Бенно Плудра - Остров лебедей

— Тогда ты настоящая берлинка.

— Настоящая. А ты кто?

— Никто. Теперь и совсем никто.

— Так не может быть. Где-то ты родился.

— Родился? Родился я почти в самом Берлине. А потом — Франкфурт-на-Одере…

— Ладно. Женишься на мне и тоже будешь берлинцем. — Аня раскидывает руки. Ждет. Волосы как у Тассо, спускаются на самый лоб. Густые-густые и желтые, как спелый овес. Стоит, улыбается и спрашивает: — Женишься?

«Ну и дает!» — думает Стефан. Глаза у него сейчас и серые и зеленые. Притих совсем. Губы чуть-чуть открыты.

— Шутишь? — спрашивает он.

— Я-то шучу?

— Больше на шутку похоже.

— Ты думаешь, что я шучу?

— Да. А ты что думаешь?

— Идем дальше, — говорит Аня. Берет его под руку, и ему волей-неволей приходится идти с ней так до следующего квартала, где он высвобождается и уже свободно шагает рядом. Три квартала, четыре перекрестка…

Постепенно улицы делаются шире, автомашин опять много, и под конец людей как на ярмарке. Будок и ларьков, правда, нет, одни большие магазины. И пока Аня и Стефан стоят и думают, в какую сторону идти, кто-то вдруг хватает их за воротник. Не больно, но держит крепко. Голосом сыщика говорит:

— Не шевелиться! Спокойно!

Надо же! В городе, прямо посреди улицы, где столько народу! Стефан рывком высвобождается — сейчас или никогда! И видит перед собой — волосы, огромную шапку волос, а уж потом новенькие джинсы и рубашку в клетку.

— Ты? — говорит Стефан.

Каноист хохочет. Аня говорит:

— Ух, как я испугалась!

— А это кто? — спрашивает каноист.

— Ты его давно знаешь? — спрашивает Аня.

— Да вроде, — отвечает Стефан. А каноисту: — Это Аня. В моем классе учится.

Каноист улыбается, но это только по глазам заметно — губы скрыты под круглой бородкой.

— Алло, Аня! — приветствует он ее.

— Алло, мистер! — отвечает Аня. — Рада нашей встрече.

Каноист отвешивает поклон.

— Радость взаимна. Идемте, приглашаю!

— Мистер приглашает нас?

— Вон туда, — говорит каноист.

Сразу у них за спиной — стена из стекла, рядом — стеклянная дверь, и за всем этим стеклом, за тюлевыми гардинами большие желтые лампы, деревья в горшках, и люди: кто сидит, а кто входит или выходит.

— Пошли, — приглашает каноист.

Стены затянуты материей, льется музыка — тихо-тихо, и щекочущие запахи. Пахнет кофе, духами, сигаретами, мороженым, печеньем, шоколадом… Видны десятка три круглых столиков, белых и красных. Над всем торжествующе возвышается бар, за ним перед зеркальной стеной бутылки. Официанты в белых фартуках. За столиком — Лариса! Нет, это не ошибка — Лариса! Она смотрит на них, глаза черные, искрятся.

Бывает же такое! — думает Стефан. Он-то вроде бы кое о чем догадывался, но сейчас все равно удивлен, а уж об Ане и говорить нечего!

— Это ж Лариса! — выкрикивает она.

— Спокойно, — говорит каноист. — И мы, трое самых красивых, тоже сядем рядом с ней.

— Лариса! — говорит Аня. — Такое совпадение: сначала встретили этого мистера, а теперь — тебя! И ты не удивлена?

Лариса, конечно, удивлена, но только наполовину — ведь то, что она сидит тут, связано с этим мистером. Но об этом может только Стефан догадываться — он же помнит самый первый день: каноист у котла и вдруг прямо в своих рваных грязных джинсах бежит на набережную канала, девушку увидел — Ларису! Но тогда дело было не совсем ясно. Стефан думал, что каноист сразу получит от ворот поворот, а теперь они сидят вместе в кафе! Бывает же!

