Ванда Василевская - Том 6. Бартош-Гловацкий. Повести о детях. Рассказы. Воспоминания

— А сумел бы ты прилаживать подставки?

— Почему не суметь! Дома я все делаю.

— У меня, видишь ли, рука обморожена, так мне трудно. А Вицек болен, не может помочь. Вот я тебе и заплатил бы несколько грошей — много, конечно, не дам, на елках какой уж заработок? Ну и елочку, если захочешь, себе выберешь.

Игнась обрадовался. Это было лучше, чем относить на дом елки, как те мальчики. Они, наверно, хотели заработать на кусок хлеба. А он, как-никак, сыт; хорошо, что ему не придется отбивать у них заработок!

До праздника оставалась всего какая-нибудь неделя. Каждый день, сейчас же после обеда, Игнась бежал на площадь. Обтесывал подставки, вставлял в них елки, прилаживал. Иной раз удавалось и елочку снести, и тогда заработок увеличивался. Вечером он помогал торговкам убирать лари — за это ему тоже кое-что перепадало. Учение от этого несколько страдало, но Игнась утешал себя тем, что это же недолго продлится и он после праздников все наверстает.

Адасю он принес лист серебряной бумаги, который ему подарила одна из торговок, и Зося склеила большую звезду на верхушку.

— Как у Стефци! — радовался Адась.

А Игнась тихонько о чем-то совещался с Зосей тайком от Адася.

Анка удивлялась, что никто из детей ни слова не говорит ни о какой елке. Мысль об елке очень удручала ее, но что ж поделаешь! В прошлом году… ну да, в прошлом году все было иначе. Но теперь нужно себе прямо сказать, что в то время, когда у других зажгутся свечки на елке и семьи усядутся за праздничный стол, у них этот вечер ничем не будет отличаться от других вечеров.

Она удивлялась, что Адась больше не считает недель и дней, что Зося чем-то очень занята, а Игнася никогда нет дома… Но ей некогда было много об этом раздумывать. Она немного простудилась — легкое, поношенное пальтишко плохо защищало, от зимних холодов — и чувствовала себя плохо. Придя с работы, она большей частью сразу ложилась спать.

Накануне праздника все почему-то проснулись раньше обычного. Даже Адась был уже на ногах, когда она уходила.

— Сегодня я вернусь пораньше, — сказала она. — Мы работаем только до двенадцати. Потом надо будет помочь булочнице, она меня просила.

Дети многозначительно переглянулись. Но Анка не заметила этого. Быстро вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, уверенная, что Адась сейчас расплачется. А чем же она могла бы его утешить?

А в комнатке между тем закипела работа.

— Адась, ты поможешь мне убирать! Игнась, дай мне эти деньги, я куплю все, что надо. Ты сейчас уходишь?

— Да. Сегодня больше всего будет народу, еще можно будет кое-что заработать.

— И елку принесешь? — беспокоился Адась.

— Принесу, принесу! Я уже выбрал ее вчера и отставил в сторону.

Он нахлобучил шапку и помчался вниз так, что лестница загудела.

— Сейчас мы с тобой приберем, а потом я пойду в лавку.

— Со мной?

— Нет, сегодня везде, наверно, такая давка, что тебя совсем задавят. Я скоренько все куплю и принесу. А ты никуда не уходи.

— А я еще наклею звездочки на зонтики.

— Ладно. Клейстер там, в горшочке.

Все звездочки были уже давно наклеены, когда вернулась нагруженная Зося.

— Что ты купила? Что купила?

— Много всего. Вот сейчас разберем.

— Ой, ой, что это так пахнет?

— Селедки.

— Селедки будут?

— А как же! Налей воды в миску, надо их вымочить.

— А что еще будет?

— Жареная селедка, и капуста с грибами, и клецки с маком.

— А мак есть?

— Конечно. Всего понемножку, а будет настоящий праздник, как в прошлом году.

— А пани Калиновскую позовем?

— Нет. Ты разве не знаешь, что вернулся ее сын, тот, что был в Америке, и забрал ее к себе?

— Да? Так про это вы с Анкой вчера говорили? Как это было?

— Надо было слушать, вот и знал бы. А сейчас подай-ка мне вон тот горшочек, надо мак растереть.

— Чем?

— Скалкой.

Работа кипела… Часов в одиннадцать прибежал на минутку Игнась. На плече он нес маленькую, но густую зеленую елочку. Адась даже завизжал от радости.

— А вот вам и свечки. Десять штук! Когда приду, прикреплю проволочкой к веткам.

Свечки были витые, разноцветные.

— Знаешь, Зося, ведь у нас будет совсем настоящий праздник!

— Конечно, настоящий. А ты думал — нет? Возьми тряпку и вытри стол, вся клеенка грязная.

— Только бы Анка не пришла слишком рано!

— Не придет, не бойся. Я уже просила булочницу задержать ее подольше.

Весело потрескивал огонь в печи, клокотала капуста в котелке, вкусный запах грибов разносился по всей комнате, когда на лестнице послышались шаги.

— Это Анка.

Зося выбежала на лестницу.

— Анка, Анечка, мы тебя очень-очень просим — не ходи еще домой! Иди сразу прямо к Матильде!

— Ну, хорошо. Только я хотела отдохнуть немножко.

— Милая, дорогая, золотая, так ты там и отдохни! Сейчас нельзя! Пожалуйста, Анечка! Я тебя так прошу!

— А то весь сюрприз испортится! — запищал Адась.

И волей-неволей Анке пришлось повернуть.

«Что это может значить? — думала она. — Вероятно, Зося устроила какой-нибудь роскошный обед. Но из чего? Я ведь ей не оставляла денег больше, чем всегда…»

Она тоже устроила детям сюрприз — купила конфет и пряников, Хотя ее и мучила совесть, что потом не хватит денег, чтобы прожить будущую неделю. Но ведь все-таки праздник…

Уже темнело, когда Игнась постучался в дверь квартиры булочника, где Анка заканчивала уборку.

— Анка! Идем!

Булочница поблагодарила Анку и дала ей большую сдобную булку:

— Вот вам на праздник!

Анка, довольная, шла по лестнице, у Игнася был очень таинственный вид.

— Что вы там затеваете? — спросила его Анка.

— Да ничего.

— Как это ничего? Почему же вы не хотели меня впустить в комнату?

Игнась не ответил. Они были уже наверху. Дверь широко распахнулась — и Анка как вкопанная остановилась на пороге. На комоде стояла елка, красиво разукрашенная цветными гирляндами. Стол был выдвинут на середину комнаты. На блюде лежали две жареные селедки.

— Что это?

— Елка! Елка! — радостно подпрыгивая, кричал Адась. — Настоящая елка!

И правда, елка была настоящая. И настоящие подарки: шарфик для Анки, платочек для Зоси и чулки для Адася.

— Только Игнась ничего не получил! — огорчалась Зося.

А Игнась смеялся. Он зажег свечки на елке, и в маленькой комнатке на чердаке раздались звуки веселой песни.

Это был действительно самый веселый день в комнатке на чердаке, самый веселый из всех дней, прожитых детьми после смерти матери. Сейчас они как будто забыли о своем сиротстве, обо всех заботах и трудах. Потрескивали свечки, пряники хрустели на зубах, в печке пылал огонь, было так уютно и хорошо!

— У нас настоящий праздник! — сказал Адась, давая приблудному котенку кусок жареной селедки. — Пусть и он знает, что праздник!