Алки Зеи - Петрос идет по городу

— Раз ты никак не можешь решиться, я сама сходила к Кондояннису. Он даст нам в кредит бидон оливкового масла.

Папа рассердился, зачем она вмешивается в его дела, а мама проворчала еще более раздраженно, что не хочет обрекать детей на голодную смерть. Они наговорили друг другу еще кучу неприятных вещей, а Петрос подумал, что с самого начала войны его родители разговаривают между собой резко, сердито и мама всегда готова взорваться.

Петрос не раз читал в романах о героизме женщин, совершивших за свою жизнь немало подвигов. Он знал до мельчайших подробностей историю Те́кли и особенно Алекси́и, как она много веков назад, в эпоху Василия Болгаробойца [5] Василий II Болгаробоец — византийский император (976—1025). , притворившись немой, проникла в ряды врагов и выслеживала их. А вот Антигона, несмотря на войну, закручивала волосы на шестьдесят восемь тесемочек и вязала носки, болтая с Ритой. Носки могут вязать и старухи, а Антигона должна сбежать на фронт, делать перевязки раненым. Ей уже четырнадцать лет! Алексии было примерно столько же, когда она скиталась по лесам и горам. А если вспомнить Теклу и Але́ксиса…

«— Алексис, ты слышишь меня? — спросила Текла умирающего юношу.

— Я слышу тебя, Текла… Поклянись…

— Клянусь.

— …что ты отдашь свою жизнь за благо родины.

— Клянусь».

А мама то затевает дрязги из-за бидона масла, то приходит в отчаяние из-за того, что ей всучили в лавке червивую фасоль.

«И Текла вынула кинжал из раны Алексиса, который прошептал, умирая: «Моя жизнь пройдет, и меня забудут, но родина останется».

Ах, если бы Петрос был постарше, ведь ему всего лишь девять лет! Если бы он мог тоже сказать: «Моя жизнь пройдет…» Но кто с ним считается? Хорошо еще, что дядя Ангелос на фронте. Хорошо, что хотя бы для него «любовь к родине превыше всего», как говорила Алексия. И еще хорошо, что после окончания войны, когда победители въедут верхом в Афины, семья Петроса тоже будет ждать своего героя. А после того как снова откроются школы и начнут изучать на уроках историю теперешней войны, возможно, расскажут и о дяде Ангелосе и повесят его фотографию рядом с портретами Колокотро́ниса [6] Колокотро́нис (1770–1843) — выдающийся греческий военачальник и политический деятель, видный участник борьбы греков против турецкого ига. и Ма́ркоса Боца́риса [7] Ма́ркос Боца́рис (1790–1823) — прославился своей борьбой с турецкими завоевателями. . Но что же будет делать мама, когда весь город потонет во флагах, знаменах и все колокола зазвонят в честь великой окончательной победы?

В то утро Рита подняла их чуть свет. Незнакомый человек принес ей записку, сказала она, что брат ее лежит раненый в госпитале. Она решила скрыть это от мамы, у которой было больное сердце. Рита и сама дрожала от волнения.

— Петрос пойдет в госпиталь и все разузнает, — решительно заявила Антигона и бросила брату на постель одежду.

Петрос никогда не бывал в больнице. Однажды он слышал причитания заболевшего дедушки:

«Дайте мне умереть спокойно дома, на моем диванчике в столовой, только не отправляйте меня в больницу».

Госпиталь, где надо было разыскать Мори́са, брата Риты, оказался огромным. Петрос поднялся по мраморным ступеням и, войдя в коридор, почувствовал боль в желудке, как на контрольной работе, когда не мог вспомнить окончаний прилагательных и причастий в родительном падеже множественного числа. До сих пор он их путает. Как правильно: раненых или раненов?

Коридоры были заставлены кроватями, а на них лежали люди с забинтованными головами, так что виднелись только глаза… Надо писать «раненых», он тогда сделал ошибку, и учитель, вызвав маму, ругал Петроса за незнание грамматики. А если бы он написал в контрольной правильно, что изменилось бы? Неужели не ранили бы Мориса? И как его теперь найти, если все забинтованные головы похожи друг на друга? «Корпус 2, второй этаж, палата 3» — было написано на бумажке, которую дала ему Рита. Петрос пробежал по коридору и, тяжело дыша, поднялся по лестнице. Медицинские сестры, врачи поспешно проходили мимо, не обращая на него никакого внимания. На втором этаже в коридоре не было ни души. Петрос остановился перед дверью с надписью «Палата 3» и не поверил своим ушам: через закрытую дверь доносились звуки аккордеона, и хриплый дрожащий женский голос пел:

«Шут Муссолини, тебе и всем вам не поздоровится…» Он тихонько приоткрыл дверь и от изумления замер на пороге. Дедушкина Великая Антигона в фустанелле стояла на столе и пела, то отбивая такт каблучками, то маршируя на месте, как в школе на уроках физкультуры. Возле нее выстроилось несколько нарядных дам с такими же картонными коробками в руках, как те, что привозил Майкл, жених Лелы.

Какая-то медсестра, обернувшись, с недоумением посмотрела на Петроса. Он дал ей Ритину записку, и она указала глазами на одного из раненых. Нет, Морис не был забинтован с головы до ног, но костыль, прислоненный к спинке его кровати, сразу бросился Петросу в глаза. Полированный, деревянный костыль. Такой же светло-желтый и отполированный до блеска, как гробы, которые стояли у стены похоронного бюро на углу соседней улицы.

— Почему их делают такого ужасного цвета? — спросил он как-то Антигону.

— Чтобы у них был отталкивающий вид, — ответила она.

Значит, и костыль должен иметь отталкивающий вид.

Мориса, казалось, нисколько не трогало, что отвратительный костыль стоял у изножия его кровати, — он не сводил глаз с Великой Антигоны и хлопал ей… Петрос подошел поближе к нему. Заметив его наконец, Морис перестал бить в ладоши и громко спросил:

— Как моя мама?

Раненый на соседней койке зашикал.

— Здорова, — не понижая голоса, ответил Петрос, и вся палата уставилась на него.

Он молча стоял возле Мориса до тех пор, пока Великая Антигона, кончив петь, слезла наконец со стола и вместе с нарядными дамами стала раздавать раненым иконки и кулечки с конфетами. Она трепала по щеке тех, у кого была забинтована голова. Проведя рукой по волосам Мориса, она протянула:

— Приветствую тебя, герой!

Петрос думал, как обрадуется дедушка, когда узнает о выступлении Великой Антигоны в госпитале, но запах ее духов вызвал у него опять боль в желудке и неприятное воспоминание о контрольной работе по греческому языку.

Дедушка утверждал, что борьба требует жертв, а военные победы — рук и ног. Рита оплакивала брата, потерявшего ногу… Открытки от дяди Ангелоса перестали приходить. На фронте не одерживали больше побед.