Игорь Менщиков - Политические деятели викторианской Англии

Дизраэли оказался хорошим учеником и усвоил уроки старого мэтра. Неделю спустя в парламенте обсуждался второстепенный вопрос, касавшийся авторского права и внесения поправок в законодательство. Дизраэли попросил слова, так как тема эта, ему, писателю была близка и знакома. Очевидцы вспоминают, что палата замерла в ожидании. Некоторые ожидали услышать повторения потока элоквенции, которым палату угостили в прошлый раз и опять освистать оратора. Большинство готово было вежливо помолчать, так как им было неловко за устроенную обструкцию. Вопреки предположениям, оратор говорил банальные, всем давно известные вещи, показал знание предмета и предложил некоторые дополнения к обсуждавшемуся вопросу. Он сел под одобрительный гул членов парламента (там не принято аплодировать). Даже автор предложения встал и поблагодарил «достопочтенного члена парламента от Мейдстона» за интересные предложения, которые обещал учесть. Спустя всего год за Дизраэли были признаны ораторские способности и его речи выслушивались благосклонно. Ему даже стали прочить место в правительстве. Да и сам он мечтал об этом [160] Ibid. Р. 49. .

В невероятной и яркой карьере Дизраэли его брак — одно из невероятных и ярких событий. Его история хорошо известна, описана и стала хрестоматийной. Женщины всегда играли большую роль в жизни Дизраэли. Их мнение было для него весьма ценным. Со своей будущей женой Дизраэли познакомился, как уже говорилось выше, после возвращения с Востока у своего друга Бульвера. То была миссис Льюис, он нашёл её чрезвычайно болтливой и немного глупой (flibbertigibbet,). Позднее её муж помог Дизраэли пройти в парламент и показал себя верным товарищем в трудный для начинающего депутата период. Уиндхем Льюис умер спустя полгода после провального выступления своего коллеги, и Дизраэли написал очень трогательное и прочувствованное письма его вдове. Она попросила корреспондента приехать, он нашёл её сломленной свалившимся горем. Его внимание и участие тронули миссис Льюис, она попросила бывать у неё, между ними возникла дружба и оживлённая переписка.

После коронации королевы Виктории каждый член парламента получил памятную медаль, Дизраэли передал свою именно Мэри Энн Льюис. По окончании положенного срока траура он сделал ей предложение. Она просила год на раздумье. Вдова не могла не понимать, что она старше своего жениха лет на десять, что для него больший интерес представляют её деньги, дом и поместье, что он признанный интеллектуал, а она предпочитает более простые вещи. Её друзья не одобрили этого знакомства. Розина Булвер говорила всем о «безграничной любви Диззи к … четырём тысячам ренты мисси Льюис» [161] Lee Е. The Wives of Prime Ministers 1844–1906. L., 1918. P. 136. . Ответы на письма Дизраэли становились всё более сухими. Он попросил о свидании и объяснении. Нехотя ему было дано и то, и другое. Довольно резко она высказала Дизраэли, что прекрасно понимает — ему нужны её деньги, как ранее он без разбора ухаживал за всеми партиями, так и теперь готов ухаживать за многими женщинами с состоянием в надежде, что одна из них обманется на его счёт. Он ушёл от нее разочарованный и обескураженный. Сохранилось письмо, написанное Дизраэли после этой встречи. В нем он четко даёт ей понять, что её деньги мало его интересуют, он мог бы найти женщину и побогаче. В ответ она написала письмо, которое показывает её совершенную растерянность и смятение. Она просила его прийти для выяснения отношений [162] Ibid. P. 135. . Итогом этого стало объявление о бракосочетании, которое состоялось 28 августа 1839 года. Позднее Мэри Энн говорила: «Диззи женился на мне из-за денег, но если бы у него снова была возможность сделать это, он женился бы на мне по любви» («Dizzy married me for my money but if he had the chance again he would marry me for love») [163] Ibid. P. 136. . С этим высказыванием он никогда не спорил. Они прожили счастливо до самой её смерти в 1872 году. Дизраэли признавался позднее, что они прожили вместе тридцать три года, и жена никогда не давала повода для разочарования или для скуки. «Мужчина — хищное животное. Самые значимые объекты его охоты — женщины и власть. После женитьбы на Мэри Энн я воздерживался от первых и посвятил свою жизнь погоне за другим» [164] Meynel W. Op. cit. Vol. 1. P. 59–60. .

