Прем Чанд - Змеиный камень

Скотовод же во что бы то ни стало решил свести со мной счёты.

Однажды ему удалось так ударить меня, что я чуть было не отправился на тот свет. Дело было так. Брахман был в храме и молился, закрыв глаза, а я поджидал его у входа. Вдруг в воздухе мелькнула дубинка и с такой силой опустилась мне на голову, что я лишь взвизгнул от боли и потерял сознание. Очнулся я только у ветеринарного врача. Через несколько дней я оправился и вернулся домой, но был ещё очень слаб.

Позднее мой хозяин рассказывал своим знакомым, что произошло. Услышав мой визг, он выбежал из храма и увидел, что скотовод готовится ещё раз ударить меня. Хозяин выхватил у него из рук дубинку и поколотил скотовода его же дубинкой. Позже этого скотовода за все его проделки посадили на шесть месяцев в тюрьму.

— Ничего, — говорил брахман своим знакомым, — посидит в тюрьме и там такого натерпится, что больше туда попасть не захочет.

Я уверился, что, пока жив мой хозяин, мне не придётся терпеть лишения.

Тем временем жизнь моей матери с каждым днём становилась всё хуже и хуже. От вечного голода и страданий она взбесилась и жила в развалинах одна-одинешенька. Как-то я пришёл навестить её. Но она набросилась на меня и, если бы я не успел убежать, непременно бы укусила. Туда, где она жила, люди перестали ходить.

Случилось так, что в тот же день, когда я отправился навестить свою мать, скотовода выпустили из тюрьмы. По дороге в нашу деревню его увидела моя мать. Она бросилась на скотовода и укусила его. Её слюна была такой ядовитой, что тот через несколько дней умер.

Говорят, что нехорошо радоваться несчастью других, но я радовался. Да и как мне было не радоваться! После смерти скотовода у меня среди людей не осталось врагов, и я мог жить спокойно.

Но радость моя была недолгой. Через два дня я узнал, что полицейские застрелили в развалинах бешеную собаку. С тех пор я своей матери больше не видел.

Теперь из родных у меня остался только Закия.

«Чем же мы оба кончим?» — частенько приходило мне в голову.

В то время я всегда был сыт, а Закия — всегда голоден. Прежде было наоборот: Закия ел всегда вдоволь, а я голодал.

Всё у нас выходило по-разному. Теперь, когда Закия время от времени появлялся у нашего дома, то я не рычал. Нет, я отходил подальше от плошки с едой, чтобы Закия не боялся, что на него нападут, и мог спокойно поесть. Иногда мне доставалось еды больше, чем я мог съесть, и тогда я приносил её Закии.

Послушайте, что случилось однажды.

Была тёмная ночь. Вся семья брахмана ушла к родственникам. В доме оставались только я и хозяин. Брахман спал, громко похрапывая. Я, конечно, не спал и время от времени прогуливался по дому. Повсюду царила тишина. Вдруг послышался шорох. Я направился к тому месту, откуда он доносился, и увидел, что дверь почему-то раскрыта, а около неё стоят какие-то люди. Они насторожённо озирались и о чём-то тихонько переговаривались. Я не слышал, что они говорят, так как находился далеко. Люди ещё немного пошептались, а затем один из них украдкой пробрался в дом и начал передавать другим узлы, посуду и другие вещи. Теперь мне стало ясно, что в наш дом забрались воры, и я громко залаял. Воры бросили в меня чем-то тяжёлым, но не попали.

Что же делать? Дом грабят, а хозяин преспокойно спит и даже не слышит моего лая!

Надо разбудить брахмана. Я подбежал к постели и стал зубами стаскивать с хозяина одеяло.

Хозяин спросонья не понял, в чём дело, рассердился и стал отбиваться от меня ногами. Но я не обращал на это внимания. Наконец мне с большим трудом удалось стащить с него одеяло, и я залаял ещё громче. Брахман окончательно проснулся, но всё ещё не понимал, что случилось.

Как же ему дать знать о ворах? Несколько раз я подбегал к тому месту, где были воры, лаял на них и снова возвращался к хозяину.

Мне хотелось, чтобы брахман пошёл со мной, увидел воров и прогнал их. Воры не осмеливались унести с собой украденные вещи. Они понимали, что я погнался бы за ними.

Забрезжил рассвет.

Тогда воры решили спрятать награбленное добро во дворе. Они опустили всё в яму, заполненную водой, намереваясь прийти сюда в следующую ночь и забрать вещи, полагая, что никто не догадается искать их в воде.

Я просто приходил в ярость от недогадливости хозяина. Не знаю, почему он не понимал меня. Несколько успокаивало, правда, то, что все вещи были во дворе.

Тут я заметил под кроватью палку брахмана, схватил её в зубы и побежал. Хозяин наконец-то понял, чего я от него хочу. Он взял у меня палку, выбежал из дома и тут увидел воров.

— Воры! Воры! — закричал хозяин.

Поднялось что-то невообразимое. Услышав слово «воры», люди стали кричать со всех сторон:

— Держите, держите! Ловите воров! Ловите воров!

Скоро у дома брахмана собрались чуть ли не все жители деревни с палками в руках. Но воров уже и след простыл.

Брахман сначала никак не мог опомниться. Немного оправившись, он вошёл в дом и увидел, что все наиболее ценные вещи и деньги украдены. От горя он лишился сознания. Соседи принялись приводить его в чувство и успокаивать.

— Братец! Стоит ли так убиваться? — говорили они. — Ведь деньги только пачкают руки, и нет большой беды в том, что ты их лишился.

Хозяин только охал, а на меня даже не взглянул.

Тогда я подбежал к яме, в которой были вещи, и залаял. Потом бросился к хозяину, положил ему на ноги голову и замахал хвостом.

Но брахман поджал ноги и ударил меня в ярости палкой. Я не обиделся и лишь старался обратить на себя его внимание.

Должен же меня всё-таки кто-нибудь понять!

Вокруг брахмана столпилось много крестьян. Одни успокаивали хозяина, а другие смеялись над ним.

Некоторые говорили, что нужно будет обязательно собрать со всех немного денег и пожертвовать их брахману.

— Надо сообщить в полицию, — посоветовал сельский землемер. — Может быть, полиция сможет разыскать воров.

— Чепуха! Лучше не иметь с полицией никакого дела, — возразил староста. — Полицейские будут только заниматься вымогательством. Сотни раз в таких случаях я сообщал полиции, и ни разу она не находила украденных ворами вещей.

— Да, староста, ты говоришь правду, — собравшись с духом, ответил брахман. — Разве можно найти вещи, которым суждено пропасть?!

Пока люди переговаривались таким образом, я продолжал лаять, время от времени подбегая к яме с водой.

Наконец кто-то обратил на меня внимание:

— Смотрите — собака переживает вместе со своим хозяином. Вот глупое животное! Брахман уже успокоился, а это неразумное существо до сих пор вертится, как ошалелое.

Меня просто смех разобрал от этих слов. Уж кто и был здесь глупым, так только не я. Вот уже сколько времени я даю знать, где находятся вещи, но меня никто не понимает. А ещё считают себя умниками!