Владислав Крапивин - Болтик

– Весь на виду, как есть! Ох, Максим, Максим! Даже здесь пока– зал, какой ты барахольщик!

Но она это совсем необидно сказала. И Максим засмеялся и забол– тал в воздухе ногами, потому что все, оказывается, было прекрасно. Мама ухватила его за ногу.

– Стой, голубчик. Рассказывай, наконец, почему бинт, почему гли– на на штанах. И все остальное.

– Ой, только поем сначала, – простонал Максим. – А то помру.

– Тогда марш мыть руки.

– У-у…

– Что значит "у"?

– Мам,– весело сказал Максим,– купи слона.

– Какого слона?.. Что еще за новости? Одному пленку для магнито– фона, другому слона. Что такое слон?

– Все говорят "что такое слон?", – печально откликнулся Максим.– А ты возьми и купи слона.

– Я серьезно спрашиваю…

– Все серьезно спрашивают,– перебил Максим. – А ты не спрашивай. Просто возьми и купи слона.

Мама посмотрела на папу. Папа смотрел на Максима и покусывал гу– бы.

– Я не понимаю…– начала мама.

– Все говорят "не понимаю". А ты просто купи слона.

Мама вдруг заулыбалась:

– Все говорят "купи слона"! И никто не хочет мыть руки. Марш в ванную, а то я тебя тапочкой!

Максим захохотал и скрылся.

Потом он сидел на кухне и ел. Он ел за обед и за ужин. Суп, со– сиски, манную кашу с джемом. Пил чай с ирисками "Кис-кис". И расска– зывал. Про концерт. Про револьвер у вахтерши. Про утюг, третий этаж, форточку и Марину.

– Взять бы да всыпать как следует, – жалобно сказала мама. – А если бы ты сломал шею?

– А если бы дом сгорел?

– Человек дороже дома!

– Тут вопрос чести и самолюбия, – сказал папа.

– Тут вопрос глупости,– сказала мама.

– Ничего же не случилось,– сказал Максим.– Дело прошлое.

Мама выразила надежду, что в будущем ее сын не станет так бес– толково рисковать головой.

Максим на всякий случай сказал "ладно" и поведал про Ивана Са– вельевича, потом – мимоходом – про уколы и, наконец, как появилась в садике Марина и как отправил ее обратно Иван Савельевич.

– Ну и ну,– вздохнула мама.– Денек был у тебя бурный… Перес– тань жевать конфеты, лопнешь… А ногу надо перевязать. Болит?

– Не-а…

– А откуда все-таки глина?

– Это я в парк шел по берегу и увяз у ручья. Думал, что совсем перемажусь, да одна девчонка помогла…

– Не девчонка, а девочка. Надеюсь, ты ее поблагодарил?

– Ага. Мы потом играли. У нее на берегу есть тайна…

– А зачем тебя понесло на берег, это не тайна?

Максим не успел ответить. Пришел Андрей.

– Эх ты, – сказала ему мама,-прогулял. А Максима все-таки показывали. Совсем недавно.

– Не прогулял. У Галки Жильцовой видел, – отозвался Андрей. – Не дитя – народный артист. Имей ввиду, Макс, Галка в тебя влюбилась.

– Больно надо…

– А еще Максим рассказывал про свои подвиги,-заметил папа.

– Как Транзистора вырубил, уже рассказал?

(Откуда он все знает?!)

– Не транзистор, а утюг, – вмешалась мама. – И не вырубил, а выключил. Хотя бы дома не бросайся своими словечками.

– Именно Транзистора,– спокойно разъяснил Андрей.– Мелкую шпану младшего переходного возраста. Именно вырубил. Точнее – расквасил нос и поставил фингал.

– Максим, ты дрался?– широко раскрывая глаза, спросила мама.

– А чего! Он сам сколько раз первый приставал! Если полезет, еще дам…

– Только не рыпайся первый,– посоветовал Андрей.– А то бывает: силу почуял и пошел на всех отыгрываться. Транзя с этого начинал.

