Андрей Асковд - История одного лета [publisher: SelfPub]

– Без очереди, – один из клоунов показал мне какую-то бумажку.

– А мы тебе леденцов на палочке дадим.

– И сахарной ваты, – добавил я.

– И ваты. Ну может быть, не сахарной, но дадим, какая имеется.

Клоуны убежали за кулисы, а фокусник обратился ко мне:

– Так ты что? Струсил?

– Я? Нет. Просто предложение очень выгодное. С леденцов больше толку, чем с вашего распиливания. Пилите тётю, раз у неё муж на скорой работает.

Клоуны выбежали обратно на арену. Один нёс в руке три петушка на палочке, а другой пачку ваты и пачку сахара.

– Вот тебе леденцы, а вату сам сделаешь с сахаром.

– По вкусу, – добавил второй.

Я решил, что ситуация, в принципе, подходящая для капитуляции. Взял подарки и отправился на своё место.

– Зассал? – обратился ко мне Вовка.

– С чего это вдруг? Просто предложение хорошее. А тебе хрен, а не леденцы, раз не веришь мне. Могу ватой угостить, – засмеялся я, протягивая Вовке пачку ваты.

– Сам жри, – обиделся Вовка.

– Ещё один выкрутас, и отправляемся сразу домой. Сдам вас бабке, пусть сама с вами разбирается, – вмешалась Лизавета Петровна.

Тут представление продолжилось. Фокусник благополучно распилил девушку и, показав две отдельные части, собрал её обратно.

«Жуть какая», – подумал я. Вот бы сейчас мои ноги отдельно от меня дрыгались бы там. Хорошо, что всё так хорошо получилось.

Чуть позже на арене появились те клоуны. Они шутили и дурачились. Бросали в людей пенопластовые кирпичи и занимались прочей ерундой.

– А вон тот мальчик, – один из клоунов показал на меня.

– Иди к нам. Нам требуется твоя помощь.

Я привстал со скамейки и собрался было уже пойти, но тут вмешалась Лизавета Петровна:

– Идите в жопу! Пока вам действительно не понадобилась помощь! Я тут окочурюсь с вами раньше времени, – негодовала вроде бы культурная старушка.

Клоуны немного опешили, а публика пришла в восторг. А я так понял, что не стоит идти на помощь клоунам. Во взгляде Лизаветы Петровны читалось, что если я пойду, то помощь потребуется всем. И скорее всего, медицинская.

Мы тихонько досидели до конца представления, и когда всё закончилось, отправились домой. Лизавета Петровна шла молча, не проронив ни слова.

– Ну как сходили? – бабка поинтересовалась у своей подруги, как только мы вошли в квартиру.

– Зря я тебя не послушалась. Это не дети, а какое-то недоразумение. Особенно вот этот, – она указала на меня. – Сначала причиндалы чуть мужчине не отбил. Затем выскочил на арену, чтобы его распилили. А затем ещё раз засобирался туда же. К клоунам.

– А я тебе говорила. Не надо идти. Ну ничего. В цирке не получилось распилить, так в деревню приедем, я деда попрошу. Он тебя с удовольствием распилит. А я ещё за ноги буду держать, чтобы не сбежал. Клоуны хреновы. Идите в залу, посидите. Сейчас поедем.

Мы пошли в комнату и уселись на диван.

– А ты говорил, что жонглировать, как в цирке, умеешь. Или тоже брехал? – подначивал меня Вовка.

– Ничего и не брехал. Я бы показал, просто нечем.

– Вот. Возьми три яблока, – Вовка показал на вазу с фруктами.

Жонглировать я, конечно, не умел, но отказываться тоже было неловко.

– Ну мы не дома. Как-то неудобно, – попытался я отвязаться.

– Зассал? – стал заводить меня Вовка.

– А вот и нет.

Я подошел к вазе и взял три яблока.

– Смотри и учись.

