Бенно Плудра - Остров лебедей

— Но ты-то у нас не медведь! Зачем тебе дерево?

Аня подняла голову. Ложка застыла в руке.

— Стефан детскую площадку нарисовал, — говорит она. — Для нее ему дерево и понадобилось.

— Как это? Кто детскую площадку нарисовал?

— Стефан. Там все есть. Даже пруд. И лебеди.

— Лебеди? — удивляется каноист и, отодвинув стакан с апельсиновым соком, ложится грудью на маленький стол.

— Где же это такая детская площадка?

— Между домами-башнями. Ты разве не знаешь?

— Между нашими корпусами?

— Да.

— И пруд там и лебеди? Ну, вы и размахнулись!

— Лебеди потом, — говорит Стефан, — а вот старое дерево не знаешь где взять?

Каноист трет одну руку другой, надо подумать. Ничего он пока не понимает, и в такую детскую площадку не верит. В конце концов Лариса, недовольно взглянув на него, хватает его за палец и говорит:

— Я еще кое-что могу предложить. Для детской площадки.

Все смотрят на нее.

— Гиппопотама-бегемота! — говорит Лариса.

— Чего-чего? — спрашивает каноист.

— Деревянного, конечно, — говорит Лариса, и все видят, что она всерьез, она правда предлагает поставить на детской площадке бегемота. Деревянного.

— Мышка, — говорит каноист, и на лице у него одно удивление.

Аня фыркает прямо в остатки мороженого «Гаваи». Но Ларисе, очевидно, не понравилось, что ее «мышкой» назвали.

— Оставь-ка мышку при себе, — говорит она каноисту. — Возьму и докажу тебе — будет бегемот на детской площадке! А ты позаботься о старом дереве.

— Где ты бегемота возьмешь?

— Макулатуру и вторсырье будем сдавать и закажем скульптуру бегемота.

— Скульптуру? А поскромней вы не можете?

— Делать так делать! — говорит Лариса.

— А мне, значит, старое дерево доставать?

— Тебе — дерево.

Каноист сидит и поглаживает бороду. Вид у него значительный, надежный, и Стефан уверен, что дерево он достанет. И завтра Губерт узнает: будет дерево, будет и бегемот. Да, да, и бегемот! Вот так!

До́ма, как всегда, дверь открывает Сабина. Рывком и во всю ширь. Но как только Стефан увидел сестренку, он сразу понял — что-то случилось.

Дверь в большую комнату открыта, на кухне гремит посуда: ужин, значит, уже позади. Сабина выпаливает:

— Ты меня не забрал.

— Ну и что? — говорит Стефан. — Губерт забрал. Чего тебе еще?

— Никто меня не забрал.

— Никто? Очумела, что ли?

— Вот и никто, чтоб ты знал! Меня воспитательница домой привела.

Стефан заглядывает в большую комнату, из кухни, за тонкой перегородкой, доносится звон тарелок и чашек.

— Воспитательница, говоришь?

— Воспитательница.

— А не Губерт?

— Воспитательница, — повторяет Сабина и, выставив животик барабаном, подергивает косички — то правую, то левую.

Стефан отодвигает ее в сторону, заглядывает в большую комнату и видит сквозь стеклянную перегородку отца. Герман не оборачивается.

— Привет, — говорит Стефан.

— Здравствуй, — отвечает Герман. Говорит спокойно и все еще не оборачивается.

Тарелки и чашки вымыты, кран закрыт. Герман вытирает посудный стол. Движения легкие, быстрые. Потом вешает выжатую тряпку на кран и вытирает руки о брюки. Сусанне бы это не понравилось, думает Стефан.

Правда, думать ему долго не приходится, вдруг Герман говорит:

— Не люблю я подобные штучки! — и оглядывается через плечо, затем скорее спрашивает, чем упрекает: — Где ты был?

— Так, немного погулял.

— Немного? И где?

— Так, больше в центре.

— И за Сабиной не мог зайти?

— Трудновато было бы, — говорит Стефан.

— Трудновато, говоришь. Я этого не понимаю! И понимать не хочу! Мы же договорились, что ты зайдешь за Сабиной.

— Договорились, но…

— Какое еще «но»?

— Я же Губерта попросил.

— О чем?

— Я Губерта просил забрать Сабину.

— Губерта? Но Губерт не зашел за ней.

— Об этом я только что от тебя узнал.

— Узнал все-таки, — говорит Герман. — Ты что ж, считаешь, что Губерт тебе слуга? И должен выполнять взятые тобой обязательства. Делать за тебя то, что ты обязан делать сам?

«Чего это он? — думает Стефан. — Чего раскричался? Губерт мой друг. Хотел помочь мне. Зачем это отец про слугу говорит? И так громко? Зачем громко так?»

— Я никаких обязательств на себя не брал, — говорит Стефан. — Это мать мне передала твою просьбу. Вот и все.

— Может, мы с тобой откроем дискуссию? Тебе же давно было дано поручение. А своих поручений никому не передают, да еще без всяких на то оснований. — Герман проходит мимо Стефана, останавливается посреди комнаты, затем подходит к окну, смотрит на небо. — Если ты есть хочешь — чай еще не остыл.

Ничего Стефан не хочет, ничегошеньки! Он еще сыт мороженым. «Гаваи» называется.

— Попозже, может быть, — говорит он.

На следующее утро Стефан спускается в лифте один. Ни Ани, ни Губерта, хотя по времени они должны были бы быть. На восьмом этаже входят двое мальчишек, первоклассники. Спустились до шестого. Один выскочил, другой заблокировал дверь.

— Ты что? — возмущается Стефан.

— Ждем Дагги.

— А что твой Дагги делает?

— Пошел за Рикки.

— Мне вниз надо, — говорит Стефан.

Мальчишка, посмотрев на него, снова выглядывает на площадку. На носу у него три веснушки.

— Эй, ты! Мне вниз скорей надо!

— Сейчас.

— Ты что, чокнутый? — говорит Стефан, но ничего не предпринимает.

Мальчишка с тремя веснушками стоит, держит дверь. Прибегает Дагги:

— Еще немного подождем. Рикки никак краски не найдет.

Оба стоят теперь и держат двери, выглядывают на площадку, за угол, потом довольно испуганно смотрят на Стефана. Еще немного подождав, Стефан говорит:

— Хватит. Проваливайте! И так все про вас говорят, что вы лифт портите. — Он выпроваживает сорванцов из кабины. Они не противятся, только сердито таращат на него глаза, а когда лифт спускается, Стефан слышит, как они кричат, ругаются, кто-то пинком поддает дверь, но лифт от этого не останавливается.

По дороге в школу тянется веселая вереница ребятишек. Хотя солнце и светит, утро прохладное. Это ветер с реки выдувает все тепло.

Стефан ищет Аню. Шагает быстро, потом медленно, будто случайно оглядывается — но нигде ее не видно. И Губерта нет. Ни Губерта, ни Ани! Шагай тут как хочешь.

Вон свистит Парис Краузе, Хайделинде Вайссиг обгоняет Стефана.

— Не проснулся еще? — спрашивает она, но он не слышит. На водяную курочку она похожа…

В школе, на верхнем этаже, где в самом конце коридора их класс, перед дверью толчея. Взлетают шапки, пальто, и среди всей этой толкучки шагает королева, золотые волосы точно корона. Стефан уже никуда не торопится. Королева тоже не спешит, она его давно заметила. Идет еще медленней и в конце концов останавливается у окна, как будто там что-то интересное. Стефан хочет быстренько прошмыгнуть мимо. Не получается. Рита окликает его: