Анна Смерчек - Дневник Тишины

– Ребята! Ребята! – Елена Васильевна похлопала в ладоши, что значило: все должны замолчать, сесть на места и слушать. – Сегодня у нас будет необычный урок. К нам в гости пришел очень интересный человек. Это Герман Иванович, директор «Книгоглота». Вы наверняка знаете этот книжный магазин и бывали там!

Все в классе зашумели, потому что, конечно же, бывали в «Книгоглоте». А Тишина, конечно, промолчала, хотя ей и было что сказать по этому поводу. Ведь мама теперь работала именно там, правда, не в том отделе, где книги, а там, где канцелярские товары.

– Здравствуйте, ребята! – сказал Герман Иванович, и это сразу не понравилось Тишине. Узнав, кто перед ней, она тут же поняла, что этот человек не может нравиться ей ничем, даже своим «здравствуйте». Ведь он словно украл её мечту. У него был огромный зал с выставленными в нём стопками тетрадей и альбомов, с целыми стаканами карандашей и ручек, кипами обложек, рулонами ватмана и горами стирательных резинок. Он мог прохаживаться там и распоряжаться так, словно это была его собственная мечта. Мало того, он ещё и маму заставлял работать в этом своём чужом, совершенно нетаком магазине. Тишина заёрзала на стуле, запыхтела.

– Ты чего? – спросил шепотом Витя.

Тишина, хоть и не любила писать в своем немом блокноте, но всё-таки ответила, так ей хотелось сейчас поделиться с кем-то, поубавить хоть немного своё раздражение. Она написала:

« Моя мама работает у него в магазине ».

– Классно! – ответил Витя, улыбнулся и даже большой палец поднял, словно Тишина не только не говорила, но ещё и не слышала. Вот дурак! Что же в этом классного? Тишина поджала губы и мотнула головой. Витя только пожал плечами. А Елена Васильевна сказала:

– Ребята, Герман Иванович расскажет вам сегодня о новых интересных книгах, а потом вы зададите ему вопросы.

Она повернулась к Герману Ивановичу и сказала с таким выражением, с каким говорила, только если был какой-нибудь праздник:

– Герман Иванович, пожалуйста! Мы вас внимательно слушаем!

Директор «Книгоглота» вежливо кивнул, сделал шаг вперед, видимо, чтобы показать, что он теперь тут главный и слушать надо его, а не учительницу.

– А давайте начнем сразу с вопросов! – предложил он. Все немного помолчали, а потом Славка с последней парты поднял руку и спросил:

– А почему магазин так смешно называется: Книгоглот?

– О, это интересная история! Она началась, когда мне было примерно столько же лет, сколько и вам сейчас, – Герман Иванович сощурился и стал смотреть поверх голов школьников, точно на задней стенке класса ему показывали кадры семейной хроники. – Чтением я увлёкся, правда, намного раньше, ещё в первом классе. Но мне, пожалуй, было как раз двенадцать, когда я понял, что всё ст о ящее из того, что было у нас дома, я уже прочел. Тогда я отправился в библиотеку. И оказалось, что книжный океан велик, очень велик! Я читал книгу за книгой, буквально проглатывал их, одну за другой. Сколько открытий я сделал тогда! Каждая книга скрывала под обложкой целый мир. Я учил по ним историю и географию, восхищался смелостью и умом героев, моя душа переживала вместе с ними яркие порывы счастья и горестей. Скоро я научился ценить и язык великих писателей, получая отдельное наслаждение от того, как образно и точно они излагали свои мысли.

Герман Иванович опять перевел взгляд на лица ребят, всмотрелся в них, словно старался узнать кого-то или получить ответ на незаданный вопрос, потом продолжил:

– Неудивительно, что в своем развитии я намного обогнал одноклассников, которые предпочитали бесцельно болтаться во дворе или смотреть примитивные мультики по телевизору. Видя, как на переменах я читаю, буквально проглатываю книгу за книгой, они стали дразнить меня Книгоглотом. С их точки зрения, это было унизительным прозвищем. Этим неучам было невдомёк, что я принимал эту глупую кличку за похвалу. Так что потом, уже много позже, когда нужно было выбрать название для моего книжного магазина, мне вспомнилось это забавное словечко.

«Какой заносчивый!» – с раздражением подумала Тишина.

– Ну что же, – Герман Иванович помолчал немного, покрутил в руках свой телефон и сказал:

– О чём ещё вы хотите меня спросить? Смелее, не стесняйтесь!

Но теперь все, кажется, опасались выставить себя перед директором книжного магазина такими же неучами, какими казались ему когда-то его одноклассники, никто больше не осмеливался задать вопрос. Елена Васильевна забеспокоилась, начала было уже подниматься из-за своего учительского стола, но тут Герман Иванович сам нашел выход из положения и сказал:

– Ну, хорошо. Тогда поднимите руки, кто бывал в нашем магазине!

Тишина обернулась и увидела, что все в классе подняли руки. Она смотрела на довольные лица одноклассников и пыталась понять, неужели они совсем-совсем не чувствовали, что её сгоревший канцелярский магазинчик был намного лучше, намного правильнее, волшебнее и неповторимее скучного чужого «Книгоглота»? Как же они так быстро забыли его?

– А ты что же? Неужели ни разу не побывала у нас? – раздалось вдруг у неё над головой. Тишина обернулась, подняла голову и увидела, что Герман Иванович смотрит теперь прямо на неё.

– Ну что же ты молчишь? Не надо стесняться. Вспомни, может, ты покупала у нас книгу или тетрадки для школы? – спрашивал и спрашивал он настойчиво и снисходительно, словно Тишине было пять, а не двенадцать. Она ещё раз оглянулась на одноклассников, все они молча смотрели на неё и ждали, чтобы она ответила. И тут что-то такое нашло на неё, что она и сама бы не могла объяснить, даже если бы и заговорила. Так стало обидно, что совсем никто, ни один человек в классе не хочет её понять. Она вскочила, смела с парты в сумку все свои вещи, побежала к двери. Едва услышала, как за спиной всполошилась Елена Васильевна, и забубнил что-то Книгоглот, вылетела в пустой коридор, а потом помчалась вниз по лестнице, лишь бы быть подальше от них от всех. Вихрем ворвалась в раздевалку, сдернула с вешалки куртку и к дверям – лишь бы не остановили, лишь бы прочь отсюда.

Пробежала через школьный двор, завернула за угол и только тогда перешла на шаг. Вряд ли кто-нибудь побежит за ней так далеко. Она натянула куртку и пошла по улице, продолжая сердиться. Какие же они все предатели! А Елена Васильевна? Как она могла пригласить в класс этого ужасного человека? Да ещё сейчас, когда у неё, у Тишины, такое несчастье. Какие же они все бездушные, какие глупые!

Она прошла мимо сквера и мимо супермаркета, и подумала, что и Елена Васильевна, и все одноклассники ничего не понимают потому, что у них в жизни просто никогда не было ничего подобного её канцелярскому счастливому магазинчику. Откуда им знать, что она чувствует, потеряв его? Не объяснишь ведь человеку, который никогда не пробовал мороженого, как это вкусно. Тишине стало немного жалко всех, кто никогда не был так счастлив, как она. Но меньше сердиться на них от этого она не стала.