Генрих Книжникё - Ты любишь науку или нет?

Фуня орал, что он уже не ребенок и с его мнением надо тоже считаться, даже грозился объявить голодовку — не помогло. Витик и Малька приуныли, но Фуня считал, что все идет нормально: бабушку он перетянет на свою сторону, а родителей возьмет измором. По крайней мере, месяц отсрочки от Урала выбить удастся, а там будет видно. Остается только найти дачу и уговорить кого-нибудь из Витикиных или Малькиных родственников с ними там пожить.

— Вот-вот, — сказал Витик, — мелочи. Просто нечего делать.

На следующий день за семейным ужином, когда все были в добром настроении, брат неожиданно начал:

— Дорогие папочка энд мамочка, что вы думаете о летнем отдыхе своих единственных детей?

— Как — что? — удивилась мама. — Поедете, как обычно, в Клайпеду, бабушка ждет.

— Распорядились, значит, мною без меня, — грустно сказал брат. — Не заметили, значит, что я уже большой.

— Но, Андрюша, — забеспокоилась мама, — я думала…

— Ты думала, что я еще дитя! — совсем уж горько сказал брат. — Но это не так. Мне в этом году придется остаться на лето в Москве.

— Но почему?! — спросила потрясенная мама.

Отец выглянул из-за газеты.

— Этого требуют дела моего театрального коллектива, — важно заявил брат и поднял указательный палец.

Витик, как всегда с восхищением, следил за этим представлением.

— Витьку одного отправляйте, — добавил брат.

Витик понял, что пора вступать в дело.

— Один не поеду, — быстро сказал он. — Я не говорю по-литовски, без Андрюшки меня там будут бить. Кто меня защитит?

— Вот видишь, — сказала мама. — Тебе его не жалко?

— А меня тебе не жалко? — спросил брат. — Меня тоже будут бить.

— Да, — подтвердил Витик. — И его тоже.

— Какой умный мальчик! — восхитился брат. — Слушайте его: он плохому не научит.

— Хотел бы я посмотреть, кто вас побьет, — вступил в разговор отец. — А если и побьют, так это вам только на пользу.

— Ты что?! — возмутился Витик. — А если по голове? У нас в девятом одного так побили — дураком стал.

— Тебе этого можно не бояться, — ехидно сказал брат, тут же получил подзатыльник от мамы и потупился. — Я всегда знал, что ты любишь его больше меня, — заговорил он медленно и безнадежно. — Я был несчастным, заброшенным ребенком у родителей-геологов. Я и сейчас почти такой…

Брат поднял голову. В его глазах стояла густая печаль, руки бесцельно бродили по скатерти, голос вздрагивал. Хотя Витик по крайней мере раз в месяц присутствовал на подобных спектаклях, ему все равно стало не по себе. Брат был безусловно талантлив, недаром его с ходу приняли в Щепкинское и он ходил там в звездах.

Мама не выдержала.

— Как ты смеешь так говорить! Замолчи сейчас же! — крикнула она, хотя не хуже Витика понимала, что это представление, и смущенно заулыбалась, когда брат радостно захохотал, а за ним папа и Витик.

Тем не менее брат достиг многого: настроение у родителей переменилось. Чувствуя это, брат стал клясться и божиться, что будет много гулять, часто бывать на дачах у друзей, делать по утрам зарядку, есть овощи и фрукты и прекрасно отдохнет. Особенно если Витьку родители заберут с собой в экспедицию.

— Тайга, чистый воздух, хрустальные озера и быстрые реки, ягоды и целебные травы… — вещал брат. — Ребенок окрепнет, познакомится с первозданной природой, наберется незабываемых впечатлений, увлечется геологией и продолжит ваше дело…

В маминых глазах зажегся интерес, и Витик понял, что нужно срочно спасать положение.

— Мне еще рано в тайгу! — закричал он, стараясь криком добавить убедительности своим словам. — Я в тайге потеряюсь и пропаду! Вы с отцом уйдете в маршрут, а меня бросите на чужих людей. Они не будут за мной следить и станут кормить одними консервами. Я пойду в лес за ягодами и там наемся чего-нибудь не того. А энцефалит? Я же не привитый!

Мама вздрогнула.

— Еще один актер! — воскликнул папа. — Однако в том, что он говорит, есть резон. Но куда его в таком случае девать?

— Снимите дачу, — быстро предложил Витик и замер: наступал критический момент.

— Какая дача? Все снято еще в феврале, — сказал папа.

— Дядя Сеня сколько раз предлагал тебе свою: она у него летом пустует. Он же с тетей Линой в «поле», как и вы с мамой.

— И правда, — удивился папа. — А кто с вами там будет?

— Мы одни будем, — заторопился Витик, дрожа от предчувствия успеха. — Мы ведь уже большие, в конце концов. Он будет обо мне заботиться, я буду его слушаться и помогать. Можете не беспокоиться, честное слово! Правда, Андрюша?

— С ним?! Ни за что! — взвыл брат. — Еду к бабушке или в тайгу!

— Витька дело говорит, — хлопнул ладонью по столу папа. — Отличный выход! Ничего с тобой не случится, если один раз присмотришь за младшим братом. Одного в Москве я тебя не оставлю: кто тебя знает, что ты можешь выдумать. Витьку с тобой в Москве — тоже нельзя, ему воздух нужен. А при Витьке на даче — мне спокойнее, ответственность все-таки. Решено.

Витик хорошо знал отца, брат знал его не хуже. Он только прошипел тихо: «Ну, паршивец, ты у меня еще горько пожалеешь о содеянном!» — но спорить с отцом не решился. Витик был счастлив. Мести брата он не боялся.

Успех Витика подхлестнул Фуню. Он заявил бабушке и родителям, что раз на Урале есть радиоактивные захоронения, на дедовом объекте тоже должна быть радиация, опасная для растущего организма. И попал! Несмотря на все уверения отца, что Фуня говорит глупости, что дед об этом безусловно знал бы, гуманитарная Фунина мама испугалась всерьез и тут же стала на его сторону. Бабушка промолчала, папа остался в одиночестве и быстро капитулировал. Тут Фуня объявил о даче Витика, и после долгих колебаний было решено, что так и быть, пусть Фуня пока поживет под присмотром Витикиного брата, а там будет видно. Может быть, удастся взять его с собой в горную обсерваторию. Решение было не окончательным, потому что Витик, конечно, очень милый и серьезный мальчик, но нужно познакомиться с его родителями и особенно с братом и лично спросить их согласия.

Теперь Витику нужно было объявить брату, что на даче вместе с ними будет жить Фуня.

— Андрюша… — начал Витик, выбрав момент, когда брат после обеда улегся с книжкой на диван. — А мы на даче не помрем со скуки?

— Я не помру, — лениво ответил брат.

— А я?

— Это твое дело. Сам захотел. Будешь заниматься своей физикой.

— Я не могу заниматься физикой один.

Брат отложил книгу и внимательно посмотрел на Витика.

— Ну-ка выкладывай, что там у тебя на уме?

— Ничего, — затормозил Витик.

— Гляди мне в глаза, интриган! — сказал брат, приподнимаясь на локте. — Хочешь пригласить на дачу своего Фуню. Я угадал? То-то! Ладно, — продолжил брат, снова откидываясь на подушку, — пусть приезжает. Денек-другой потерплю.