Игорь Менщиков - Политические деятели викторианской Англии

Внешняя и колониальная политика кабинета Гладстона была противоречивой, а во многом — слабой, в особенности на фоне его предшественника с его «forward policy». Либеральное министерство свернуло финансовую и политическую поддержку начинаниям Дизраэли. В Афганистане в 1881 году англо-индийские войска были выведены из Кандагара, что открыло путь для переговоров, но не переговоров с позиции силы. В Южной Африке колониальные войска потерпели поражение и от зулусов, и от буров. В битве при Маджуба-хилл англичане оставили поле боя, а вскоре и бурские республики. В 1884 году с ними был подписан мирный договор на условиях статус-кво. Королева энергично протестовала против сдачи имперских позиций. Желая показать свой гнев, она уехала в свою загородную резиденцию в Осборн, а затем в Балморал. Когда министр внутренних дел попытался напомнить ей об обязанностях главы государства, он ответила, что не может поддерживать политику, которую считает ошибочной или даже губительной.

В Египте Британия воспользовалась банкротством местной казны и антиевропейскими беспорядками. В мае 1882 года к Александрии подошли английский и французский флоты. Английский адмирал Сеймур ультимативно потребовал срыть береговые укрепления в порту и провести расследования убийств европейцев. Военный министр Египта Араби отклонил эти требования. 11 июля 1882 года Сеймур приказал бомбить город и за три часа превратил значительную часть его в горящие развалины. Затее высадился десант. Французы протестовали и требовали своей доли в контроле над Суэцким каналом, но Англия больше не нуждалась в помощниках и намеревалась установить односторонний протекторат над Египтом. Вскоре английские войска заняли Суэц (на севере Суэцкого канала), а англо-египетские — Порт-Саид (на юге канала). У Тель-эль-Кабира египетские войска под командованием полковника Араби потерпели поражение. Египет оказался под английским протекторатом.

Закрепление Англии в Египте привело к необходимости обеспечения безопасности на юге этой страны. Там, в Судане, активировались религиозные фанатики, которые объединились вокруг своего «пророка» Махди. Отряд генерала Гордона под прикрытием нильской флотилии проник до столицы Судана Хартума. Здесь он попал в окружение махдистов. Тщетно просил он о подкреплении. Виктория писала Гладстону: «Королева весьма обеспокоена судьбой генерала Гордона. Будет просто ужасно, если с ним что-нибудь случится». Лондон игнорировал эти мольбы и не отдал приказ о подкреплении. В итоге корпус Гордона был зверски уничтожен, сам он казнен, а его отрезанную голову палачи послали Махди. Обсуждение этого вопроса в парламенте было острым. Лишь 14 голосов не хватило, чтобы осудить политику кабинета и отправить его в отставку. Даже королева послала возмущённую телеграмму: «Новости из Хартума поражают своей жестокостью. Ещё более поражает мысль, что всех этих жертв можно было бы избежать, если бы правительство поторопилось принять своевременные и решительные меры» [233] Хибберт К. Указ. соч. С. 519. . Причём для того, чтобы общественное мнение знало о её позиции, Виктория приказала не шифровать её. Королева публично заявила, что «отныне и навек на совести Гладстона будет кровь истинного героя Гордона». Когда отряд генерала Вулзи всё же достиг Хартума и овладел им, королева личным посланием запретила ему покидать Судан, чтобы там ни приказывали «некоторые непатриотичные личности из правительства» [234] Там же. С. 520. .

Наконец, ирландский вопрос также не принёс славы Гладстону, а привёл к расколу либеральной партии и отстранению её от политического руля на долгие годы. Неурожаи, которые начались с 1879 года, поставили население Зелёного острова на грань голода. Вновь заговорили об ужасах середины 1840-х годов. Это вынудило правительство представить парламенту закон, который ограничивал права лендлордов выселять арендаторов и требовал компенсации для них за проведенные улучшения. Билль прошёл нижнюю палату, но лорды его провалили. Радикалы во главе с Чемберленом настаивали на решительных действиях вплоть до ограничения прав верхней палаты. Гладстон не поддержал это предложение и вопрос повис в воздухе. Тем временем положение в Ирландии обострялось. Люди отказывались платить налоги, нападали на поместья, устраивали поджоги и порчу скота и имущества. Доходило и до убийств. Министр по делам Ирландии Фостер предложил билль о подавлении (Irish Coercion Act), который приостанавливал право на неприкосновенность личности в Ирландии и давал право вице-королю и полицейским чинам задерживать подозрительных «так долго, как это понадобится» (long as was thought necessary). Радикалы и ирландские националисты во главе с их парламентским лидером Парнеллом выступили с резкой критикой этой меры. Парнелл пригрозил массовыми беспорядками и гражданской войной. Гладстону удалось склонить радикальное крыло кабинета (Брайт и Чемберлен) на компромисс: одновременно с биллем о подавлении пройдёт и второй земельный закон для Ирландии. Подготовку доклада по этому законопроекту он поручил Чемберлену. Предложения по ирландскому вопросу были высказаны на открытии парламента в январе 1881 года. Традиционно в тронной речи перечислялись основные законодательные предположения на сессию, после чего парламент высказывал своё мнение. В условиях, когда почти все законопроекты вносятся правительственным большинством и правительство имеет прочные позиции в нижней палате, это процедура становится краткой и чисто формальной.

Ирландские националисты решили дать бой кабинету. Парнелл применил инструмент обструкции, так как никто не имел права прервать выступление члена парламента. Речи «ирландцев» продолжались часами и даже сутками. Одно заседание длилось 41 час. Спикер принял решение, что палата будет слушать Парнелла по частям и разбил её на семнадцать секций, каждая должна слушать по очереди. Главным требованием обструкционистов было забрать билль о подавлении. Тогда спикер с молчаливого согласия Гладстона применил «гильотину» — прервал оратора и перешёл к голосованию.

Новый 1882 год принёс новые проблемы. Политика подавления зашла в тупик, и теперь даже твердолобый Фостер считал необходимым пойти на компромисс. В итоге начались секретные переговоры между Гладстоном и Чемберленом, с одной стороны, и Парнеллом — с другой. Посредником выступил один из ирландских депутатов О’Ши, о котором ещё будет сказано ниже. В итоге был заключен так называемый Кильменгеймский договор: Парнелл выпускался из Кильменгеймской тюрьмы (отсюда название), он содействовал восстановлению порядка в Ирландии, а правительство шло на компенсацию недоимок арендаторов и другие меры. Лидер националистов написал О’Ши письмо, которое разрешил показать кабинету и в котором изложил программу компромисса.