Андрей Асковд - История одного лета [publisher: SelfPub]

– На рожу свою посмотри. Жаба и есть, – опередила её бабка. – Пошли отсюда. А то такими же бородавками покроешься.

– Дяденька, – решил я использовать свой шанс. Мне показалось, что он больше всех был чуть ранее на моей стороне. – Скажите про цирк.

Я было попытался направить народ в сторону правильных рассуждений про цирк, ну или хотя бы про зоопарк. Но народу, кажется, уже было не до этого.

– Парень, – смеясь, обратился ко мне дяденька. – Я такого цирка давно не видел. Бабка у вас за словом в карман не лезет. Мировая старуха.

Мы ушли в другую очередь, где я молча разочаровывался в людской непостоянности своего мнения. Ещё несколько минут назад, до прихода бабки, они в один голос утверждали, что детей надо водить в цирк (ну или в зоопарк), а не таскать по таким очередям. А с приходом бабки куда девалась решительность в их действиях? «Всё-таки взрослые часто меняют своё мнение», – подумал я и решил действовать сам. Но как? Этого я ещё не придумал.

Отходив по магазинам, бабка нагрузилась, как товарный поезд. За плечами рюкзак, а в руках по сумке, для противовеса.

– Щас до Лизаветы Петровны сходим. Там и передохнём, а потом уж домой двинемся, – пояснила нам бабка.

Мне показалось, что цирк накрывается медным тазом, а вместе с ним и, хотя бы зоопарк. Такой поворот событий меня не устраивал. В терзаниях “как бы бабку развести на цирк”, мы добрели до дома Лизаветы Петровны.

Дверь нам открыла старушенция приятной наружности. Классический божий одуванчик. Расцеловала нас с Вовкой и дала по конфете, затем уселась с бабкой пить чай и трещать о своём, о старческом. Я решил идти ва-банк.

– А может, с нами баба Лиза сходит в цирк, ну или в зоопарк? Раз ты уже устала, – выдвинул я предположение.

– Я согласен, – поддакнул Вовка.

– Какой такой цирк? – поперхнулась бабка печеньем.

– Или зоопарк, – добавил Вовка.

– У нас цирк с дедом каждый день в доме, пока вы гостите. Тарапунька и Штепсель с аншлагом, каждый день снова на арене. Если бы я билеты продавала на ваши представления, то уже обогатилась бы.

– Я чё-то никого не видел, – удивился Вовка.

– В гостиной трельяж стоит. Поди, в зеркало посмотрись. И братца своего захвати. Там и увидите главных клоунов деревни, – засмеялась бабка, обратившись к подруге. – Иш чё ещё удумали. Цирк им подавай. Да с вами нужно бригаду скорой помощи с собой брать и пожарников. Без несчастного случая не обойдётся никак.

Вовка сбегал в гостиную и вернулся совсем расстроенный.

– Нет там ни Тарапуньки, ни Штепселя. Зачем ты меня обманываешь?

– Пойдите лучше во двор поиграйте. Только к детям не подходите, а то они вашей глупостью заразятся. Потом ни одна поликлиника вылечить не сможет. Нет тут ни цирка, ни зоопарка, – отрезала бабка.

– Дык давеча приехал шатёр на площадь, – перебила бабку Лизавета Петровна. – И звери там вроде выступают, и клоуны. Давай ты действительно отдохни, а я схожу. Мои-то меня внуками нечасто балуют. Редко приезжают. Так я с твоими порадуюсь.

– Не советую я тебе браться за эту затею, Петровна. Никакой радости, поверь моему опыту, – попыталась остановить бабка подругу. – Вот, ей-богу, чего-нибудь учудят. Мне за цирк жалко. Да и родственниц у меня не вагон уж остался.

– Да не переживай ты. Сильно ты всё преувеличиваешь, – вступалась за нас Лизавета Петровна, памятник ей при жизни и медаль «За отвагу». – Ну сходят дети в цирк. Что страшного? Да и я прогуляюсь. А то всё дома одна сижу.

– Смотри. Я тебя предупредила. Я за ущерб цирку платить не буду, – заключила бабка.

Нашему ликованию не было предела. Мы с Вовкой вопили от счастья и носились по квартире. На одном из наших кругов Вовка зацепил скатерть на комоде и смахнул с него всё содержимое.

– Началось. А это вы ещё из дома не вышли. Петровна. Может, бросишь эту затею? – бабка обратилась к подруге.

– Ну всяко бывает. Дети же, – оправдывала нас Петровна. – Ну разбился один слоник. Ну что страшного. Цена ему три копейки.

– Валидолу с собой возьми, – сделала последнее предупреждение бабка. – А лучше полную аптечку.

Через несколько минут мы, счастливые, шли с Лизаветой Петровной по улице в сторону площади. Улыбка на моём лице сияла ярче солнца. Ещё бы. Я всё-таки добился своего. Мы сходим в цирк и увидим клоунов и зверей.

– Нам два детских и один взрослый, – засунула голову в окошко кассы Лизавета Петровна.

– На первый ряд, – дергал я её за юбку. – На первый ряд.

– На первый ряд, – добавила она и улыбнулась нам.

Мы заняли свои почётные места. Вовка рядом со мной, далее Лизавета Петровна. Сидели мы как самые важные гости на первом ряду, практически по центру. Лучших мест я и пожелать не мог.

Народ постепенно заполнял лавки, а мы сидели и игрались мячиками на резинке. Забавные такие игрушки. Можно привязать резинку к пальцу и кидать мячик вперёд. Долетев до максимального расстояния, натянув резинку, он резко возвращается назад, и тут надо его поймать. Мне всегда было интересно узнать, что у него внутри. Снаружи обмотан фольгой, перетянут нитками, а внутри что-то плотное. Но мне жалко было его разбирать. А со временем он как-то сам собой терялся, и я уже о нём не вспоминал. Тем более в цирке я был всего третий раз, а значит, и мячиков у меня было вместе с этим всего три.

С этими мыслями я запускал вперёд мячик и ловил его. В очередной раз я, видимо, чуть сильнее его кинул, и обратно он понёсся с большим, чем обычно, ускорением. Инстинкт самосохранения сообразил, что я его не поймаю и он влетит в лучшем случае просто в лоб. Я уклонился и сзади раздалось: «Ой! Ссссссуууу…», и далее шипящие звуки. Я так понял, что мячик, миновав меня, закончил своё движение на ком-то. Я обернулся, чтобы, как хороший ребёнок, извиниться.

Сзади меня, чуть выше, на лавочке, сидел дядя с красным леденцом в виде петушка в одной руке, с таким же красным лицом, а второй рукой он держал место, за которое порой грозился нас дед подвесить.

– Извините, – попросил я прощения у дяденьки. – Я не специально.

– В следующий раз поосторожнее, – прошипел дядя.

– Папа, тебе больно? – интересовалась девочка с таким же леденцом, как у дяденьки, видимо, своего папы.

– Всё нормально, – успокаивал её папа. Хотя по его виду казалось, что всё как раз наоборот. Он зачем-то встал и несколько раз подпрыгнул.

– Извините ради бога, – вмешалась Лизавета Петровна. – Это я не досмотрела.

Дяденька показал жестами, что не обижается, и продолжал подпрыгивать. Петровна же забрала у нас с Вовкой мячики, сказав, что дома вернёт. И как-то с подозрением во взгляде покосилась на нас.

Наконец-то заиграла музыка, вышел ведущий в костюме и объявил: «Уважаемая публика. Мальчики и девочки. Папы и мамы. Бабушки и дедушки. Представление начинается!» Мы с Вовкой зааплодировали и затопали ногами до кучи.