Елена Романова - SOS, или Люся спешит на помощь

— Давайте, давайте, ешьте, а то остынет, — прервала Стасов рассказ Светка. — А это Елизару, — сказала она, щедро наливая суп в новенькую, еще с магазинной наклейкой, собачью миску. — Бульон замечательно восстанавливает силы, правда, Стас?

Дальнейший рассказ сопровождался энергичным стуком ложек, а потом вилок, потому что за куриным супом последовало пюре с котлетами. Во время обеда Светка несколько раз выходила проведать Елизара. Роник и Люся, уже съевшие свои котлеты, неизменно составляли ей компанию, но вели себя при этом тихо и деликатно, как будто тоже понимая, что больному нужен покой. Стас между тем продолжал рассказ.

Вчерашний врач Светку сразу узнал и отдать ей Елизара с радостью согласился, спросив, правда, получила ли Светка на это добро от родителей. Стас подтвердил, что еще как получила, что родители свое обещание точно не забудут, и врач, кивнув, повел их через внутренний дворик во флигель, по дороге рассказывая, какие лекарства им придется купить и когда привезти пса на перевязку. Светка, надеясь на Стаса, слушала вполуха, потому что все еще боялась, не забрал ли уже кто-нибудь Елизара без ведома врача, и одновременно волновалась, позволит ли состояние больного увезти его домой сегодня. Во флигель она входила затаив дыхание и судорожно вцепившись в рукав Стаса. Но волнения ее оказались напрасными: собака была на месте, причем выглядела заметно лучше, чем вчера, и у Светки отлегло от сердца.

Тут бы им хватать пса и убегать, но нет, расслабившуюся Светку потянуло на философию.

А я вот, между прочим, дворняжек люблю гораздо больше, чем породистых, — непонятно с кем полемизируя, заявила она. Потому что, мол, они умные. И вообще, верность и благородство распределяются собакам, как и людям, вовсе не в зависимости от правильности окраса, формы ушей или длины родословной. И дальше в том же духе, только все увлеченней и напористее.

Дяденька ветеринар не только с интересом выслушал ее тираду, но и полностью Светку в ее взглядах одобрил. Совершенно, мол, с вами согласен, барышня, от души разделяю и всем сердцем солидарен, но вот у нас какая неувязочка. Елизар-то вовсе не дворняжка, а самый что ни на есть чистокровный голден ретривер. Ну что, как поступим? Все-таки его брать будете? Или вот у нас еще один есть, Рональдиньо, тоже, между прочим, герой. Это они с Елизаром вместе тревогу подняли. Возьмите лучше его, а то Елизару как пострадавшему в клинике самое место, а Ронька здесь абсолютно незаконно. Ну некуда пса девать. Всех, кого могли, разобрали, я сам двоих взял. А этот вот, бедолага, остался. Возьмите хоть временно, пока приют не отстроят.

— И вы взяли? — протянула Настя, задумчиво рассматривая Роника.

— А по-твоему, лучше было его там бросить? — накинулась на Настю Светка. — Такого вот славного, такого красавца и умницу? Пусть пропадает собака, да? Геройский пес, да к тому же еще и друг Елизара…

Все взгляды снова обратились к Тенгизу.

— Слушай, Тенгизик, — вкрадчиво начала Светка. — А твоему папе на рынке случайно охранная собака не нужна? Знаешь, сейчас время такое… неспокойное. Сторож ему как раз бы очень пригодился. А из фоксов еще и отличные охотники на крыс получаются, если их, конечно, правильно воспитать.

— Точно-точно, я тоже об этом читала, — авторитетно подтвердила Настя.

— Хорошо, — вздохнув, наконец сдался Тенгиз, — я поговорю с отцом. Я постараюсь. Наверное, мы его возьмем.

— Так и незачем откладывать! — обрадовалась Светка. — Пойдем и спросим твоего папу прямо сейчас. И Роньку возьмем. Отец как увидит такого пса, так сердце у него сразу и растает. Или я ничего не понимаю в собаках!

И, оставив Елизара на Стаса, мы — я, Люся, Светка, Настя, Тенгиз и Роник — вшестером отправились на рынок.

Предупрежденный звонком, папа Тенгиза ждал нас у дверей своей палатки.

— Вах! Какие люди! — расплылся он в широкой улыбке, почему-то обращаясь главным образом к моей собаке.

Люся радостно запрыгала вокруг него, одновременно давая понять, что очень не против поскорей нанести визит вежливости в палатку. Еще бы! Даже с моим слабым человечьим нюхом я почувствовала, как одуряюще вкусно пахло оттуда выпечкой, ветчиной и чесноком.

— Что, Люсико, снова лаваш кушать пришла? Ай, молодец! Я же говорил, кто мой лаваш попробует, дорогу к Сандро уже не забудет, — удовлетворенно смеялся хозяин.

Мы со Светкой ошарашенно переглянулись. Люся же уверенно нырнула в палатку.

— Проходите, проходите и вы, дорогие, — засуетился теперь вокруг нас дядя Сандро. — Эти двери для друзей всегда открыты!

Кое-как разместившись в крошечной конурке и в полной мере оценив прелести кавказской кухни, мы некоторое время вежливо поговорили о погоде, пока Светка не решила, что пора наконец переходить к делу. Тактично начав издалека, Светка снова завела свою песню про неспокойное время и крыс, но Тенго, нахмурившись, остановил ее и, указав на скромно сидящего у двери Роника, без лишних слов спросил отца, можно ли ему оставить собаку у себя.

— Зачем меня спрашиваешь, сын? — только удивился в ответ посерьезневший Сандро. — Ты уже сам мужчина. Если готов к ответственности, оставляй.

Впрочем, Роник ему однозначно понравился.

— Маленький и крепкий. Хорошая порода, — одобрительно отметил он с видом знатока. — Кушай, Ронни, дорогой. Такого лаваша, как у Сандро, ты во всем Питере не найдешь.

Таким образом вопрос с Роником решился в одну минуту, и нашу миссию можно было считать оконченной. Но уходить моя подруга почему-то не спешила.

— А давно вы знаете нашу Люсю? — как бы между прочим поинтересовалась Светка. По тому, как хищно блеснули в этот миг Светкины глаза, я поняла, что она давно выжидала момент, чтобы застать хозяина своим вопросом врасплох. Примечательно, что при этом она не стеснялась лопать хозяйский лаваш и все, что к нему прилагалось, с таким энтузиазмом, словно не обедала по меньшей мере три дня.

— Дай попробую вспомнить… Зима была… Снег был… У Гиви только что сын родился… Значит, самый конец декабря… Да, еще в тот день, помню, налоговую черт принес… Когда у нас налоговая была, не подскажешь, дорогой? — крикнул он кому-то через дорогу.

— А, тогда понятно, — расслабилась Светка. — Это она у нас потерялась.

— Да, сильно голодная была, — кивнул дядя Сандро и сочувственно потрепал Люсю по кудрявой макушке. — Наверное потому Царица Египетская ее ко мне и привела.

— Кто?

Мы со Светкой снова переглянулись.

— Кошка, — засмеялся Тенгиз. — Кошка тут есть, Царица Египетская.

— Кстати, Люсико, — озабоченно обратился дядя Сандро к Люсе, — давно что-то твоей подружки не видно. Не было бы беды. Тут Дормидонтовна совсем голову потеряла, везде крысиных ловушек понаставила. Сходи, дорогая, проведай подружку. Проверь, все ли в порядке, передай: Сандро скучает.