Сания Шавалиева - Семьдесят семь бантиков

Он и сам удивился разговору с железной Кукушкой. Похоже, он очень устал. Пора отдыхать.

Кукушка ударила хвостом по ветке черемухи и скрылась за резной дверцей.

Петрович выключил свет, и цветы на шторах растворились в темноте.

Что за напасть! Раньше Тон Мракович не замечал, как прекрасны звезды, а теперь замечает…

Раньше не замечал Кикимору Болотную, а теперь замечает… Да еще как!

В расщелине, которая уходила к вершине Демьянова Пупа, сияли звезды. Великий Тон Мракович, властелин Сумрачной Тайги, стоял неподвижно, и полы его чeрного плаща чуть шевелились от ветра. Со сталактита сорвалась капля, упала на землю. В тишине показалось, что рухнула тонна воды. Великий надвинул на глаза широкополую шляпу, поднял руку. Раздался щелчок, как от удара молнии. Небо заволокло туманом, звезды исчезли.

Так-то лучше. На душе спокойней, когда без звезд. Он сел на трон, открыл доклад летучей мыши. В тусклом мерцании огарка свечи скакали мелкие буковки, сливались в кривую гусеницу. Попробуй-ка поймать толковую мысль. Великий Тон шевелил губами, хмурил брови, пытался осознать, что стряслось за последние сутки в тайге.

Тон всегда предчувствовал беду. Чего только не случалось за время его правления: гибель соболей, нашествие ненасытной березовой тли, атака прожорливого мышинного клеща. Мышей, между прочим, тогда развелось выше крыши, но все равно жалко. Был случай, когда река Чусовая поменяла русло и под горой Демьянова Пупа образовались пустоты. То тут, то там стали появляться провалы – карстовые воронки. Столько деревьев погибло, целыми рощами под землю уходили! О пожарах и говорить не приходится; тайга горела каждый год, по разным причинам, но горела.

Самое неприятное, с чем приходилось сталкиваться Тону Марковичу – это спасение детенышей зимняков. Всех людей он, как и другие обитатели Тайги, называл зимняками, за то, что они не впадали в зимнюю спячку. Зимняки, по мнению Тона Мраковича, были самым бессмысленным явлением природы. Их детеныши и того хуже. Мелкие, абсолютно не приспособленные к таежной жизни. Со взрослыми зимняками он научился справляться: то волками, то медведями напугает, иногда в глухомань заведет. И так промурыжит, что охота бродить по тайге пропадет навсегда.

С их детенышами сложнее. Мозгов совсем нет. Носятся по тайге, как по дворовой площадке, ни волков не боятся, ни медведей. Уничтожить детенышей зимняков – две секунды, но Тон Мраковыч поэтому и звался Великим потому что с беспомощными не воевал. Наоборот, каждого потеряшку проводит до дома лично. Сдаст родителям на руки. Убедится, что детеныш в порядке, но ненавидеть его не перестанет.

Тон захлопнул папку, щeлкнул золотыми застeжками. Большая летучая мышь, которая сидела на спинке трона, закатив глаза, слушала музыку. Он выдернул из ее ушей наушники.

Мышь ощерилась:

– На самом интересном месте!

– Давай рассказывай.

– Так я же всe написала.

– Говори! – приказал он.

Летучая вздохнула, спрятала наушники в чехол:

– И зачем, спрашивается, я всe это пишу? Сутки пишу, двое переписываю, а потом два часа пересказываю.

– Что в нашей тайге? – перебил ее Тон.

– Погода обещает быть дождливой.

Великий Тон нахмурился. На спинке трона взорвался голубой шар. Мышь тряпкой распласталась на журнале. Ее крылья натянулись, как кожа на барабане. Тон почувствовал, что ей больно, и в нем проснулась жалость. Хотя жалость – это не в его характере. Он протянул руку, чтобы ее погладить. Летучая дeрнулась и приложилась затылком о камень. Получилось больно.

– Говори, не зли меня.

Тон соединил ладони и швырнул сгусток негативной энергии в виде голубого шара в сталактит. Шар не долетел, рухнул в воду с громким «Бах!».

Летучая вздохнула:

– И почему, спрашивается, я должна служить злу?

– Так ты скажешь, наконец, или мне тебе помочь?

– Не можем найти Ромашку. Наверное, она открыла сезон оттепели в этом году. За что и поплатилась. Знала же, что быть первоцветом опасно.

– Что об этом говорят муравьи?

– Что еe сорвали зимняки. Конкретно кто – они не знают.

– Что со зверинцем в поселке? Кого послала проследить за состоянием зверей?

– Вы же сами приказали – Желми.

– Где он?

– Пока не вернулся.

– Как с бантиками?

– Готовы.

– А Кикирилла?

– Что Кикирилла?

– Она готова их принять? – он сидел, выпрямившись, стиснув пальцы.

– Даже очень готова. Но тут такое дело…

Летучая запнулась. Пыталась правильно сформулировать новость, от которой Тон Мракович наверняка взбесится. И не находила слов.

– Что там ещe? Ты меня утомила! – рявкнул Тон Мракович и откинулся на спинку трона.

– Простите меня, – вздрогнула Летучая, – ради всего таежного, простите. Короче, приглашение участвовать в состязании за получение семидесяти семи чeрных бантиков, как вы знаете, выслали Кикирилле – внучке Кикиморы Болотной.

– Прекрасная кандидатура, – одобрил Тон Мракович. – Злобная, мстительная девочка.

– Хорошо. Хорошо. Великолепная родословная. Мать – ведьма, отец – леший, дед – неизвестен… – продолжила Летучая. – Бабушка – Кикимора Болотная. Все подтверждено документами.

– Я в курсе. Так в чем дело?

– Есть еще один нюанс.

– Ой, не люблю я твои нюансы.

– Баба-Яга тоже претендует на черные бантики.

– Тоже мне «нюанс», – отмахнулся Тон Мракович, – Баба Яга давно эмигрировала из тайги к зимнчкам, следовательно, не имеет права на бантики.

– Она выдвинула кандидатуру – свою внучку Ядигиду.

От такой новости Мракович пошел бродить по залу. Вернулся, сел на трон, стиснул кулаки.

Летучая ждала. Говорить без разрешения она не смела. Это все-таки Тон Мракович, а не какой-нибудь там Чертополох.

Время шло, Великий молчал.

И Летучая решилась:

– Кхе – кхе…

Тон Мракович встрепенулся.

– Ядигида, говоришь?

– У нее тоже прекрасные данные.

– Да, да, – согласился Тон Мракович. – Эта оторва похлеще Кикириллы будет. Я слышал, у неe в роду даже Кощей Бессмертный имеется.

– Яга пока документы не предоставила, но намекнула.

– Опасная новость. Очень опасная, – задумчиво бубнил Великий. – Послушай, а нельзя эту кандидатуру как-нибудь обойти, задвинуть?

– Да вы что! – искренне удивилась мышь. – У Яги огромная сила, вы не хуже меня знаете. Отомстит по полной программе. Да и потом, всe должно быть справедливо, вы сами так говорили. Победить должен самый-самый…

– Самый-самый, да… Жаль… – Тон Мракович глянул на Летучую искоса, покачал головой. – Что-то я растерялся от твоей новости. Думал, все будет проще. Ладно, объявим тендер, выясним, что Кикирилла лучшая, и вручим ей семьдесят семь черных бантиков. Воспитание великолепное, зимняков ненавидит, детей обижает, стариков пугает. Все как надо.