Я подбросил вверх одно яблоко, затем второе. Первое я поймал, а второе не получилось. Мало того. По инерции, когда я пытался поймать второе яблоко, третье я запустил в неизвестное направление. Неизвестным направлением оказался сервант. Раздался звон бьющейся посуды. Яблоко угодило как раз в хрусталь.

– Вашу же мать! – раздался голос бабки из кухни. – Ну ни не минуту оставить одних нельзя.

Бабка с подругой влетели в комнату. Вовка сидел на диване, а я стоял с яблоком посредине помещения. Второе валялось на полу, а третье в серванте. Между битых фужеров.

– Ну что скажешь? – обратилась бабка к Лизавете Петровне. – Тоже ерунда и цена им три копейки?

– Ты зачем это сделал? – не понимала Лизавета Петровна.

– Я жонглировал, – объяснил я.

– Неудачно, – добавил Вовка.

– Ну погодите! – вмешалась бабка. – Вот приедем домой, я вам устрою цирк. Причём тоже неудачный. Собирайтесь!

Лизавета Петровна проводила нас до двери и, попрощавшись, добавила:

– Ну всё равно они же дети. Что с них взять?

– Действительно, нечего, – согласилась бабка. – Даже анализы, и то никудышные.

Домой мы добрались без происшествий. Бабка за дорогу устала и не стала нам показывать цирковое представление. Дед тоже был занят, но завтра обещал обязательно распилить меня. Без наркоза.

Дед, конечно, забыл про своё обещание показать фокус с распиливанием, и мы с Вовкой даже немного расстроились, но всегда есть место подвигу и приключениям.

В нашей деревне был один заброшенный дом. Он был наполовину без крыши, местами обгоревший, без стёкол в окнах и с покосившейся дверью. Дом, насколько я помню, обычно пустовал и мало меня интересовал ранее, но в это лето там поселилась заблудшая в деревню тётенька. Была она немая и, как говорила бабка, «с придурью». Но была тихая и беспокойства никому не доставляла. Ходила по деревне иногда, и люди что могли, то подавали ей. Кто еду, кто одежду. Кто там жил раньше, я никогда не слышал, но в это лето, заметив наш интерес, бабка с дедом строго-настрого запретили нам приближаться к этому дому и рассказали нам как-то перед сном свою версию про бывших жильцов:

– Жоподрыщ – это ещё цветочки по сравнению с тем, что может оказаться там. Жила в давние времена там одна семья. Откуда пришли, неизвестно. Только жители деревни недолюбливали их. Днём эта семейка на улицу носа не казала, а ночью шастали по деревне. Да так, что даже собаки затихали. И вроде как у них дочка была больная. Глашей её звали вроде как. И не мог её никто вылечить. Один колдун сказал им: «Собирайте по ночам сны спящих детей и варите зелье из них». И дал им он специальный сачок для ловли снов и горшок для варки зелья.

– Ага. Прям как у меня сачок под рыбу. Точь-в-точь, – вставил своё слово дед.

– Прикрой свой сачок, не перебивай, – огрызнулась бабка.

– А горшок какой? – встрял Вовка.

– Такой же пустой, как твоя тыква, – ответила бабка.

– У меня нет тыквы, – резонно заметил Вовка.

– Конечно, нет. Ведро у тебя помойное вместо тыквы. Завали свой горшок и слушай дальше.

Я постучал Вовке по голове, намекая на то, что горшок – это его голова. Вовка обиделся, но горшок свой завалил и замолк. Уж очень хотелось дослушать историю.

– И раздавались в том доме странные звуки и голоса по ночам, – продолжила бабка. – Дети в нашей деревне стали плохо спать и начали хворать. Тогда собрались жители деревни и решили устроить самосуд над теми жильцами. Днём, когда из дома никто не выходил, обложили дом соломой и подожгли. Потом спохватились и стали тушить, но когда затушили пожар, вошли в дом и…