Владислав Крапивин - Болтик

А больше звезд не было, вечер еще не потемнел. На западе догорал желтоватый чистый закат.

Однако дальние дома и заборы уже смешались в темную массу. И те– перь неясно было, большая здесь площадка или маленькая и далек ли будет путь. И от этой неясности да еще от ожидания появилась легкая тревога.

В зарослях слева от футбольных ворот помигал и зажегся яркий фо– нарик (и Максим вдруг вспомнил Таню и "Гнездо ласточки").

– Сейчас! – крикнул маленький Вадик. Он сел впереди, а высокий Максим – сбоку, у правого колеса.

Олег встал за яхтой.

– На стаксель-шкотах… – сказал он негромко.

– Есть на стаксель-шкотах! – очень звонко откликнулся Вадик. И маленький треугольный парус – впереди главного – натянулся и мелко задрожал.

– На гика-шкоте…

– Есть на гика-шкоте! – сказал высокий Максим.

Большой парус перестал полоскать и упруго выгнулся под напором ветра. Максим через проволоку ощутил его тугую вибрацию. Яхту качну– ло. Максим глотнул от волнения.

– Отдать тормоза!

– Есть!– крикнул Максим и поднял рычаг. Что-то щелкнуло под ко– лесом. Олег подтолкнул яхту и прыгнул на заднее сиденье. Они двину– лись. Сначала тихо. Мягко тряхнуло на кочках. Еще, еще… Скорость быстро нарастала, и яхта зазвенела натянутыми тросами. Ломкие стебли захлестали Максима по ногам. Потом он почувствовал, что его плавно приподняло. Левое колесо оторвалось от земли! Максим тихо крикнул: он решил, что сейчас они опрокинутся. Но яхта легко бежала с креном на правый борт, а левое колесо, замедляя вращение, летело над вер– хушками травы.

И стало совсем не страшно. Весело стало! Чтобы уберечь ноги, Максим подобрал их повыше, а потом, словно подчиняясь радостной ко– манде, вскочил на доску!

Он вцепился в тонкую оттяжку мачты и летел над травами – прямо туда, где светил фонарик. Теплый ветер бил его в левое плечо и рвал у локтей широкие рукава рубашки.

Это был полет! Это была песня!

И кажется, что летели они долго-долго…

Фонарик мелькнул слева.

– Садись! – крикнул Олег. – Поворот!

Максим присел на корточки. Он едва удержался – так его кинуло к мачте. Гик с пришнурованным нижним краем паруса пронесся над голо– вой. Паруса хлопнули и натянулись опять. Левое колесо запрыгало по земле. Яхта побежала мимо футбольных ворот. Впереди опять горел фо– нарик.

– Тормоз!-крикнул Олег.-Жми!

Максим локтем навалился на рукоять.

Яхта остановилась так резко, что мачта качнулась вперед, а Мак– сим не удержался и мимо колеса кубарем скатился в траву. Его тут же подхватили и усадили на земле.

– Целый? Живой?

– Как огурчик!-весело сказал Максим.

– В следующий раз так не жми. Надо плавно…

Это сказал не высокий Максим и не Олег. И не Вадик. Это подошел мальчик с фонариком. Фонарик он небрежно вертел в руке, и луч упал на его лицо. И Максим быстро встал. Слегка болело от удара забинто– ванное колено. Только это была чепуха. Он все равно встал и радостно засмеялся. Он сразу понял, что это Венька. Потому что щуплый боль– шеглазый Вадик был непонятным образом удивительно похож на брата – круглолицего, с мягким светлым чубчиком, который так весело вставал от ударов медных тарелок.

– Это ты! – сказал Максим.

– А это ты! – весело отозвался Венька. – Я сразу понял, когда сказали, что Максим…

Что еще говорить? Все было так хорошо: и ребята, и ветер, и тра– ва, и яркий фонарик. И переливчатая звезда над мачтой, и трепещущий парус. Максим сказал:

– А я купил слона. Его кормят ирисками…

И Венька не ответил: "Все говорят…"

Он обрадовался. Он сказал:

– Вот молодец!