Они обладали совершенно противоположными характерами: Мэри Энн составила список из двадцати ключевых позиций, по которым их личности в корне расходились. Она стала надёжной опорой для своего мужа, хотя, как он шутил, так и не знала, кто были раньше римляне или греки. Она гораздо лучше разбиралась в живых людях [165] Lee Е. The Wives of Prime Ministers. Р. 138. . Розина Булвер, когда была в злом настроении, говаривала: «Я так же дурна и так же глупа как миссис Дизраэли». Однако миссис Дизраэли оказалась куда умнее своей бывшей подруги. Она сумела несмотря ни на что сохранить брак и не давать ни малейшего повода для сплетен относительно своей семьи. Брак миссис Булвер закончился скандалом, она пыталась убить сперва себя, потом своего мужа, попала в сумасшедший дом, стала орудием в интриге против Булвер-Литтона.

К середине XIX века Британия стала крупнейшей индустриальной державой, «мастерской мира», богатейшей страной. Однако внутреннее богатство распределялось крайне неравномерно. Нищета, скученность и нездоровая во всех смыслах атмосфера царили в рабочих кварталах. Дизраэли был одним из первых, кто увидел глубину нищеты значительной части британцев и кто понял опасности, которые могут оттуда исходить. Большинство политиков предпочитали отделаться частной филантропией или мерами в духе экономического либерализма вроде отмены ввозных пошлин на продовольственные товары. Дизраэли полагал, что нужна последовательная политика, которую позднее он назвал демократическим торизмом. В 1840–1841 годах Дизраэли сблизился с группой молодых людей, среди которых следует упомянуть лорда Джона Маннерса (впоследствии герцога Ратленда), Джорджа Смита и Кокрейна.

Когда тори во главе с Робертом Пилем пришли к власти, премьер-министр не пригласил никого из группы «Молодая Англия», которую возглавлял Дизраэли, даже на второстепенный пост в правительстве. Сэр Роберт Пиль был намерен на следующих выборах отказать в своей поддержке строптивому депутату. Пока же Дизраэли и его друзей забыли пригласить на собрание фракции и ясно дали понять, что забывчивость является намеренной. «Молодая Англия» ответила собранием в поместье Маннерса. Такие собрания стали регулярными. Дизраэли и его друзья полагали, что одна из бед тогдашней системы — индивидуализм. Необходимо вспомнить о «старой, доброй Англии» с её феодальным патернализмом, который защищал бедных и обездоленных. Нынешние промышленники должны усвоить эти феодальные принципы. Главным защитником должна стать корона. Необходимо убрать те преграды, которые соорудила вигская аристократия между простыми людьми и монархией, упразднить олигархическую систему правления, вернуть королям реальную власть, а народу — реальную возможность обращаться к короне. Как писал Л. Е. Кертман, будущее общество виделось Дизраэли строго иерархизованным, где социальные низы будут хорошо накормлены и во многом социально обеспечены под предводительством новой аристократии и новой монархии [166] Кертман Л. Е. Указ. соч. С. 149. . Основные положения этого учения, которое поспешили назвать «феодальным социализмом», можно найти в двух романах Дизраэли «Коннингсби, или Новое поколение» и «Сибилла, или Две нации», которые вышли в первой половине 1840-х годов. Сюжет и художественные достоинства этих романов являются достоянием критики и истории английской литературы. Более важны те социальные идеи, которые там можно легко обнаружить. Особенно это касается «Сибиллы». Автор описывает потрясающую нужду и полную безнадежность индустриальных центров Англии, пишет о бедняках серьезно, с сочувствием и пониманием, без привычного для него налёта снобизма и легкомысленного остроумия. Две нации — это богатые и бедные, «которые ничего не знают друг о друге, словно живут на разных планетах». Интересный анализ второго романа (первый он просто высмеял) даёт нам Теккерей, один из последовательных критиков Дизраэли. Он отмечает, что такого резкого сатирика, как автор «Сибиллы», не было в Англии со времен Свифта, хотя упрекает его за излишнюю политизированность и историзированность романа. Реформации, революции и история основных политических партий, популярное изложение политической и экономической жизни норманнов, история сельского хозяйства, промышленности и банковского дела, работы Бёрка и Болингброка, все эти проблемы подробно разбираются в «Сибилле». Описание фабричной жизни написано благожелательной и правдивой рукой, чего до Дизраэли почти никто не делал [167] Graiibatd S. Op. cit. Р. 124–126. .