— Садитесь. Рада вам. Пить хотите? Или лучше — мороженого?

— Лучше мороженого, — говорит Аня.

— С фруктами? — предлагает каноист.

— Со взбитыми сливками, — говорит Аня, и Стефан только диву дается — быстро она освоилась!

Он-то ничего этого не знает, сидит смущаясь за круглым столиком. Неудобно, стол маленький, руки девать некуда…

— Со взбитыми сливками, — говорит Аня. — Стефан, ты тоже? — Но он чувствует, что ей хотелось бы спросить: «А ты, ты-то знал про Ларису и этого мистера?» Аня прямо вся горит от любопытства, она ведь только сейчас узнала.

— Рассказывайте, — говорит Лариса. — Куда вы собрались? Это Гаральд увидел вас отсюда.

«Гаральд? — думает Стефан. — Значит, так его зовут. Но я его все равно буду каноистом звать. Гаральд — это что-то чужое. Да и Лариса какая-то чужая. Из-за всего тут кругом!» Но Лариса такая же, как всегда. Или не такая? На ней белый джемпер с круглым вырезом и тонюсенькая золотая цепочка с брелоком — маленьким кувшинчиком, и Стефан, задумавшись, не сводит глаз с кувшинчика.

— Нравится? — спрашивает Лариса. — Это мне брат привез. Из Каира.

— Из Каира? — каноист удивлен. — Где это?

— В Египте, — говорит Лариса, а каноист:

— Как это туда люди попадают? Я, к примеру, туда не могу попасть. А как твой брат попал?

— Он моряк.

— Моряк? Твой брат — моряк? — говорит каноист.

Стефан смотрит на кувшинчик: только сейчас понял, какая это невидаль. И горлышко у кувшинчика так странно изогнуто…

— Каир, значит, — говорит каноист. — Надо и мне тогда в моряки податься.

— Тебе? В моряки? Зачем? — говорит Лариса.

— Если я хочу в Каир — надо в моряки.

— А зачем тебе Каир?

— Не знаю. Если прикинуть…

— Ну и прикидывай, — говорит Лариса и вся вдруг делается красной. Хорошо, что как раз пломбир принесли — гора фруктов сверху со взбитыми сливками.

— Это нас немного остудит, — замечает каноист.

Лариса молча смотрит на него. Завитушки волос обрамляют лоб. Сегодня она совсем не похожа на восьми- или девятиклассницу. Она кажется взрослой и даже строгой в эту минуту. Каноист спрашивает всех разом:

— Кто это тут о Каире говорил?

— Сам и говорил. — Лариса улыбается, но только глазами, и Стефан отмечает, что каноист ей нравится.

Тем временем Аня старательно трудится над мороженым, как будто нет ничего важнее. Вот-вот волосы с ложкой проглотит. Стефан раз посмотрел на нее, два посмотрел. Он только и делает, что смотрит на нее, и порой ему кажется, что здесь в кафе с Аней сидит совсем другой мальчишка. Что бы тут было, если б Губерт увидел их здесь! И Аня, и Лариса, и мороженое со взбитыми сливками, и тепло здесь, и кофе пахнет, и музыка играет! Разве тут старые засохшие деревья ищут?

Да уж, подивился бы Губерт.

— Что это с тобой? — спрашивает каноист.

Вздрогнув, Стефан поднимает голову.

— Не вкусно? Такое мороженое «Гаваи» называется.

— Вкусно, что ты! — говорит Стефан и вдруг слышит, как он сам спрашивает: — Ты, случайно, не знаешь, где старое сухое дерево найти?

— Дерево?

— Совсем старое, сухое, понимаешь? Чтоб лазить на него. Такое, как у медведей в вольере!

— У медведей?

— Ну да. В загончике у медведей. Их зовут Нанте и Иветта. Чтоб они могли играть, им дерево поставили. Может, даже два.