Михаил Фарутин - Четвёртый Харитон

— Это что, вроде проверки, что ли?

— Никак нет, — выпалил Харитоша, — мы ради знакомства.

— Коли ради знакомства, пожалуйста, только приходите в другое время, сейчас у меня начнётся урок верховой езды с учениками девятого класса.

— Ваше присутствие при знакомстве с жизнью скакунов было бы крайне желательно, — ответил командир отряда, — но, поскольку вы заняты уроком верховой езды, а мы не рассчитываем другим временем и, кроме того, поручение дружины должно быть выполнено в срок, просим вас разрешить нам осмотреть конюшню и другие помещения самостоятельно или с одним из ваших помощников.

Искренняя просьба ребят тронула старого воина.

— Мои помощники — рядовые Глеб и Нифонт — в данный момент отсутствуют, уехали за фуражом, — крутя седой ус, ответил старший конюх, — но, коли вы не располагаете другим временем и есть неотложная необходимость выполнить поручение дружины, вам, как будущим джигитам и, конечно, будущим пограничникам, разрешаю произвести знакомство с нашим заведением самостоятельно. Действуйте! — Приложил руку к головному убору старик.

На конюшне негромко, озабоченно заржала кобыла Стрелка, ей обрадованно, ребячьим голосом, отозвался заблудившийся у коновязей рыжий, с белой лысиной, жеребёнок Орлик, три дня тому назад появившийся на свет.

Следопыты удивились чистоте и порядку в этом большом, светлом помещении. Ни мусора, ни навоза, ни лишних посторонних предметов, кроме веников, мётел и больших совков. Каждый денник выбелен известью. У каждого денника табличка-паспорт: на ней чётко и аккуратно написаны кличка лошади и её год рождения.

У Стрелки с Орликом ребята задержались. Каждому хотелось погладить чуть пробившуюся пушистую гривку, ухватить жеребёнка за курчавый хвостик-метёлочку и поцеловать мягкие, нежные, тёплые губы.

— Этот Орлик будет сильным Орлом, — сказал Сила.

— С острым глазом, — добавил Востроглаз.

— И тонким слухом, — заключил Тонкослух.

Подошли к деннику Чёрта. Конь стоял с высоко поднятой головой, слегка поджав и чуть прикопытив перевязанную бинтом правую заднюю ногу. Чёрная блестящая грива, заплетённая в косы лаской, спустилась ниже колен, густая чёлка закрыла морду до самого храпа. Лоснящаяся опина и широкий, с лотком посередине, круп, на котором можно вдвоём улечься, делали коня каким-то могучим, красивым ископаемым чудовищем. Кличку Чёрт конь получил за свою вороную масть, силу и ловкость в работе — эти качества приписывают и «настоящему» чёрту. Когда Чёрт был жеребёнком, его звали «Чертёнок» — тоже за схожесть с чертенятами по масти и неугомонности. Зачуяв ребят, Чёрт встряхнул головой, откинул на сторону чёлку, глянул на них чёрным, добрым глазом и опять погрузился в свои думы.

— Не был Чёрт в прошлую ночь на Овсяной полянке, — увидя перевязанную ногу коня, сказал командир.

— Не был, — подтвердили следопыты.

Ребята вспомнили, как на прошлой неделе Чёрт вытащил трактор, застрявший в речке Бильковке, и в горячке засек подковой правую заднюю ногу. С тех пор болеет. Наступать на ногу не может.

В помещении для хранения кормов Тонкослух остановил ребят:

— Тихо! Я слышу в одном из отсеков храп спящего человека, даже двоих.

Следопыты притихли, насторожились, но никакого храпа не услышали.

— А я вижу, как то поднимается, то опускается полова в отсеке, что перед нами, — сказал Востроглаз.

Опять насторожились следопыты, упёрлись глазами в отсек с половой, но ничего не приметили.

— Следопыт Сила, — приказал командир, — возьмите лопату и взройте полову.

Следопыт с таким азартом ковырнул полову, что столб пыли взметнулся до крыши сарая, а лопата, зацепившись за что-то твёрдое, с треском лопнула пополам.

— Дальнейший осмотр без хозяина прекратить, — сказал Харитоша, увидев четыре ноги в резиновых сапогах, торчавшие из половы.

В это время в сарай вошёл Василий Андреевич, окончив урок верховой езды.

— Ну как, джигиты, довольны ли нашим заведением?

— Очень довольны, товарищ гвардии старший сержант, — ответил командир отряда, — только вот вызывают недоумение ноги, торчащие из половы.

— Чьи ноги?

— Не можем знать.

— Действительно, ноги! — удивился старик, глянув в отсек и сам еле удержался на ногах от испуга: может быть, злодеяние какое тут совершено, надо сообщить участковому. Но в это время зашевелились ноги в синих штанах и дёрнулась нога в полосатых штанах. — Разройте полову, это, кажется, мои помощники, — придя в себя, попросил старший сержант. — На гауптвахту, на гауптвахту! — закричал конюх, увидя в разрытой полове спящих в обнимку своих помощников. — На гауптвахту! — не унимался старик, охаживая ремённой плёткой Глеба и Нифонта…

На шоссе прогудела машина, за ней другая. В гаражах затарахтели тракторы. Следопыты направились от конюшни к Овсяной полянке…

— А скажи, Харитон, — спрашивает долго молчавший Андрюша Силин, — почему наши ребята обязательно пограничниками служат?

— Тут, брат, целая история, — подумав, отвечает Харитоша, — пограничная служба — тяжёлая служба. Тут и сила нужна, и смётка, и выносливость, и храбрость. Пограничник должен быть следопытом? Должен. Снайпером должен быть? Должен. Смекалистым должен быть? Должен. Выносливым должен быть? Должен. Храбрым должен быть? Должен. Во как! А это, как говорит Ковча, у каждого вологодца в самой крови течёт. Унаследовано от дедов и прадедов. Кроме этого, пограничник конём владеть должен? Должен. Машиной управлять должен? Должен. Это тоже под стать вологодцам. Был такой случай, — продолжал Харитоша, — служил на погранзаставе, на западной границе, наш земляк комсомолец Андрей Коробицын. Храбрый был пограничник. И случилось так, что ему одному пришлось вести бой с четырьмя вооружёнными диверсантами, которые направлялись в нашу страну, чтобы какую-то диверсию сделать. Это было как раз накануне десятилетия Октябрьской революции. А тут на пути им Андрей Коробицын — наш богатырь:

«Стой!»

Завязался бой. Коробицьтн один, а их четверо. В ногу Коробицына ранили — воюет. В другую ногу ранили — воюет. В живот ранили — воюет. Вот какой был наш земляк Коробицын.

В неравном бою Коробицын погиб, но не пустил врага на нашу землю.

О храбром пограничнике командование доложило Центральному Комитету нашей партии. А в Центральном Комитете спросили: «Откуда родом такой богатырь?» — «Вологодский», — ответили…

Давно это было. В 1927 году это было. С тех пор погранзастава на этой границе носит имя комсомольца-пограничника Андрея Коробицына, а наших вологжан в погранвойска призывают.

В Отечественную войну фашисты даже мраморную доску на заставе с именем отважного пограничника расстреляли. Даже мёртвый комсомолец Коробицын был страшен для них, — закончил свой рассказ Харитоша.