Вероника Александрова - Мануш-Вартуш (повести и рассказы)

Ануш собиралась стать педагогом. И ей очень нравилось всех поучать, к месту и не к месту. Так, по крайней мере, считала Маро. Ну и пусть бы учила своих младших сестрёнок. Она, Маро, уже взрослая и сама знает, что ей нужно от жизни. Маро даже жалела Ануш за то, что та, по её мнению, не умела одеваться и могла прийти в клуб, на новую картину, в тапочках и ситцевом платье, в которых днём работала у себя в саду.

Маро очень бы удивилась, если бы узнала, что и Ануш немного жалеет её. Её, дочку дяди Саркиса, у которой самый красивый дом, а в доме своя комната с зеркальным шкафом, набитым нарядами.

Дядя Саркис с резной трубочкой в зубах, набитой едким табачком-самосадом, вышел на террасу. Благодушно прислушался к диктанту.

— Эх-эх! — сказал он. — Позор на мою седую голову! Две двойки у этой ленивой девчонки! Ну чего ей, кажется, не хватает? Не желает учиться! А ведь могла бы получить полное образование, выйти в большие люди. Однажды, когда я ездил в Ереван продавать первые огурчики, я видел там учёного профессора. И сколько машин у него было, как вы думаете? Три штуки! «Волга», «Москвич» и «Запорожец». И это вовсе не был известный учёный. Профессор по дрессировке белых мышей.

У дяди Саркиса часто трудно понять: шутит он или говорит всерьёз.

Но Ануш всегда и всё на свете принимает всерьёз.

— Когда же этот мышиный профессор занимается научной работой, если у него целый гараж? — возмущённо сказала она. — Разве настоящие учёные такие?

— Кто их ведает! — пыхнул трубкой дядя Саркис. — Мне их близко знавать не приходилось. Не снимают они у меня комнаты. Предпочитают ездить в санатории с мраморными лестницами.

— А я вот читала недавно про учёного, не помню только фамилии, — сказала Ануш. — Он химик. И всю жизнь искал лекарство от одной очень тяжёлой болезни. А когда наконец нашёл его, нарочно привил себе эту болезнь.

— Зачем он это сделал? — удивилась Маро.

— Чтобы проверить своё лекарство, не рискуя чужой жизнью. Вот зачем! И он выздоровел. Хотя болезнь раньше считалась совсем неизлечимой. Только на плече, там, где он сделал себе прививку, у него остался маленький шрам, в виде буквы «М».

— Если бы этот замечательный учёный когда-нибудь посетил нашу деревню, я бы принял его, как родного брата! — торжественно сказал дядя Саркис.

— Ну да! Разве в нашу глушь приедет такой необыкновенный человек! — вздохнула Маро.

— Да что необыкновенного в его поступке? — спросил дядя Андрей. Он давно уже подошёл из сада и слушал их беседу. — Подумаешь, герой! Просто справился со своей работой как следует. Только и всего.

— Только и всего?! — возмущённо переспросил дядя Саркис. — Для того чтобы поступить так, нужно прежде всего быть… Нужно быть…

— Ботаником! — подсказала Вартуш.

Она и Мануш сидели под терраской и ждали, пока сестра закончит свой урок.

Неизвестно, откуда дядя Андрей узнал про ту историю с яблоками. Но она ему понравилась. Так он сам сказал Мануш и Вартуш, когда через несколько дней пришёл к ним в гости.

— С яблоками, по-моему, вы неплохо придумали. Кажется, вы всё-таки сможете стать ботаниками…

В этот раз дядя Андрей принёс с собой глиняный горшок, в котором в песчаной земле росли три маленьких колючих растения.

— Это чудо-кактусы. Через год они всех удивят. Если, конечно, вы станете как следует ухаживать за ними, — сказал дядя Андрей и посадил кактусы в тенистом уголке сада.

— Ну, что мы теперь будем делать? — спросил дядя Андрей, когда посадка была закончена.

— Давайте играть в футбол! — предложила Вартуш.

