Наринэ Абгарян - Всё о Манюне (сборник)

Маня получила от нас в подарок футболку, а Ба – коробочку с духами. А еще мы им вручили открытки со стихами. Особенный успех снова имело Каринкино творение – «Ба и только Ба, такая у нас судьба!».

– Прямо крик души какой-то! – зацокал восхищенно языком дядя Миша.

Потом он преподнес каждой из нас полосатый шарфик, а Гаянэ получила еще один набор цветных карандашей.

– Куда поедем? – спросили мы, когда «копейка» Генриетта, счастливо бибикнув, стартовала в сторону центральной площади города. (Почему Генриетта, потому что папа уверял, что выражением фар она сильно напоминает пучеглазую лекторшу по анатомии Генриетту Степановну.)

– Куда поедем? – повторили наши папы и глянули друг на друга. И по тому, с каким выражением они друг на друга посмотрели, стало ясно, что прогулку с детьми они придумали, а вот куда именно поехать – нет.

– Можно выехать к развалинам старого замка, хотите? – обернулся к нам папа.

– Хотим!

– А можно поехать к водохранилищу. Посмотрим, сколько после таяния снегов там прибыло воды, хотите? – спросил дядя Миша.

– Хотим! – хором откликнулись мы.

– А можно, – задумчиво продолжал папа, выруливая к старому каменному мосту, – поехать по дороге, ведущей в Красносельск. Ее недавно заасфальтировали, так что ехать по ней – одно удовольствие. Что думаете?

– А и поехали, – обрадовался дядя Миша, – заодно и молока в горах возьмем. И сепарированной сметаны с домашним маслом.

– Уррраааа! – захлопали мы. – Поедем в горы!

Ехать в горы по новенькой, хоть и отчаянно петляющей по краю ущелий и от этого страшноватой дороге было одним удовольствием. И даже наше с Маней традиционное пение никого не раздражало, наоборот, папа с дядей Мишей охотно нам подпевали, а Гаянэ радостно кивала. Большой белый помпон на теплой шапочке сестры так и вздрагивал в такт нашему пению. Кругом царила невообразимая красота: за покрытыми вековым лесом холмами возвышались заснеженные горы, воздух, холодный и остро пахнущий просыпающейся природой, щекотал ноздри и наполнял душу радостным предвкушением чего-то бесконечно счастливого. Нам очень повезло с погодой, светило солнце, было совершенно безветренно, веяло талым снегом и взбухшей от влаги землей.

Горные поселения пустовали – дачный сезон был еще впереди.

– Да, поторопились мы за сепарированной сметаной, – вздохнул дядя Миша, – люди еще в низинах, рано буренок в горы пригонять.

– Через месяц все будет, – утешил друга папа, – так что в апреле поешь и сметаны, и домашнего желтого масла. А пока просто будем наслаждаться хорошей дорогой.

– Пап, а долго мы будем ехать? – спросила Каринка.

– До Арменасара. Думаю, когда вернемся, наши дамы уже будут при полном параде.

– Ага, Ба собиралась бигуди кипятить, – прогудела довольная Маню– ня. – Она сегодня будет просто красавица – в праздничном платье с цветочком на груди. И прическа пышная. И сапоги на каблуке.

– Даааа, – протянул дядя Миша, – в кои веки наши женщины будут довольны нами, ведь мы им устроим незабываемый праздник, да, девочки?

Мы набрали в легкие побольше воздуха, чтобы дружно проорать «да», но тут случилось ужасное – «копейка» подскочила на колдобине, вильнула в сторону, съехала в кювет и угодила правыми колесами в какую-то жижу. Жижа громко чавкнула, обернулась в большую, наполненную доверху грязью яму и засосала машину по самые оконные стекла.

– Ааааааа! – посыпались мы друг на друга. Казалось, еще чуть-чуть, и машина просто опрокинется набок.

– Без паники, – скомандовал папа и заглушил мотор, – только без паники. Сейчас выберемся из машины и вытащим ее из лужи.

Легко сказать – выберемся. Правые дверцы не открыть, до левых чуть ли не карабкаться надо. Папа открыл свою дверцу, высунулся из машины, как из люка подводной лодки, и присвистнул – левое заднее колесо Генриетты беспомощно болталось в воздухе. Машина не просто попала в глубокую яму, она буквально воткнулась в нее, как раскаленный нож в масло.

– Юрик, ты выпрыгивай, я тебе девочек передам, а потом сам выберусь, – хладнокровно, откуда-то из-под папиной попы подал голос дядя Миша.

– Ыааааа, – заплакала Гаянэ.

– Без паники, – повторил папа, с превеликой осторожностью выпрыгнул из машины и по очереди помог нам выбраться.

Снаружи все выглядело не так страшно, как из салона автомобиля, но все равно в передрягу мы попали ужасную – Генриетта правым боком угодила в такую непролазную грязь, что выбраться самостоятельно уже не могла. Нужен был какой-нибудь буксир.

Только как найти буксир высоко в горах, километрах в двадцати от ближайшего селения, в безлюдной местности?

– Ыаааааа, мы тут умрем? – безутешно плакала Гаянэ.

– Неа, не умрем, – фальшиво-бодрым голосом успокаивали ее наши папы, – мы пешком дойдем до села Навур и найдем людей, которые нам помогут.

– Пап, а что Ба скажет? – дернула дядю Мишу за рукав Маня. – Она ведь ждет нас вся из себя красивая, в платье с цветочком на груди!

– Да, Ба по головке не погладит. – Дядя Миша по очереди поправил нам шапки, намотал крепко шарфы, взял Гаянэ на руки. – Ну что, искатели приключений, в путь?

– В путь! – пискнули мы.

– Не унывайте, – подбодрил он нас, – я ведь однажды уже проваливался в яму. Как раз на Генриетте. Говорю с высоты своего опыта – ничего страшного не произошло!

Папа захлопнул дверцы машины, запер ее.

– Да, устроили мы нашим девочкам восьмое марта, – вздохнул он. – Это все моя вина!

Мы тут же кинулись дружно убеждать папу, мол, ничего страшного, пройдемся пешком, зато вон красота какая, лес да горы, и воздух чистый.

– Не переживай, обязательно по дороге встретится какая-нибудь машина, так что доедем до селения мы очень быстро. А там найдем трактор, вытащим машину, и часа через два будем дома, – успокаивал его дядя Миша.

Это был, конечно же, наш день. На всем протяжении двадцатикилометро– го пешего марафона нам не попалось ни одной машины. Еще бы, кто дурак в праздничный день выезжать в холодные горы? Ну, кроме нас, конечно.

Сначала мы шли по дороге. Папа с дядей Мишей передавали по эстафете друг другу Гаянэ и развлекали нас историями из своего детства. Особенно долго мы смеялись над рассказом дяди Миши о том, как он нарисовал десять рублей, подложил их в кошелек Ба, а себе забрал настоящие деньги.

– Это было до денежной реформы, так что десять рублей по нашим деньгам – это рубль. Но и на рубль можно было много чего накупить, вот я и шиковал до вечера, пока не вернулся домой и не получил по заслугам!