Array Array - Приключения Алисы в Стране Чудес

- Полагаю, сначала вы должны сказать мне, кто вы .

- Почему? - спросил Шелкопряд.

Этот простой вопрос оказался настоящей неразрешимой загадкой; Алиса не могла найти ни одной подходящей причины, почему. А поскольку Шелкопряд, казалось, был сильно не в духе сегодня, она просто повернулась и пошла прочь.

- Эй, вернись! - окликнул он ее. - Мне нужно сказать тебе кое–что важное!

Это звучало так многообещающе, что Алиса тут же вернулась.

- Никогда не выходи из себя, - сказал Шелкопряд.

- И это все? - спросила Алиса, подавляя растущее в ней раздражение.

- Нет, - ответил Шелкопряд.

Алиса решила, что можно и подождать — ведь все равно ей особо некуда было спешить. Возможно, ее собеседник действительно изречет, в конце концов, что–нибудь небесполезное.

Несколько минут Шелкопряд только молча попыхивал своим кальяном, не произнося ни слова. Но наконец он отложил курение и промолвил:

- Так значит, ты думаешь, что изменилась.

- Боюсь, что так, сэр, - с готовностью подтвердила Алиса. - Я не могу вспомнить некоторых вещей, самых обычных вещей… И у меня не получается хотя бы десять минут оставаться самой собой.

- Не можешь вспомнить каких именно вещей? - спросил Шелкопряд.

- Ну, например, я хотела рассказать «Трудолюбивая пчела…», а у меня получилось что–то совсем–совсем другое, - пояснила Алиса очень грустным голосом.

- Хм… Повтори: «Ты старик, папа Вильям».

Алиса сложила руки, как складывала их всегда, когда отвечала урок и начала:

- Ты старик, папа Вильям, твой волос - седой, -

Сын изрек послесытнообедно. -

Но частенько стоишь, - вижу, - вниз головой.

В твои семьдесят это не вредно?

- В ранней юности, - были отцовы слова, -

Я боялся расстаться с мозгами.

Но теперь–то уж знаю: пуста голова;

И спокойно стою вверх ногами.

- Ты старик, - сын твердит, - я уже говорил.

Жирнотелен. Но каждое утро

Лихо делаешь сальто назад у двери.

Как тебе удается так шустро?

- В твоем возрасте, - бодро отец отвечал, -

Чресла мазал я мазью, до жару.

По два шиллингу банка ее покупал.

Если хочешь, продам тебе пару.

- Ты старик. Твои челюсти зубнослабы.

Жить пора тебе каше–творожно.

Ты ж гус я сгрыз в обед - целиком, с головы

До хвоста. Как такое возможно?

- Был я молод, любил настоять на своем

И с женой мог проспорить часами.

Так что челюсти крепли мои день за днем,

И поспорят с твоими зубами.

- Ты так стар, что в варенье не видишь осу -

Остроглазость уходит былая.

Но ты угря стоймя удержал на носу.

Как возможна сноровка такая?

- Три вопроса твои получили ответ,

Хоть и занят ты ими от лени.

Будешь дальше считать, сколько папеньке лет, -

Перечтешь быстроносо ступени.

- Хм… Все неверно, - произнес Шелкопряд, когда Алиса закончила.

- Вы хотели сказать: не все верно , - робко возразила Алиса. - Некоторые слова получились другими.

- Все неправильно, от начала до конца, - строго осадил ее Шелкопряд.

Несколько минут прошло в полном молчании.

Шелкопряд заговорил первым.

- Какого размера ты хочешь быть? - спросил он.

- Ой, я не очень хорошо разбираюсь в размерах, - поспешно ответила Алиса. - Просто весьма неприятно все время меняться, знаете.

- Не знаю, - отрезал Шелкопряд.

Алиса ничего не сказала. Ей за всю ее жизнь еще никто столько не возражал, сколько за последний час, и она чувствовала, что начинает терять терпение.

- Теперь ты довольна? - спросил ее собеседник.

- Ну, я хотела бы стать чуточку больше, сэр, если вы не возражаете. Восемь сантиметров — совсем никудышный рост.

- Это очень хороший рост! - сердито воскликнул Шелкопряд, вытягиваясь во всю свою длину и демонстрируя ровно восемь сантиметров своего желтоватого роста.

- Но для меня он непривычен! - привела Алиса последний и исчерпывающий аргумент, самым жалобным, почти влажным от слез голосом.

А потом она подумала: «До чего же все эти создания обидчивы!».

- Привыкнешь со временем, - успокоил Шелкопряд.

Сказав это, он вернулся к своему кальяну и принялся лениво попыхивать.

На этот раз Алиса терпеливо ждала, пока он не решит снова заговорить. Через одну–две минуты Шелкопряд опять отложил кальян, пару раз зевнул и поежился. Потом он неторопливо спустился с гриба и пополз по траве прочь. Напоследок он сказал только, даже не взглянув на Алису и не обернувшись, словно вообще разговаривал не с ней:

- Одна сторона тебя вырастит, другая — урастит.

«Одна сторона — чего именно? Другая сторона — чего именно?» - подумала Алиса.

- Гриба, - сказал Шелкопряд, словно услышал ее мысли.

И в следующий момент скрылся из поля зрения.

Алиса задумчиво уставилась на гриб и с минуту рассматривала его, пытаясь сообразить, которая из двух его сторон одна , а которая — другая . А поскольку шляпка гриба была совершенно круглой, то задача оказалась отнюдь не простой. Наконец решившись, она обхватила шляпку обеими руками, разведя их как можно шире, и отломила по кусочку с каждого края каждой рукой.

- И которая из них которая? - спросила она саму себя и откусила немножко от кусочка в правой руке, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. В следующий момент она почувствовала сильный удар подбородка о колени. Она ударилась о собственные ноги, надо же!

Алиса сильно перепугалась от такой неожиданной перемены и поняла, что не стоит терять времени, потому что ее уменьшение оказалось слишком уж стремительным. Ее подбородок был так плотно прижат к ногам, что она не могла и рта раскрыть, но после некоторых усилий ей таки удалось справиться с кусочком, зажатым в левой руке.

- Уф, моя голова наконец свободна! - обрадовалась Алиса.

Однако, в следующий миг ее радость сменилась тревогой, потому что она не обнаружила своих плеч: как бы она ни вглядывалась, видна была только невообразимо длинная шея, растущая подобно высоченному стеблю из моря зеленых листьев, что лежало где–то далеко внизу.

- Что это может быть, такое зелененькое? - сказала Алиса. - И где, интересно, мои плечи? И - ох! - мои бедные ручки, почему это я не вижу вас?