье, путешественницы отправились в особняк Монтекки.

Встретили их приветливо. После расспросов — о цели путешествия и откуда они прибыли — девушек отвели в приготовленные для них комнаты.

— Будьте как дома, — радушно сказала синьора Монтекки. — Правильно делаете, что начали путешествовать в юном возрасте. Как говорит наш советник Дьюи, [69] Дьюи Джон (англ. John Dewey); 20 октября 1859, — 1 июня 1952, американский философ и педагог, представитель философского направления прагматизм. Основные проблемы морали Дьюи: существует плюрализм целей и благ. Цели и блага не абстрактны, но конкретны. Люди стремятся не к самим благам, а к размеру благ. Достижение блага — изменение в качестве опыта — следовательно, сам рост является главной моральной целью. Моральные заповеди (не убий, не укради) не имеют абсолютного характера (например, на войне по отношению к врагу) и справедливы (не справедливы) в каждом конкретном случае. важнее опыта для человека ничего нет.

— Джон Дьюи — ваш советник? — поразилась Сова.

— Да. Раньше это место занимал схоласт Иоанн Буридан [70] Буридан Жан (фр. Jean Bu ridan, лат. Joannes Bu ridanus), ок. 1300 — ок. 1358) — французский философ, представитель средневекового номинализма. Учился в Сорбонне у Уильяма Оккама. С 1328 преподавал там же. Проблему свободы воли Буридан считал неразрешимой логически. Ему приписывают знаменитый парадокс о свободе выбора человека, с которым связано вошедшее в поговорку выражение «буриданов осёл». Приводя пример с ослом и двумя одинаково доступными и хорошими стогами сена, Буридан утверждал, что осел непременно умрёт от голода, принимая решение, какую охапку предпочесть. — помните его справочник по силлогистике под названием «Мост ослов», где осел умирает от голода между равноудаленными охапками сена, — но советы Буридана по ведению хозяйства едва нас не разорили, и я заставила мужа его выгнать. А Дьюи наше состояние удвоил.

Объяснив, в какое время подают еду в столовую, синьора Монтекки удалилась.