Евгения Яхнина - Семьдесят два дня

— Купите «Зарю», пока можно! Потом не достанете ни за какие деньги. — И уже шёпотом Жорж добавлял: — Говорят, императору что-то не понравилось в сегодняшнем номере и он приказал своим тайным агентам скупить весь выпуск газеты и сжечь.

Жорж взял Поля под своё покровительство. Он был только одним годом старше, но много опытнее своего товарища. Безрадостное детство газетчика мало чем отличалось от детства других ребят столичной бедноты.

Перед Винцентом Дюбле, отцом Жоржа, стояла такая же задача, как и перед сотнями других парижских рабочих: сначала найти работу, а потом, получив её, так всё рассчитать и распределить, чтобы грошовой оплаты тяжёлого труда хватило на хлеб семье.

Винцент Дюбле работал на кожевенной фабрике. Вспыхнула забастовка, и Винцент не остался в стороне от событий. Вместе с другими он был арестован. Его судили и приговорили к восьми месяцам тюрьмы. Тогда на долю Жоржа легла забота о большой семье. Его мать едва управлялась с хозяйством: у неё на руках были две дочери — трёх и семи лет. К тому врёмени, когда мальчики случайно встретились на одной из парижских улиц и неожиданно сдружились, Винцент уже отсидел половину срока. До ареста отца Жорж посещал школу и научился бегло читать и писать.

Новый товарищ сразу пришёлся по сердцу Полю, и теперь он чувствовал себя вольной пташкой. Правда, зарабатывал он так мало, что едва хватало на кусок хлеба да на несколько картофелин. Жорж частенько приводил приятеля к себе домой, где мать гостеприимно уделяла гостю порцию луковой похлёбки или супа из свежей зелени. А если иной раз мальчику не хотелось стеснять семью товарища, он незаметно исчезал по окончании работы и ночевал на мягкой и душистой траве тенистого парка или заброшенного сада, какие нередко встречались тогда в Париже.

Первые несколько дней торговля у Поля шла вяло. Не много экземпляров «Зари» удавалось ему продать за день. Но вот произошло событие, которое сразу повысило спрос на газеты. Над Францией нависла угроза войны с Пруссией.

Вдобавок всё чаще и чаще раздавался голос трудового люда, которому жить становилось день ото дня хуже.

Богачи рассчитывали, что во время кровопролитной войны, которую они затевали, легче будет расправиться с рабочими и крестьянами.

Со своей стороны, прусский император Вильгельм I и прусские капиталисты тоже мечтали о войне, надеясь ценой народной крови отобрать у Франции часть её земель.

Тревога охватила весь Париж.

Газеты раскупались нарасхват. Типографии ни днём, ни ночью не прекращали работу. Каждая стремилась выпустить свою газету раньше других и продать как можно больше экземпляров. Газетчиков окружала толпа, где бы они ни появлялись. Жорж поспевал всюду. Не дремал и Поль, который теперь спозаранку вместе с Жоржем являлся в типографию «Зари»; оттуда, нагруженные газетами, они устремлялись на улицы.

— Надежда на мирное соглашение! Вильгельм бьёт отбой! Угроза войны ослабла!

— Мир висит на волоске! Катастрофа надвигается! Переговоры зашли в тупик!

Так выкрикивали газетчики, в зависимости от того, как развивались события.

Газету «Заря» особенно охотно покупали рабочие, ремесленники, служащие и мелкие торговцы.

«Заря» была единственной в то время газетой, которая осмеливалась критиковать правительство и не боялась писать правду.

Вечером 15 июля Поль и Жорж выбежали из ворот типографии «Заря» и звонкими голосами оповещали:

— Экстренный выпуск «Зари»! Французские и немецкие рабочие против войны!

Проезжавший мимо омнибус замедлил ход. Кучер и пассажиры требовали газету, из окон потянулись руки с монетами. Поль вскочил на подножку, чтобы подать листки.

— Сюда! Поднимись сюда! — кричали пассажиры второго этажа омнибуса.

И шаг за шагом мальчик поднялся наверх. Поль едва успевал получать деньги. Он не замечал лиц своих покупателей и видел перед собой одни только руки, нетерпеливо совавшие ему монеты.

Однако удаляться от типографии не входило в расчёты Поля, и он решил воспользоваться встречным омнибусом, который виднелся вдали. Поль уже начал спускаться, как вдруг знакомый голос окликнул его:

— Поль!

Антуан среди других пассажиров протягивал руку за газетой.

Поль обрадовался ему.

Хотелось поговорить с Антуаном, но нельзя было оставить спешную работу. Антуан сам пришёл ему на помощь:

— Распродашь газеты, приходи ко мне. Улица Вожирар, семнадцать, на чердаке. Для тебя есть хорошие вести с родины.

…Шагая через две ступеньки, Поль поднимался на чердак трёхэтажного дома, где Антуан занимал небольшую комнату. Потолком служила черепичная крыша. Здесь было нестерпимо жарко летом и холодно зимой, однако это не мешало хозяину дома, текстильному фабриканту Андре Лебелю, брать за неё плату, почти равную недельному заработку рабочего.

Поль застал всю семью дома. Жена Антуана, Клодина, в чистом белом фартуке, засучив рукава по локоть, нарезала картофель длинными дольками и бросала в кастрюлю с кипящей водой.

Это была молодая белокурая женщина. Свежий румянец играл на её щеках. Хотя черты лица Клодины были неправильны, но большие голубые глаза и добрая улыбка, не сходившая с губ, делали её очень привлекательной.

Клодина мурлыкала какую-то песенку, время от времени бросая взгляд туда, где за небольшим обеденным столом сидел Антуан. Он крепко держал обеими руками ножки маленького Клода, важно сидевшего верхом у него на шее.

Маленький Клод, которому едва минуло два года, был похож на мать как две капли воды: та же золотая кудрявая голова и большие глаза. Когда Клод начинал плакать, что случалось очень редко, он тут же утешался. Слёзы не успевали просохнуть на глазах, а рот и всё лицо уж расплывались в улыбке.

Антуан углубился в газету, и малыш был предоставлен самому себе. Он в полной мере пользовался этой свободой и без стеснения запускал пальцы в густые волосы отца, цепко захватывал в кулачок чёрные пряди вьющихся волос и, насколько хватало силёнок, пытался вырвать их из головы. Всё это он проделывал молча и сосредоточенно. Антуану такая жестокая расправа с его головой, по-видимому, ничего, кроме удовольствия, не доставляла, и он продолжал спокойно читать газету, не останавливая малыша.

Приход Поля нарушил царившее в комнате молчание.

Клодина сразу догадалась, какой гость к ним пожаловал, и первая отозвалась на его приветствие:

— Наконец-то!

Она весело пошла ему навстречу. Поль смущённо улыбался. В тоне Клодины чувствовалось тёплое участие, но одновременно звучали и нотки укора:

— Его ищут, о нём беспокоятся, а он разгуливает по Парижу!

— Рассказывай, Поль, куда ты пропал, как стал газетчиком? — спросил Антуан.

Поль подробно сообщил о своих приключениях, не забыв упомянуть и о старом Симоне, который посоветовал ему, как выбраться из западни.