Дмитрий Нагишкин - Город Золотого Петушка

В больших твердых ладонях Эдуарда — так зовут брата Яниса — совершенно тонут руки приезжих. Мария Николаевна простодушно говорит, откровенно восхищаясь Эдуардом, — у нее такой тон и манеры, что обидеться на нее невозможно:

— Я рада, что приехала сюда без мужа. С вами просто нельзя ставить рядом своих знакомых — их после этого и не увидишь.

Папа Дима выше среднего роста, но рядом с Эдуардом он выглядит подростком. Он невольно краснеет, поглядывая на братьев-гигантов. Мария Николаевна спохватывается и добавляет:

— Дорогой Вихров! К вам это не относится — вы моя симпатия! — И она ласково треплет его по плечу, желая исправить свою оплошность.

Все хохочут. А Эдуард говорит:

— Мы родом из Яунпиебалги, у нас там все такие — двухметровые, еще с петровских времен. А это, знаете, не всегда удобно: в кино придешь — всем мешаешь, в магазине — на себя вещь не подберешь. И потом все знают, откуда ты. Только на порог в какой-нибудь магазин ступишь, а тебе уже говорят: «Яунпиебалдзниекс, лудзу!»

— И в кавалерию не берут! — смеется Балодис. — Пока у нас слонов своих нет.

…Вы не знакомы с Каулсами? Очень жаль! Это такие хорошие люди, — с первого слова кажется, что вы знаете их очень давно. Они люди с добрым, отзывчивым сердцем, а это сердце не позволит им держаться иначе, чем так, как держатся со старыми друзьями. Они ценят и сами любят шутку, смеются долго и с удовольствием, так может смеяться только такой человек, который не хранит ни на кого зла, человек, который не держит за пазухой камень!.. Вот смотрите, как радушно усаживают они гостей, нежданно свалившихся на их голову. Можно подумать, что это старые добрые друзья, таким гостеприимством светятся глаза хозяев, так дружески тихонько они похлопывают по плечам детей, — ого! — эти руки умеют быть ласковыми… Так ясно сияют их глаза. «Возьмите вот эти пирожки — они с ветчиной, это — латышское блюдо!», «Почему вы не пьете молоко? Оно очень вкусное, свежее, неснятое!», «А вот это — свежие угри!», «А может быть, мы попробуем другого молочка? Совсем немного! Чуть-чуть! По сто! Ради встречи, это ведь не каждый день», и вот бутылка, покрытая испариной, появляется на столе, и вот уже все немного раскраснелись, и каждому хочется сказать что-то… «Дети могут немного погулять!» — говорит Мирдза, сестра Эдуарда и Яниса, и дети выходят во двор, по которому гуляют тени облаков, вольные запахи деревьев, белые огромные куры и Рекс, который, прислушиваясь к голосам своих хозяев и их друзей, склоняет голову то на один бок, то на другой и чутко настораживает свои острые длинные уши и кладет голову на колени Балодису, которого признает своим…

Эдуард спрашивает папу Диму, что показал им Янис, и говорит:

— Э-э! Вам еще не все показано!

Он глядит на солнце, которое светит прямо в окна, дом их расположен на плато, которое полого спускается в сторону Риги, а в Сигулдскую долину обращено крутым склоном. Где-то там, внизу, находится пещера Гутмана… Эдуард прищуривается, соображая, как долго солнце будет освещать холмы, и говорит брату:

— Ну, друг! Подавай свою карету. Мы еще успеем побывать на могиле Турайдской Розы! Нельзя отсюда уезжать, не повидав ее.

И они веселой гурьбой идут к автобусу. Мирдза остается дома. Она устала за целый день и желает гостям всего доброго. Прощаясь с Янисом, она говорит ему — из вежливости, чтобы не обидеть гостей, — по-русски:

— Я хотела сказать тебе, что на днях тобой интересовался твой друг!

— Какой друг? — насторожившись, спрашивает Янис.

Мирдза, немного помедлив, отвечает:

— Янсонс.

— Какой Янсонс?

— Ну, тот, которого ты хорошо знаешь. Эдгар…

Янис засовывает руки в карманы, и лицо его темнеет:

— Вернулся, значит… Что ему надо от меня?

— Не спрашивала, — говорит Мирдза. — Он просил сказать, где ты работаешь, где живешь…

— Ну, лаби! — говорит Янис хмуро. Как видно, ничего хорошего он не услышал. — Свейки, Мирдза!

— Свейки, Янис! — отвечает Мирдза и озабоченно глядит на брата: — Что ему надо от нас?

— Не знаю!

…Автобус останавливается неподалеку от огромной липы, зеленый шатер которой пронизан сейчас солнечными лучами, бьющими прямо в глаза — так уже низко солнце. Она стоит одна на большом просторном плато; поросшем мягкой нежной травой. И в самом уединении этого сильного дерева есть что-то невыразимое, что сразу привлекает внимание. Длинные гибкие ветви липы мягко клонятся книзу и шумят, шумят легонько; и гордая, и одинокая, она одна здесь, наедине со своими думами, горестями и радостями и в бурю, и в вёдро… А у подножия ее — невысокий холмик, сплошь усеянный цветами. И в сильное тело липы врезана небольшая доска, такая, какие бывают на надгробиях. «Турайдская Роза» — написано на этой доске… Чья это одинокая могила приютилась тут, под сенью липы?

Эдуард, Янис и Балодис стоят и смотрят на липу и на холмик под ее укрытием. В красноватых отблесках вечерних лучей лица их словно высечены из красного камня. Они сейчас как сказочные богатыри над могилою своей любимой сестры. Эдуард смотрит на Яниса, но Янис молчит, поглощенный какими-то своими мыслями. Гости стоят тихо-тихо: на них действует и эта обстановка, и усталость. Им не хочется говорить вслух. Девочки о чем-то шепчутся. Мария Николаевна вопросительно смотрит на мужчин. Тогда Балодис рассказывает о Турайдской Розе.

…Жили некогда в этой долине девушка и юноша, горячо любившие друг друга. Турайдской Розой называли в народе эту девушку за ее красоту. И вот однажды польский офицер увидел ее. Сердце его воспылало любовью, и он предпочел ее гордым шляхтянкам. Угрозами и богатыми подарками пытался он склонить ее сердце… Но девушка была верна своей любви и своей клятве — принадлежать только возлюбленному. Обманным письмом заманил офицер девушку в пещеру, где встречалась она с любимым.

Теперь она была во власти своего коварного преследователя. Разве станет он внимать ее мольбам! Тогда она решила пожертвовать жизнью во имя своей любви. Девушка предложила шляхтичу выкуп — шарф, который прикрывал ее плечи. «Этот шарф — талисман, кто владеет им, становится неуязвимым для вражеских стрел и мечей», — сказала она. «Ты смеешься надо мной!» — крикнул шляхтич, в котором желание обладать девушкой боролось с желанием получить такой бесценный талисман. «Нет, я не смеюсь! — ответила девушка. — Испытай великую силу его! Вот я накинула шарф на шею. Смело рази меня мечом, и ты увидишь чудо!» Шляхтич взмахнул мечом и увидел чудо — гордую смерть предпочла девушка жизни с нелюбимым, голова ее упала на землю. О Турайдской Розе рассказывают из поколения в поколение, народ сохранил навсегда память о ней…

— Это ее могила? — спросила мама Галя, тронутая услышанной историей, так же как и остальные, особенно девочки, которые утирали одинаковыми платочками одинаково красные носы и одинаково заплаканные глаза.