— А я думал, девочки играют в куклы, — сказал дядя Андрей.

— Моя сестра, Мануш, играет в куклы. А я их терпеть не могу. А мальчишки берут меня в свою команду только вратарём, — пожаловалась Вартуш.

— Что ж, и это неплохо, — сказал дядя Андрей.

— Очень даже плохо! Они такие мазилы! Я стою-стою, пока не устану, а мячик так ко мне и не прилетает. И Мануш не хочет играть в футбол, ей почему-то не нравится… Правда, поиграйте со мной, дядя Андрей, а? Я вас бегать не заставлю. Постойте в воротах, ну, хоть пять минуточек! — Вартуш так умильно поглядела на дядю Андрея, что он не смог отказаться.

…На песчаной площадке за садом дяди Саркиса Вартуш провела ногой черту. Это были ворота. И дядя Андрей встал за чертой. А в двух шагах от него встала Мануш. Она была зрителем.

Вартуш положила на землю свой старенький волейбольный мяч. Разбежалась, отвела назад ногу, но не ударила. Она волновалась. Ей очень хотелось показать дяде Андрею, что и девчонки могут здорово забивать голы. Она снова разбежалась, но на этот раз пробежала мимо мяча. Вартуш показалось, что дядя Андрей сдерживает улыбку. А Мануш даже отвернулась, чтобы не видеть позора своей сестры.

Вартуш стиснула зубы и разбежалась в третий раз. Наконец-то её нога коснулась мяча. Вартуш запрыгала на левой ноге, поджимая ушибленную правую. А мяч перелетел через забор в сад к дяде Саркису. И сразу же вылетел оттуда. Кто-то послал его в ворота с такой силой, что где там дяде Андрею — сам прославленный Лев Яшин пропустил бы этот пушечный гол. Мяч с треском упал в воротах и больше не подскочил. Он лопнул.

Вартуш всхлипнула и прижала к лицу кожаную тряпку, в которую превратился её мяч.

Из задней калитки своего сада вышел дядя Саркис.

Дядя Андрей преградил ему дорогу.

— Вы что же это делаете, уважаемый хозяин? Кажется, уже вышли из детского возраста…

Дядя Саркис осторожно обошёл дядю Андрея, подошёл к Вартуш и жёсткой ладонью провёл по её щеке.

— Не огорчайся, Мануш, — сказал он. — Честное слово, привезу тебе из города настоящий футбольный мяч. Самый дорогой куплю…

Потом он обернулся к дяде Андрею и виновато развёл руками.

— Беда! Сам не понимаю, как это получается. Стоит мне увидеть мячик, прямо голову теряю… Немало я с ним поработал в своё время. — Дядя Саркис гордо ткнул себя пальцем в грудь. — Центр нападения в дубле тбилисского «Динамо».

— Ого! — сказал дядя Андрей.

— Фёдорова знаешь? — спросил дядя Саркис.

— Ещё бы! — ответил дядя Андрей, будто на всей планете был лишь один человек с такой редкостной фамилией.

— Предложил мне на всё лето поехать тренироваться с основным составом. Каково?

— Плохо ли, — сказал дядя Андрей.

— А я отказался.

— С ума сошёл! — сказал дядя Андрей.

— Фёдоров в те годы тренировал сборную. Ну, я понял: осенью для проверки он поставит меня на большую игру. Забью я свой решающий гол — моя судьба обеспечена. А вдруг не забью? Есть у футболистов такая поговорочка: поле большое, а мячик круглый. Кто знает, куда покатится… А тут как раз родители написали мне, что не могут одни управиться с хозяйством. И, если я немедленно не вернусь домой, продадут к чёртовой бабушке и дом и сад. Ну, я был безусый, но уже рассудительный. Подумал и решил: лучше индейка в руках, чем орёл в небе… Вот я и не стал Никитой Симоняном, — усмехнулся дядя Саркис. — Такое со многими в жизни случается, верно? Все мы немного футболисты.