Йорма Курвинен - Овчарка Рой. Овчарка Рой и девятый В

На мгновение у Томи зашлось дыхание. Пожарник снова сказал ему что-то, но он не слышал, а лишь остолбенело глядел на знакомые до ужаса следы рядом со следами, оставленными Сату.

«Так неужели этот человек охотился за девочкой? Или Сату заметила его, и он захватил ее с собой?»

Томи перевел взгляд с пожарников на гряду. Он видел следы Сату по крайней мере в трех местах. И рядом с ними отпечатки обуви преступника, таившегося за грядой.

— Прочь отсюда, да поживее!

Пожарник подумал, что Томи лишь исполняет его приказание, когда мальчик с собакой, миновав его, пошел вверх и наискосок по склону гряды. Томи безотрывно смотрел на следы кед на песке. Там, где трава стала погуще, следы исчезли.

Неподалеку впереди канава подходила еще ближе к гряде, которая становилась в этом месте крутой, как стена, и отвесно падала вниз. Тут гнездились береговые ласточки. Сейчас они встревоженно носились в воздухе. Перед этим обрывом человек должен был снова подняться на гряду.

Томи рассчитал правильно.

Там, где кончался травянистый берег канавы, следы мужчины поднимались по песчаному пространству вверх на гряду. А на гребне снова появились следы Сату. Мужчина, несомненно, сам пронес девочку вверх по склону, а потом вновь заставил ее идти пешком.

Томи взглянул на Роя. Морда собаки уже уткнулась в следы Сату.

— Это Сату. Понимаешь, Сату! Ищи Сату!

Собака в темпе направилась вдоль гребня прочь от Окраины, в направлении лугов и лесов, остававшихся по левую сторону канавы Тиитинен.

Томи бегом бросился за ней.

Множество мыслей копошилось в голове Томи, пока он бежал рысцой вслед за собакой. Мальчику казалось, что мысли растут, наслаиваются друг на друга и обволакивают все его существо разноцветными полотнищами.

И самыми черными полотнищами были ужасающие картины судьбы Сату. Этот человек мог сделать с Сату что угодно. Томи не исключал и такой возможности, что где-нибудь на тропе Рой натолкнется на труп Сату.

Томи в бессильной ярости сжимал кулаки.

«Я убью этого негодяя, если он хоть пальцем тронул Сату. Эх, жаль у меня нет с собой ножа!»

Нож остался в пластиковой сумке, которую Томи бросил у ворот дома Саариненов.

Брюки у Томи были без ремня, и он мог носить нож только в сумке вместе с другими вещами.

«Постарайся теперь успокоиться, — сказал себе Томи. — Нет ничего хуже, если сейчас все перемешается у тебя в котелке».

Какой бы страх за судьбу девочки ни владел им, теперь на уме у него должно быть одно: погоня. Во всяком случае, следы девочки еще то и дело показывались на тропе. Но потеряй он самообладание — и ее не спасти, даже если сейчас она жива и здорова.

«Спокойно, спокойно, — яростно твердил себе Томи. — Ты же всегда воображал, как тонко сможешь действовать во время опасности… И вот она пришла, опасность!».

Его угнетали не только черные мысли, но и действительные заботы. Они навалились на него, тяжелые, как камни, и требовали немедленных действий.

«Спешкой я все испорчу», — думал Томи, заставляя себя успокоиться.

Рой остановился на том месте, где гребень гряды понижался. Канава Тиитинен поворачивала здесь направо. Сбегающая с гребня тропинка раздваивалась.

Левое ответвление вело к земельным наделам, где и у них был участок под сахарной свеклой. Направо, поворачивая в сторону канавы, тропинка убегала через заболоченные луговые наделы в лес и тянулась по крайней мере до лесного озера Рубппо.

Зимой озеро Руоппо превращалось в лыжную базу города. Местность там была холмистая, с сосновыми борами и довольно высокими горками. И совсем близко от старой избушки для лыжников. Между лесистыми гребнями холмов открытые низкие равнины, по большей части болотистые.

Быть может, где-то там, близ озера Руоппо, и укрывался похититель Сату?

Глядя на собаку, которая обнюхивала тропинку у развилки, Томи лихорадочно подсчитывал в уме: от города до озера Руоппо было около восьми километров. Отсюда, возможно, неполных семь. Если верно, что с момента исчезновения девочки, как говорили во дворе у Саариненов, прошло четверть часа, то похититель имеет лишь километр форы, от силы полтора. Сату не могла бежать. Мужчине пришлось нести девочку на руках.

«Я наверняка настигну их, если они пошли в том направлении! Ну, а что если на дороге, которая идет мимо садовых участков, у похитителя стоит наготове автомобиль? В таком случае он уже мог уехать куда угодно».

Рой пробежал несколько шагов по левому ответвлению тропинки, но затем вернулся обратно и снова стал обнюхивать место развилки.

— Постарайся найти верную дорогу, — прошептал Томи. — От этого многое может зависеть…

Теперь собака двинулась вправо. Пробежав совсем немного, она зарычала и прибавила ходу. В ее движениях появилась целеустремленность. Несмотря на это, Томи не чувствовал особой уверенности, пустившись бегом вслед за собакой. Его взгляд пытался отыскать на тропе те страшные отпечатки ног или различать маленькие следы Сату.

Тем ли путем они пошли?

Тропа здесь опускалась еще ниже, а камни и корни деревьев мешали движению. Томи бежал рядом с тропой. Его нога ступала по мягкой почве вересковой пустоши и оставляла на ней след, но ненадолго: примятая растительность снова выпрямлялась. По тем следам, которые оставлял сам Томи, невозможно было определить, какой обувью они впечатаны.

Томи не спускал глаз с собаки.

Действия Роя, по крайней мере на этом этапе преследования, представлялись убедительными.

Рой бежал вперед, держа морду над самой землей, временами останавливался, возвращался на несколько шагов назад. Потом опять устремлялся вперед, и по его виду чувствовалось, что он уверенно ведет поиск.

Но вот им встретилась первая болотистая ложбина. Томи остановился на краю болота. За кочкарником на той стороне росла осока. Она высохла и пожелтела. Там и сям посреди этого травостоя виднелись большие темные пятна. Это был высохший ил. Там, где тропа проходила по илу, Томи попытался рассмотреть следы человека, за которым он гнался.

Насколько хватало глаз, сухая корка ила нигде не была раскрошена. Все углубления в ней были сделаны много дней, а то и недель тому назад.

Разочарование и отчаяние порождали у Томи такое же ощущение, как чересчур быстрый спуск с большой крутизны на велосипеде без притормаживания. В ушах шумит. Грудную клетку будто сдавило. В висках стучит, корни волос пощипывает.

Казалось, все стало ему ненавистным. Даже собака. Но больше всего собственное бессилие.

Да, именно бессилие вызывало у него чувство ярости и унижения. К тому же он чувствовал себя виноватым. Если бы он бежал быстрее, они бы уже настигли похитителя. Услышали бы и увидели, по какой дороге двигается этот человек.