Сьюзан Кулидж - Что Кейти делала

Она сохраняла это более спокойное настроение весь вечер, в то время как Кловер и Роза продолжали обсуждать случившееся, не давая остыть своему гневу. Кейти не говорила почти ни слова — она чувствовала себя слишком утомленной и подавленной.

— Кто мог написать эту записку? — снова и снова спрашивала Кловер. Догадаться было невозможно. Казалось нелепым подозревать в этом кого-то из старших девочек, но, с другой стороны, как предположила Роза, нелепое содержание, так же как и подпись, могло иметь целью избежать разоблачения.

— Я знаю лишь одно, — заметила Роза, — я очень хотела бы убить миссис Сирлс. Мерзкая старуха! Шпионить и рыться в карманах! Она вообще не имеет права жить на этом свете.

Кровожадные заявления Розы всегда казались особенно забавными в сочетании с ямочками на ее розовых щеках.

— Ты напишешь папе сегодня же, Кейти? — спросила Кловер.

Кейти отрицательно покачала головой. У нее было тяжело на душе и разговаривать не хотелось. Крупные слезы, не видимые никем, скатились по щекам и упали на подушку. Потом Роза ушла, свечу погасили, и Кейти плакала в темноте, пока не уснула.

Она проснулась рано и долго лежала в тусклом свете едва забрезжившего утра и думала, пока Кловер крепко спала рядом с ней. «Утро вечера мудренее», — гласит старая пословица. В данном случае она казалась очень справедливой. Кейти, к своему удивлению, обнаружила, что к ней пришла целая вереница новых мыслей — мыслей, которых не было, когда она засыпала. Она вспомнила свои страстные слова и чувства вчерашнего дня. Теперь, когда прежнее настроение прошло, они показались ей ничуть не лучше, чем вызвавшая их обида. Так часто бывает со вспыльчивыми и великодушными людьми. Кейти стало нужно простить саму себя, и потому ей оказалось легче простить миссис Флоренс.

"Я сказала вчера, что напишу папе, чтобы он забрал нас из школы, — думала она. — Зачем я это сказала? Пусть даже он заберет нас — что пользы в этом? Разве так заставишь кого-нибудь не верить этой отвратительной сплетне? Все просто решат, что я захотела уехать, потому что меня разоблачили. И папа будет так огорчен и разочарован. Ему стоило и денег и трудов собрать нас и отправить сюда, и он хотел, чтобы мы пробыли здесь год. Если мы сейчас уедем домой, все деньги окажутся потраченными зря. И все же, как противно оставаться здесь после такого! Боюсь, теперь для меня будет невыносимо встречаться с миссис Флоренс. Я должна написать папе.

Но тогда, — текли дальше мысли, — и дома все будет не так, если мы уйдем из школы с позором, зная, что все верят в истинность этой истории… Положим, вместо этого я просто напишу папе, чтобы он приехал и во всем разобрался. Он сумеет выяснить правду и заставит миссис Флоренс понять, как она несправедлива. Но на это потребуется много времени, а я знаю, что ему не следовало бы во второй раз за такое короткое время снова покидать дом. Ах, как трудно решить, что делать!

А что сказала бы кузина Элен?" — продолжала думать Кейти. В воображении она присела у дивана своей дорогой подруги — той, что стала для нее «второй совестью».

Кейти закрыла глаза и мысленно представила длинный разговор — свои вопросы и ответы кузины Элен. Но, как всем известно, невозможно играть в крокет с самим собой и быть при этом еще и беспристрастным судьей в игре. Кейти заметила, что заставляет кузину Элен играть — то есть отвечать — так, как ей самой, Кейти, хочется. Что-то шептало ей, что, будь кузина Элен действительно рядом, ответы были бы не такими, как в воображении.

— Я опять прежняя «маленькая ученица», — сказала она почти вслух. — Я ничего не вижу. Я не знаю, как поступить. — Она вспомнила сон, который видела однажды, — прекрасное Лицо и Руку помощи. — И это была реальная помощь, — бормотала она, — и теперь эта помощь так же реальна и так же близка, как тогда.

Результатом этих долгих размышлений стало то, что, когда Кловер проснулась, сестра склонилась к ней, чтобы поцеловать ее и пожелать доброго утра. Вид у Кейти был радостный и решительный.

— Кловер, — сказала она, — я подумала и решила совсем не писать папе об этом деле.

— Не писать? Почему? — Кловер была озадачена.

— Потому что это только встревожило бы его, а пользы не принесло. Конечно, он приехал бы и сразу забрал нас, я в этом уверена. Но миссис Флоренс, все учительницы и большинство девочек так и продолжали бы думать, что эта отвратительная и смехотворная история — правда. Для меня это невыносимо. Давай лучше останемся и убедим их, что это не так. Я думаю, нам удастся убедить их.

— Я гораздо охотнее поехала бы домой, — сказала Кловер. — Здесь нам уже никогда не будет хорошо. Жить придется в этой темной комнате, мисс Джейн станет еще больше к нам придираться, девочки будут думать, что ты написала эту записку, Лили Пейдж — говорить гадости! — Она с ожесточенным видом застегивала свои ботинки.

— Пустяки, — ответила Кейти, стараясь казаться смелой. — Конечно, это будет неприятно, но, я уверена, такое решение самое правильное. А Роза и все те девочки, мнением которых мы дорожим, знают, как обстоит дело.

— Это невыносимо, — вздохнула Кловер со слезами на глазах. — Какая жестокость — говорить о тебе такое!

— Я думаю, что, прежде чем мы уедем отсюда, о нас скажут нечто совсем другое, — ответила Кейти, погладив сестру по голове. — Кузина Элен посоветовала бы нам остаться, я в этом уверена. Только что я думала о ней и, кажется, слышала ее голос, повторявший снова и снова: «Заставь их забыть! Заставь их забыть! Заставь их забыть!» — Кейти почти пропела это и, пританцовывая, сделала несколько легких шагов.

— Что ты за девочка! — заметила Кловер, утешившись тем, что видит Кейти такой оживленной и веселой.

Миссис Флоренс, сидевшая в то утро в своей комнате, была очень удивлена появлением Кейти. Девочка казалась бледной, но совершенно спокойной и кроткой.

— Миссис Флоренс, — начала она, — я пришла сказать вам, что не буду писать папе и просить его забрать нас из школы.

Миссис Флоренс вместо ответа чопорно поклонилась.

— Я уверена, — продолжила Кейти, глаза ее чуть вспыхнули, — что он ни на миг не усомнился бы в моих словах. Но он хотел, чтобы мы провели здесь год, и я не намерена разочаровывать его. Так что лучше я останусь. И еще, миссис Флоренс, мне жаль, что я так говорила с вами вчера. Я поступила нехорошо, но я была сердита и чувствовала, что вы несправедливы ко мне.

— А сегодня вы признаете мою справедливость?

— О, нет! — ответила Кейти. — Этого я не могу сделать. Вы, действительно, были несправедливы, так как ни я, ни Кловер не писали этой записки. Мы ни за что на свете не совершили бы такого отвратительного поступка. Я надеюсь, что когда-нибудь вы нам поверите. Но говорить с вами так, как я говорила вчера, мне не следовало.