– Я не Транзя, – небрежно сказал Максим.

Потом он пошел в их с Андреем комнату, чтобы посмотреть новую "Пионерскую правду". Но он сделал ошибку. Надо было сначала включить свет, а потом плюхаться на тахту. А он сразу плюхнулся, и вставать стало лень. За окнами ровно шумел теплый ветер. В комнате качались, как туман у крыльев самолета, сумерки. Какое уж тут чтение! И Максим стал лежать просто так.

…Когда вглядываешься в сумерки, в них можно увидеть разные картины. Великанов, старинные города, море с парусами… Максим уви– дел джунгли. И осторожно пошел среди синих пальмовых листьев, лиан и высокой травы. И вышел на поляну. Там стоял громадный серый слон. Максим попятился. Слон его увидел. Встал на задние лапы, выпятил жи– вот и не спеша побежал к Максиму. Максим – от него.

– Стой, стой!– затрубил слон голосом Ивана Савельевича.-Ты куда? Не бойся.

Максим вспомнил, что он теперь не трус, и остановился.

Слон подошел вплотную, и над Максимом нависло его брюхо – круг– лое и необъятное, как дирижабль, на котором в молодости летал Иван Савельевич.

– Ты куда?– повторил слон.– Какой хитрый! Купил, а теперь убега– ешь.

– Разве я вас купил? – осторожно спросил Максим.

– А как же! Ты же сам маму просил, вот она и разрешила.

– А куда мне вас девать?

– Все говорят "куда девать", – печально вздохнул слон. – Раз ку– пил – думай.

– А чем вас кормить?

– Все говорят "чем кормить"… Ирисками, конечно!

– Ладно, – сказал Максим. – Во дворе за гаражами как-нибудь уст– рою…

– Нет уж… – опять вздохнул слон. – Лучше я здесь буду. А ты в гости приходи. Ириски не забудь…

Максим обрадовался и хотел сказать, что не забудет, но раздался резкий звонок…

Максим открыл глаза. Слон пропал, и опять была синяя от сумерек комната.

Снова зазвонили. Мама, видимо, открыла. Максим услышал:

– Вы к кому, мальчики?

– Здрасте. Скажите, пожалуйста. Максим здесь живет?

– Да… Но уже поздно. Кажется, он приткнулся где-то и спит.

– Не сплю! – сказал Максим и выскочил на свет. Потому что он уз– нал голоса. В дверях стояли Олег, высокий Максим и Вадик.

– Мы за тобой, – сказал высокий Максим. – У нас все готово. Мама охнула:

– Что у вас готово на ночь глядя?

– Одна интересная штука,– торопливо сказал Максим.– Надо испы– тать. Да, ребята? Главное, что ветер…

Мама, видимо, приготовилась твердо заявить, что никуда Максим не пойдет, и… встретилась с его взглядом. И наверно, поняла, что се– годня Максим стал гораздо взрослее, чем вчера. Она оглянулась на па– пу, вздохнула и снова посмотрела на ребят.

И тогда маленький большеглазый Вадик сказал:

– Да вы не волнуйтесь, пожалуйста. Мы его проводим назад.

Мама тихонько засмеялась и махнула рукой.

– Только не больше чем на полчаса.

Над потемневшей травой в синем вечернем воздухе трепетало треу– гольное крыло-распущенный по ветру главный парус. Он показался Мак– симу живым.

– Садись,– сказал Олег.– Держись за трос. А как услышишь "отдать тормоза" – дергай эту штуку. – И он положил Максимкину ладонь на де– ревянный рычаг.

Рычаг был гладкий и теплый.

Максим устроился, как на скамейке, на узкой доске позади левого колеса. Правой рукой ухватился за проволоку – она тянулась к доске от верхушки мачты. Там, над мачтой, над верхним дрожащим углом пару– са, переливалась белая звезда. Словно кто-то высоко-высоко подвесил граненую елочную игрушку и ее раскрутило ветром.