Владислав Крапивин - Болтик

Вот тебе и на! Максим и думать забыл про холод. На улице настоящее летнее утро, даже ветерок и тот не холодит.

– Проходи, проходи, чижик, – сказала тетя и слегка отодвинулась. Максим скользнул было в щель между ее круглым боком и дверным косяком. И остановился. Рядом с собой, в небывалой близости, увидал он опять тугую кобуру с торчащей рукояткой.

– А он заряженный? – уважительным шепотом спросил Максим и поднял на тетю серьезные глаза. (Потрогать бы хоть пальчиком! Но нельзя, конечно.)

– Заряженный, – со вздохом сказала тетя. – Если не заряженный, чего тогда таскать зря тяжесть-то?

– А боевыми или холостыми?

Тетя-вахтер опять улыбнулась.

– Холостыми стреляют, когда кино снимают. А у меня пост.

– Это если шпионы полезут? – догадался Максим. Потому что в самом деле, если пролезут диверсанты да рванут телебашню, сколько железа посыплется на соседние кварталы! Все дома порасшибает!

– У меня не пролезут, – успокоила тетя и погладила кобуру. – У меня даже таракан не пролезет, не то что шпион. А хорошим людям – всегда пожалуйста… Ну, беги в дом, грейся, а то вон коленки-то синие…

– Вовсе не синие, – снисходительно объяснил Максим. – Это немного смола прилипла от щепки.

И он запрыгал через двор на одной ноге, а вторую поднял, чтобы помусоленным пальцем оттереть пятнышки смолы. А потом не стал. Все равно сразу не ототрешь. Да смола ведь и не грязь. Ею даже, говорят, ревматизм лечат…

В вестибюле студии было уже полным-полно народа. И девчонки из хореографической группы, и длинноволосые, как Андрей, парни из старшего хора, и ребята из оркестра – с большими футлярами, где лежат всякие инструменты. И конечно, народ из "Крылышек".

Мама была права: большинство пришли в плащах, куртках или спортивных костюмах. Но Максим тоже был немножко прав: кое-кто заявился так же, как и он, – не побоялись, что озябнут. И не только ребята из "Крылышек". Вон прислонился к стенке круглолицый сероглазый мальчишка в такой же, как Максимкина, форме, только не в вишневой, а зеленовато-голубой. Значит, из музыкантов.

Небольшой, не старше Максима, а играет в оркестре! Интересно, на каком инструменте? Может, спросить? Нет, неловко почему-то.

Хотел Максим побежать к своим, из хора, но увидел, что мальчик-музыкант смотрит на него. Потом оттолкнулся от стенки, подошел к Максиму, голову набок наклонил и спросил:

– Тебя как зовут?

Глаза у него были веселые. Максиму понравилось, что он просто так вот подошел и, спросил. И он ответил поскорее:

– Максим…

– Максим, купи слона.

– Какого… слона?

Лицо у мальчика стало слегка грустным. Он вздохнул:

– Все говорят "какого слона"… А ты купи слона!

Глаза у него сделались хитроватыми.

"Игра такая!" – догадался Максим. Но не стал показывать, что догадался. Потому что незнакомый мальчик ему нравился и сделалось весело.

– Я бы купил… – начал он.

Мальчик опять вздохнул и перебил:

– Все говорят "я бы купил". А ты возьми и купи.

"Вроде "белого бычка", – подумал Максим. Но тут же почувствовал, что не совсем "вроде". Потому что представился ему слон – большой и печальный. Он стоял где-то, привязанный за ногу к толстому столбу, и никто не хотел купить беднягу. Все только отговаривались.

– Если денег хватит, – серьезно сказал Максим.

– Все говорят "если денег хватит". А ты не считай – возьми и купи!

– А в квартиру влезет?

Мальчик понимающе улыбнулся.

– Все спрашивают: "В квартиру влезет?" А ты просто возьми и купи.

– Ладно!

– Все говорят "ладно"! А ты…

И тут принесло Маргариту Пенкину – старосту хора "Крылышки".

– Рыбкин! Где ты бродишь? Анатолий Федорович всех уже собирает! Распеваться пора!

– Ой-ёй-ёй! – насмешливо сказал Максим, чтобы мальчик из оркестра не подумал, будто он боится Ритку. – Где это я брожу? Наверно, за сто километров!

Он попрощался с мальчиком глазами и пошел за Пенкиной. Они шагали длинным коридором, и Максим смотрел, как на Риткином затылке прыгают белые с черными горошинами банты.

– Пенкина, купи слона, – сказал он.

– Да ну вас! – бросила она, не обернувшись.– Все с ума посходили с этим слоном. И так переживаешь из-за концерта, а они еще…

Подумаешь, переживает. Может, Максим тоже волнуется, только не кричит об этом в коридоре.

Они пришли в комнату, где собрался хор "Крылышки". Оттого, что на всех стенах были зеркала, казалось, будто народу здесь целая тысяча. Толпились, переговаривались, смеялись, ойкали от случайных и неслучайных толчков локтями. Те, кто пришли тепло одетые, укладывали теперь свои пальто и куртки на длинные столы. Вот будет потом неразбериха!

Алик Тигрицкий стащил через голову мохнатый громадный свитер и весело повернулся к Максиму. Он совсем не злился, что Максим будет вместо него петь песню про полет.

– Рыбкин, купи слона!

– Да я уже знаю, – сказал Максим.

– Все говорят "да я уже знаю"… – обрадовался Алик. И тут раздался голос Анатолия Федоровича:

– Друзья! Минутку внимания! Скоро начинаем. А пока – подготовимся…

И тогда у Максима и вправду от волнения засосало внутри.

Студия не похожа была на зрительный зал дворца. Вместо сцены – ступеньки и маленькие помосты разной высоты. Вместо стульев для зрителей тоже ступени – полукругом, как ряды на стадионе. Там уже сидели ребята в пионерской форме – зрители из разных школ. Ребят из ансамбля посадили вперемешку со зрителями. Под .потолком включили целые шеренги прожекторов. И еще прожектора – большущие, на длинных ногах. Их стекла были затянуты марлей, а то, наверно, можно было совсем ослепнуть.

Операторы катали по полу тяжелые камеры на высоких, похожих на столбы подставках. За камерами извивались черными змеями кабели. Опять появился Анатолий Федорович.

– Эй, "Крылышки"! Полетели на сцену!

Что? Уже? Максима даже слегка затошнило от волнения. Но это была пока репетиция. Даже не репетиция, а прикидка: где кому стоять и сидеть. Оказалось, что хор не будет выстраиваться в три шеренги, как обычно, а ребята рассядутся вразброс на ступеньках и больших фанерных кубиках.

– Так будет естественнее, – сказала Анатолию Федоровичу кудрявая девушка с микрофоном на груди. Анатолий Федорович нахмурил дремучие брови.

– Непривычно это. Что ж заранее не сказали?

– Ну, вы такие молодцы! Справитесь! Справитесь, ребята?

"Крылышки" радостно завопили, что справятся. Сидеть было интереснее, чем стоять рядами.

– Порепетировать бы, – сказал Анатолий Федорович. Но девушка с микрофоном торопливо объяснила, что репетировать уже некогда: "Осветители и так затянули подготовку, и время поджимает".

Анатолий Федорович посмотрел ей вслед и позвал Алика и Максима.

– Ну что, коллеги? Страшновато?