Елена Романова - SOS, или Люся спешит на помощь

Люся, как и ожидалось, возражать и жадничать не стала. Тем более что в данную минуту ее куда больше интересовал симпатичный огрызок, маячивший в руках у Насти.

Схватив ежика, Светка снова нырнула в коридор. Люся оглянулась и попыталась было, пользуясь случаем, ломануться за ней. Видно, моей собаке очень хотелось еще раз проститься с приятным доктором, карман которого насквозь пропах разными собачьими вкусностями. Вот общественница, даже ветеринарные иглы ей нипочем!

Вернувшись, Светка коротко сообщила, что теперь у Люси есть кровный брат Елизар, что он геройская собака и что хотя сейчас ему не до игрушек, но, может, завтра он почувствует себя лучше и тогда ежик окажется как нельзя кстати. Мне хотелось расспросить Светку, как все прошло, но Светка явно не была настроена на беседу. И я решила подождать до завтра, по опыту зная, что если Светка не хочет говорить, то лучше из нее ничего и не вытягивать.

Когда мы вышли на улицу, было уже темно. Поплутав некоторое время по незнакомому району, ставшему в темноте совершенно неузнаваемым, мы наконец вышли к метро. На этот раз проблем с Люсей не возникло. Тетенька из стеклянной будки даже не взглянула в ее сторону.

В вагоне мы почти не говорили. Видимо, все устали от впечатлений этого длинного-предлинного дня и каждый предпочитал молча думать о своем.

Я думала о линолеуме… А еще о том, что, выходя вместе со Светкой из дома, я оставила на зеркале мобильник. Ох и влетит же мне сегодня.

Был уже восьмой час, все домашние должны быть в сборе. Я никак не рассчитывала, что мы вернемся так поздно. Исчезнуть вместе с Люсей, не пообедав и никого не предупредив, а вместо этого отодрав в прихожей линолеум — это было, конечно, очень свежо и нестандартно. Да, глупо было и надеяться, что такие художества могут сойти мне с рук.

Ничего, зато мы сделали сегодня большое и доброе дело, подбадривала я себя. И раз Люся уже за него страдала, значит могу немного помучиться и я.

Что меня ждало по возвращении, не хочу даже и описывать. Все равно любые описания окажутся бледными по сравнению с очень яркой и художественно выразительной реальностью. Скажу одно: хорошо, что у нас дома не в ходу телесные наказания, а то сегодняшняя Светкина шутка насчет доходчивости папиных рук запросто могла бы оказаться пророческой.

Я даже не представляла себе, как много поучительного можно выслушать за один вечер по поводу линолеума, по поводу забытого дома мобильника и по поводу папиной рыбацкой куртки, удобство которой, при всем уважении к благородству моих намерений, вряд ли оценит та собака, которая будет ее с этого дня носить. Поговорили мы и про консервы, и про гастрит на пару с язвой желудка, которые бывают у тех, кто забывает обедать, и так, вообще, о жизни.

В итоге спать я отправилась со жгучим желанием немедленно заснуть, чтобы сегодняшний день наконец закончился и поскорей наступил следующий.

Следующий начался с того, что мне позвонила Светка.

Разбудив меня своим звонком, она попросила предупредить в классе, что ее сегодня не будет.

— Что случилось? — спросонья терялась я в догадках. — Опять где-нибудь пожар? Или наводнение?

— Ну у тебя и шуточки, — снисходительно хохотнула моя подруга. — Некогда рассказывать. Подробности при личной встрече. В общем, после уроков живо дуйте с Люсей ко мне. Может, я вас чем-нибудь удивлю, — загадочно добавила она и повесила трубку, чем обрекла меня на шесть часов мучений и беспокойства. Не сказать мне, что случилось, было с ее стороны форменным свинством.

На улице оказалось темно и хмуро. Топать в школу по такой погоде, да еще с наспех сделанным домашним заданием, да еще зная, что сегодня я не увижу на уроках своей лучшей подруги, было не радостно.

В классе народ как ни в чем не бывало стал расспрашивать меня, как прошел поход в приют. Почувствовав себя в центре внимания, я принялась с жаром рассказывать обступившей меня публике о нашей поездке, стараясь, как заправский репортер, не упустить ни одной мало-мальски значимой детали. Класс слушал затаив дыхание. Девчонки сочувственно вздыхали. И только Пашка Лазарев, противно ухмыляясь, время от времени нудел фоном, что наш собачий бомжатник, наверное, подожгли соседи, что на этих дворняжек давно уже нужно было вызвать санэпидемстанцию.

— Да как пить дать этот собачий притон работает там нелегально, — устроившись за моей спиной, вслух рассуждал Пашка. — Вот возьму сейчас и сообщу куда следует. Кто надо приедет и живо эту лавочку в асфальт вкатает.

— В асфальт? Лавочку? — я еле сдержалась, чтобы не вцепиться Пашке в волосы. — Ишь ты какой храбрый! Может, сам и попробуешь? Давай, давай, не стесняйся.

Пашка оторопело уставился на меня, а я, войдя в раж, продолжала со все нарастающим воодушевлением:

— Снять трубочку и настучать кому следует — это все, на что ты самолично способен? Да ты у нас герой! Знаешь, вот что я тебе скажу, супермен, иди лучше хомячков в живом уголке пугай, они как раз для тебя подходящая аудитория, а мы, ты уж извини, пуганые.

Произнеся последнюю фразу своего монолога, я обвела глазами притихший класс и с видом победителя гордо продефилировала к своей парте. Спроси меня, чем это мы такие пуганые и в чем, собственно, провинились бедные хомячки из кабинета биологии, я бы не ответила. Но, к счастью, никто меня об этом не спросил. Наоборот, слова мои возымели действие и Пашка, надувшись, удалился.

Подходил ко мне и Тенгиз, спрашивал, как самочувствие Люси, и беспокоился по поводу отсутствия Светки. Я рассказала ему, что после уроков она велела нам с Люсей бежать к ней.

— А можно я тоже пойду, — спросил Тенгиз, который, видимо, со вчерашнего дня решил взять над нами шефство. — Вдруг помощь понадобится…

— Ну, раз все идут, тогда я тоже с вами, — твердо заявила услышавшая разговор Настя.

Когда я вернулась из школы, бабушки опять не было дома. Снова убегать без обеда было, конечно, довольно рискованно. Я задумчиво посмотрела на Люсю. Она, как будто поняв мои сомнения, радостно подпрыгнула и в восторге забегала по прихожей, уже предвкушая новые приключения. «Ай, ладно», — махнула я рукой. В конце концов, есть ведь и другая сторона у этой медали. Родителям в любом случае трудно будет отрицать, что я не только твердо встала на путь исправления, но и начала двигаться по нему семимильными шагами. Ведь стратегические запасы консервов я сегодня оставила в неприкосновенности — это раз. Паркет в большой комнате я, уходя, не разбирала — это два. Мобильник на этот раз я честно взяла с собой — это три. И, наконец, папину рыбацкую куртку из дома я сегодня тоже не выносила. Впрочем, второй рыбацкой куртки у папы и не было.

— Сейчас, — объяснила я Люсе, — мы быстренько сбегаем к Светке, узнаем, в чем там дело, а пообедать можно и по возвращении, да?