Вячеслав Сукачев - Кедровое солнце

– Не должно.

Рыжие заплатки с Васькиного носа так и не сошли, и Сережа знал, как он мучился из-за этого, сколько сметаны и подсолнечного масла у матери перевел, сколько раз специально обгорал под солнцем, чтобы старая шкура слезла и новая без веснушек наросла. Но вместе с новой шкурой всегда появлялись и новые веснушки.

– Айда покурим? – предлагает Васька.

– Не хочу.

– Нy, а я пошел.

Перед самым классом Сережа сталкивается с Марией Ивановной. Внимательно оглядев его с ног до головы, классный руководитель неожиданно говорит:

– Молодец, Тухачев! Спасибо…

– За что? – искренне удивляется Сергей.

– А за то, что ребят в школу переправил.

– Ерунда, – небрежно отмахивается Сережа и входит в класс.

– Молодец, Тухачев! Спасибо, – передразнивая Марию Ивановну, насмешливо говорит Настька Лукина.

– А ты успела подслушать? – проходя на свое место, ворчит Сергей. – Нехорошо. За это маленьких бьют и…

– Ой, ой, ой! Как он меня напугал. – Настька сверкает черными глазами, встряхивает длинной черной косой и выбегает из класса. А Сережа достает из портфеля книги и небрежно заталкивает их в парту.

В последнее время у них с Настькой установились странные отношения: если хвалят Сережу – злится Настька, и, наоборот, если в чем-то отличится Настька (ну, например, на уроке пения), недоволен Сережа. За половину дня они успевали столько неприятных слов наговорить, что к последнему уроку смотреть не могли друг на друга. К вечеру все обиды забывались, но утром следующего дня все начиналось снова. И вот теперь Сережа дал себе слово никогда больше на Настьку внимания не обращать…

Начался урок. Вел его Виталий Степанович, совсем еще молодой учитель, симпатичный, с тонкими черными усиками и светло-коричневым южным загаром. Приехал он в Озерные Ключи недавно, из Мелитополя, и сразу же заворожил ребят манерой вести уроки: можно было ходить по классу, пересаживаться с парты на парту, отвечать по учебнику. Особенное расположение Виталий Степанович оказывал Сереже Тухачеву, даже сфотографировал его несколько раз и обещал сделать фотографии, как только купит фотоувеличитель…

– Кто не учил урока? – спросил Виталий Степанович.

Васька Хрущев неохотно поднял руку.

– Понятно. Садись на заднюю парту и учи. В конце урока спрошу… Кто хочет ответить на пятерку?

Конечно, тут же подняла руку Валька Никулина, вечная отличница их класса.

– Кто хочет заработать четверку – приготовиться.

Виталий Степанович поставил в журнал жирную пятерку Никулиной и отвернулся к окну, выжидая, когда соберутся с духом четверочники, лихорадочно листающие страницы учебника.

– Итак, кто у нас идет на четверку? – повернулся и оглядел класс молодыми горячими глазами Виталий Степанович. – Может быть, Паньшин? Не возражаешь?

Петька потащился к доске.

Ребятишки из младших классов, поджидая Сережу, сидели на бревнах, подставив солнцу коротко стриженые головы. И стоило ему выйти из школы, как они окружили его, а Вовка Азанов сразу же задал интересующий всех вопрос:

– Сереж, а Борька к нам перейдет?

Сергей и сам думал об этом и больше всего боялся, как бы Борька вообще не убрел домой.

– Там посмотрим, – ответил он Вовке.

Выходя со школьного двора, Сережа заметил, что на некотором отдалении за ними следует и Настька Лукина. «Все, теперь не отстанет», – понял Сергей. А тут еще и Васька Хрущев вразвалочку вышел из своего двора и, словно они век не виделись, небрежно сказал:

– Привет, ковбой!

Сергей промолчал.

– Слышь, Серый,– окликнул его Васька,– дело есть.

Сережа остановился и подождал его.

– Ты велик ещё не обкатывал?

– Нет.

– Как подсохнет, давай в Малышевку смотаемся? Говорят, там хороших вислокрылых голубей продают. Купим себе по паре, а Оська пусть локоть грызет…

– Давай! – обрадовался Сережа, и они тут же обговорили детали предстоящей поездки.

– А вы что, точно на Борьке переправляетесь?– спросил Васька.

– Пошли, посмотришь…

Вода немного упала, это Сережа определил сразу: вдоль берега лежали обсохшие коряги, разный мусор и темнела не успевшая просохнуть галька. Что его порадовало еще – Борька торчал на лужайке и уже повернул голову на их голоса.

– Ты думаешь, он к тебе придет? – недоверчиво спросил Васька.

– Должен, – Сергей бросил свой портфель и, подойдя к самой воде, начал звать: – Борька! Бо-орька! Бо-о-о-рька!

Бычок долго вглядывался, потом сделал нерешительный шаг, другой, вдруг коротко взмыкнул и трусцой побежал к Безымянке. У воды он остановился, шумно потянул воздух в себя и решительно направился к противоположному берегу.

– Нy ты даешь! – восхищенно удивился Васька, когда бычок перевез первых ребят и вновь вернулся к Сереже. – Меня-то перевезешь?

– Спрашиваешь.

И переправа продолжалась. Сережа даже представить не мог, как пристально и неотрывно наблюдают за нею из ближайшего колка два черных любопытных глаза…

Почти неделю перевозил Борька ребят в школу и обратно, и они уже было совсем привыкли к этому, да тут мужики выкроили время и навели новый мост: из широких толстых плах, с красивыми белыми перилами. А Борька еще несколько дней приходил к Безымянке, провожал и встречал ребят, пока не познакомился с годовалым бычком Азановых, с которым они начали пастись на луга.

Отшумели весенние ручьи. Смолкли птичьи брачные песни, покойнее стало в лесу, вдоль и поперек прошитом крепкими ароматами вошедших в силу цветов. Вот уж где приволье, вот уж где раздолье для неугомонных пчел. Проворно обшаривая цветы, пчела-труженица старательно и умело сбирает с них пыльцу, укладывает ее в «корзинки» на своих ногах и стремительно уносит в домик-улей. Знающему человеку по цвету «обножки» нетрудно разобраться, с какого растения собрана пыльца. С цветущей ивы, к примеру, пчелки несут желтые комочки пыльцы, с яблони – светло-серые, а вот на груше пыльца красная, на липе – зеленая, на одуванчике – ярко-оранжевая.

Весна по народной примете закончилась, поскольку в тайге зацвел шиповник. На смену торопливым подснежникам расцвели фиалки, голубые горечавки, лиловыми огоньками вспыхнул первоцвет. На открытых лужайках зазолотились одуванчики, а на межах и у дорог зажелтели нежные хохлатки…

– Гля, Серега, – протягивает Васька желтенький цветок, – чистотел зацвел.

Сережа осторожно берет цветок, рассматривает и отбрасывает в сторону.

– Что, не нравится? – смеется Васька.

– Еще бы! – Сережа передергивает плечами.