Бенно Плудра - Остров лебедей

А Стефан вытаскивает серый рисовальный альбом и из него разрисованный лист. Синий-синий пруд, на нем лебеди, совсем белые лебеди. И зеленые деревья. И дом. Наш дом!

— Ты узнала наш дом? — спрашивает Стефан.

Сабина узнает и не узнает. У дома много-много окон, одно над другим до самого края листа.

— Вот мы где, — пальчик Сабины показывает самое верхнее окно. Неверно. Сабина ищет. Пальчик добирается и до хижины и до ребятишек — кругленьких попугайчиков. Останавливается он и на зайце Итцеплитце. Сидит слушает, длинноухий. — Зайчик, зайчик, скажи мне, где я? — уже играет Сабина.

— Ты вот где, — показывает Стефан. — В красной шапочке слева.

— А мне здесь хочется, — говорит Сабина, показывая направо.

— Там Зилке сидит. У нее локоны. У тебя нет локонов.

— Будут.

— Ладно, — говорит Стефан. — Пусть у тебя будут локоны.

— А кто нарисовал этого красивого лебедя?

— Толстого? Его учитель Бази нарисовал. Сперва — двойку, а потом яйцо. Показать?

— А что вот тут на дереве?

— Ты же видишь — дом.

— Кукольный?

— Детский. Каждому разрешается в нем пожить.

— Я первая! — говорит Сабина. — А это, что это такое?

— Это самый короткий в мире тоннель. В него могут входить только очень смелые.

— А это?

— Это половинка луны.

— А где другая половинка луны?

— На небе. Разве ты не знаешь? Она же там светит.

Дети и не заметили, как вошел отец. Он стоит посредине комнаты и смотрит на своих детей — оба лежат на полу, перед ними рисунок. Отец неслышно подошел и так же неслышно вернулся к двери — не хочет подслушивать.

Остановившись, он спрашивает:

— Ну, как вы тут живете?

— Стефан детскую площадку нарисовал! — кричит Сабина. — Это вот — я. — Она показывает на девочку с локонами и хихикает, должно быть ей стыдно. Отец, склонив голову набок, слушает и смотрит.

— Знаешь, я поражен, — говорит он. — Дом на дереве и половинка луны, потом самый короткий тоннель в мире… И лебеди. Пруд, и на нем лебеди! Может, надо еще и лодку, а?

— Лодку? На пруду детской площадки лодку?

— Или карусель. Маленькую, чтобы собачки могли кататься.

— Ты шутишь, что ли? — спрашивает Стефан.

— Почему? — говорит Герман. Он встал на цыпочки, вытянулся, как доска, поднял руки, зевнул и приложил ладони к потолку. А ведь это мама Сусанна строго-настрого запретила!

— Не пора ли вам ужинать? — спрашивает он.

— Ничего не пора, — говорит Сабина, но она всегда так говорит.

Был сон, и вот уже утро. Стефан проснулся, смотрит в окно — небо светлое. Во сне были цветы и красивая музыка, играли скрипки, все вместе — один высокий звук. И — мост, высокий, будто парит в воздухе, и дома́ — они еще выше, чем мост. И лужок, и пруд посередке… Но пруд такой маленький, что даже шапке на нем не поместиться — как у каноиста!

Значит, это он думал о каноисте. Так ясно видел плоскую темно-синюю кепочку, а под ней непокорные волосы. Такой сон ему нравится. Он говорил во сне: «Кепка-то больше пруда». И потом он еще сказал: «Вон в тех больших домах я живу. Надо через мост перейти, надо выше подняться».

Но мост чересчур высок, на нем сидят лебеди, рядком, как чайки. Стефан сказал во сне: «С каких это пор лебеди сидят рядком, словно чайки?» Он еще раз пристально посмотрел… и уже не было лебедей, а были чайки, может быть, тысяча. Клювы закрыты. Чайки сидят тихо. Стефан говорит во сне: «Так не бывает, чтобы все чайки сидели тихо».

Потом он опять услышал музыку, ясный высокий звук многих скрипок сразу, оглянулся и видит: кто-то идет к нему, медленно и совсем бесшумно, — Тассо. Серьезный такой. Цветы и трава колышутся, и Стефан говорит Тассо: «Нам надо через мост». Он показал Тассо мост, хотел показать, но моста уже нет. И домов нет. И чаек, ничего нет — голо и пусто кругом! И Тассо уже не Тассо, на его месте стоит девочка, и Стефан говорит девочке: «Мы с тобой знаем друг друга, верно?»

Девочки не ответила, прошла дальше, мимо Стефана и еще дальше, и хотя ветра не чувствовалось, при каждом шаге волосы девочки развевались…

Окно светлое, в квартире — тихо, далеко внизу хлопают дверцы автомашин. Стефан лежит и думает о своем сне. Он слышит прекрасную музыку, такой ясный протяжный звук, но, может быть, он его только чувствует, как порой чувствуешь радость? Девочка была, конечно, Аня. Он очень хорошо это видел и теперь вспоминает, как больно ему было оттого, что она прошла мимо, и больно до сих пор — Аня прошла и не поздоровалась, не взглянула даже…

За дверью в прихожей слышатся легкие и быстрые шаги: это мама-Сусанна. Герман, отец, давно уже на работе, он выходит в полшестого, а сейчас половина седьмого. И у отца не такая легкая быстрая походка. Так только мама-Сусанна ходит. Пора вставать.

Из комнаты — в ванную, из ванной — на кухню. Вкусно пахнет кофе и какао. Мама все приготовила. Только б у нее время было — она любит готовить завтрак и строго следит, чтобы все спокойно посидели за столом, даже говорит: «Завтрак — это на весь день».

— Уже? — встречает она Стефана. — Даже умылся? У тебя что-нибудь важное сегодня? — Волосы свободно подвязаны, она в легком домашнем платье, всё в цветочках и звездочках. Стефан думает: ходила бы так весь день, гораздо красивей, чем в этих скучных медсестровых блузках, с гладко причесанными волосами.

— Ты забыла меня разбудить, — говорит он.

— Разве? Отец передавал тебе привет и просил, чтобы ты сегодня тоже зашел за Сабиной.

— И сегодня? — только и сказал Стефан. Хорошего настроения как не бывало!

— Как вчера, — говорит Сусанна.

— Сегодня очередь отца.

— Поэтому он и просил тебя. У него нет времени.

— Времени нет? — говорит Стефан. — У меня тоже нет.

— И у тебя нет?

— Вчера было и все вышло.

Сусанна ничего не говорит. Стефан следит за ней, как она выходит из кухни. В большой комнате стол уже накрыт к завтраку. Сабины еще нет. Мама Сусанна вышла за Сабиной. Взять ее из кровати и принести. Каждое утро так. Сабина никогда не встает сама.

Стефан съедает ложку джема, пьет какао и слышит, как Сабина что-то лопочет в ванной, потом визжит. Он думает о том, что́ ему делать, если сегодня вечером она опять заупрямится.

Наконец все собрались за столом. Мать говорит Сабине:

— Сегодня Стефан за тобой зайдет, ласточка моя. Будешь умницей?

— Стефан вчера приходил.

— И сегодня опять придет.

Сабина смотрит на Стефана, она не хочет, чтобы он приходил за ней. Стефан говорит:

— Тогда останешься на ночь.

— Вот и останусь.

— Стыдно тебе! — говорит мать.

Сабина опускает глаза, стучит пластмассовой ложечкой по яйцу. Маленькие тоненькие косички торчат в разные стороны и такие тугие, что кажется, вот-вот обломаются. Стефан об этом каждый день мечтает.