Евгений Мельников - Дрессированный паровозик

На каждой железнодорожной станции должен быть телеграфист. «Неплохо бы приспособить на эту роль носуху с ее сигнальным хвостом», — подумал Владимир Леонидович. Но кто же будет принимать ее сигналы? Второй носухи ведь нет. Какой толк бессмысленно мотать хвостом! И сделали носуху кассиром. Чтобы она своим длинным носом ставила штемпель на билеты. Так решил Дуров.

Пассажиры — морские свинки, поросята, ежи, собачки.

Строгим контролером был козел.

Пассажиры занимали свои места в вагонах. Стрелочник — водяная крыса — переводил стрелки. Паровозик пыхтел, шипел, свистел и трогался в путь. А из последнего вагона торчали уши безбилетного пассажира. Им был… ну, конечно, заяц.

На первой же остановке бдительный козел вытаскивал безбилетного зайца из вагона.

Паровозик продолжал свой путь, и в долгой дороге происходили всевозможные дорожные происшествия. Из буфета мчались за поездом опоздавшие пассажиры. Из будочки с петушком выскакивал, подтягивая штанишки, беспородный песик.

Когда же поезд скрывался за пестрым цирковым занавесом, вслед ему по шпалам шагала одинокая цапля. Она изображала бедного провинциального актера. В те давние времена актерам жилось плохо. Часто переезжали они из города в город. А денег на железнодорожный билет всегда не хватало. Вот и приходилось ходить по шпалам.

В 1907 году Владимир Леонидович Дуров приехал на гастроли в Кишинев. Хозяин цирка Каламанди развесил по всему городу афиши, извещающие о необыкновенном аттракционе «Дуровская железная дорога», в котором участвует более ста животных!

Конечно, каждый вечер цирк набит битком. Кому не интересно посмотреть на умных четвероногих артистов, на знаменитую дуровскую железную дорогу?

Владимир Леонидович узнал, что в это время полиция и жандармы мечутся по дорогам в поисках Котовского. В школе вам, конечно, рассказывали, что герой гражданской войны Григорий Иванович Котовский до революции жил в Бессарабии, так тогда называлась часть нынешней Молдавии, защищал бедняков и не давал спуску богачам. Народ любил и уважал Котовского за смелость и справедливость. О нем слагались легенды.

Так вот, Дуров узнал о том, что жандармы безуспешно ищут Котовского по всей Бессарабии, и на одном из вечерних представлений инсценировал нападение «анархистов» на паровозик. Пальба, крики, шум, гам. Из вагончиков выскакивают испуганные пассажиры: барсук — исправник, свинья — чиновник, куры — обывательницы. Когда пассажиры разбегались, Дуров доставал из багажного вагона грузы: горшок земли — крестьянам! Веревки — рабочим! Рваные штаны с вывороченными карманами — министру финансов.

Из последнего вагона Дуров доставал сапоги.

— Чьи это сапоги? — интересуется публика.

— Это, — отвечает Владимир Леонидович, — сапоги пристава второго участка Хаджиколи. Он их потерял, гоняясь за Котовским!

Представляете, что началось в цирке! Зрители кричат, свистят, хлопают в ладоши — очень им понравилось, как Дуров расправился с приставом.

А пристав второго участка Хаджиколи тоже был на этом представлении. Очень важный сидел вместе с женой в креслах первого ряда. Как услышал свою фамилию, стал красный, как помидор, вскочил с кресла и побежал к директору цирка Каламанди жаловаться на Дурова.

— Бога ради! — вскричал директор цирка. — Успокойтесь, ваше благородие! Да мы Дурова в двадцать четыре часа…

Тут директора прервал телефонный звонок.

— Алеу, — сказал директор Каламанди. — Я вас слушаю.

— Это хорошо, что слушаешь! Внимательно слушай! — неслось из телефонной трубки. — Котовский говорит! Если хоть волосок упадет с головы великого клоуна Дурова, я за себя не ручаюсь!

Директор цирка Каламанди и пристав второго участка Хаджиколи слишком хорошо знали Григория Ивановича Котовского, и Дуров еще два месяца веселил кишиневскую публику остроумными шутками. Каждый вечер из-за циркового занавеса на манеж, пыхтя, выезжал паровозик, зверюшки занимали свои места, и начиналось веселое цирковое представление.

Владимиру Леонидовичу Дурову первому из цирковых артистов было присвоено почетное звание «Заслуженный артист РСФСР». Дуров вообще был разносторонним человеком. Серьезно занимался наукой. Его опытами с животными интересовались академики Бехтерев и Павлов. Для своих научных опытов в 1909 году в особняке на Старой Божедомке в Москве Владимир Леонидович организовал зоолабораторию и зверинец. Теперь Старая Божедомка называется улицей Дурова. Сюда иные москвичи, да и не только москвичи, приходят в знаменитый «Уголок Дурова».

С годами Владимиру Леонидовичу становилось все труднее управлять сложным звериным хозяйством, и он все реже появлялся в манеже. С афишных тумб исчезла реклама знаменитой «Дуровской железной дороги». Но когда Дурова просили выступить, показать своих питомцев, он никогда не отказывался.

В трудном 1920 году Дурова пригласили на гастроли в Петроград, так тогда назывался Ленинград. Конечно, всей петроградской детворе, да и взрослым тоже, хотелось посмотреть дуровскую железную дорогу. А паровозик, как на грех, сломался. И вот тогда рабочие Путиловского завода отремонтировали паровозик. А Дуров устроил для детей путиловцев бесплатное представление.

Это было, пожалуй, одно из последних появлений паровозика на манеже. Паровозика Владимира Леонидовича — первого дуровского паровозика. Приблизительно в эти же годы с аттракционом «Железная дорога» в цирке выступал заслуженный артист республики дрессировщик Михаил Михайлович Золло. Но об этом я расскажу в другой раз. Потому что в этой книжке речь идет только о дуровских паровозиках.

Старые цирковые афиши…

Народная артистка РСФСР Тереза Васильевна Дурова осторожно вынула, развернула и разгладила ладонями старую цветную афишу. «Дуровская железная дорога» — было написано на ней. Знакомый всему миру паровозик тянул пассажирский состав. Из окон вагонов высунули свои мордочки дуровские зверюшки: поросенок, заяц, собачки, лисенок. Обезьянка звонила в станционный колокол. Пассажиры — гуси, куры, мыши, дикобраз, цапля, индюк спешили на посадку. У полосатого шлагбаума стояла лихая тройка — пестрые беспородные псы. В пролетке развалилась свинья в цилиндре. С нищенской сумой стоял грустный медведь. А на паровозике, рядом с машинистом-обезьянкой, сидел красивый человек в традиционном дуровском костюме: в коротком атласном плащике и блестящем колпачке.