Александр Аронов - Цирк приехал!

Борька и Нина, не спуская глаз с диковинного зверька, прижимаясь спинами к стене, перешли на цыпочках к окну.

— Предупреждаю, — сказал Сандро. — Насчет школы заговорите — выгоню! И ещё: как только Минька с крысами расправится — домой пойдете! Минька, вперед! Крысы!

Зверек ощерился. Шерстка его стала дыбом. Он поднялся на задние лапы, обнажив нежное, пушистое светлое брюшко, и начал принюхиваться. Потом снова преспокойно улегся на грудь Сандро.

— Ты что, не понял, да? Там крысы! Кры-сы! — торопил его Сандро.

Зверек нехотя спрыгнул на пол и, по-змеиному извиваясь, вприпрыжку побежал в коридор.

— В момент расправится. Будьте спокойны! — в азарте шепнул Сандро и прислушался.

— Мы спокойны, — ответила Нина, а сама подумала: «Сейчас увидит зверек, что там крыс никаких нет, и вернется. Хоть бы подольше просидел он в коридоре…»

Минька не возвращался. Вздохнув с облегчением, Борька и Нина стали с любопытством рассматривать комнату. Продолговатой формы, она была чистой и светлой, хотя два зарешеченных окна и находились высоко, под самым потолком. Сквозь них были видны только ноги прохожих.

Все убранство этого убогого жилья составляли две старые железные кровати с никелированными шишечками, стол, табуретка и хромоногий венский стул.

В углу примостился не то сундук, не то шкаф. В нем было множество ящиков, отделений, дверок. Некоторые из них задернуты разноцветными занавесками. Рядом с сундуком валялись гвозди, молоток, клещи, куски фанеры, ручная пила-ножовка. Очевидно, до прихода непрошеных гостей Сандро чинил этот странный предмет.

У двери стояла пустая клетка, принадлежащая, наверное, диковинному зверьку. На полу её, на соломе, стояла глубокая тарелка, полная воды.

Стены комнаты украшали три цирковых плаката: два типографских, третий — рисованный от руки. На первом были изображены четыре перелетающих с трапеции на трапецию «черта» в ярко-красных трико, в шапочках с рожками. На груди каждого красовалась морда дьявола. Путь полета «чертей» был обозначен пунктирными линиями. Они перекрещивались, закруглялись в кольца.

На втором плакате, с надписью «Итальянский борец-гладиатор Вонави», ребята узнали дядю Проню в испанском костюме в объятиях огромного удава.

На третьем, с надписью «Чудо-богатырь Вонави против Красной Маски», был нарисован тоже дядя Проня в открытом красном трико-борцовке, в схватке с человеком в совершенно глухом трико зеленого цвета и красной маске, закрывающей лицо.

На столе валялась груда перчаток белого и телесного цветов.

В дверях показался зверек. Он недоуменно глядел на хозяина. Борька и Нина замерли.

— Ищи, ищи! У нор сторожи, — приказал Сандро, и зверек снова нехотя скрылся за дверью.

— Ничего не понимаю! — пробормотал Сандро. — Вялый Минька какой-то! Плохо крыс чувствует. Испортился чутье совсем.

— А может, он заболел? — предположил Борька.

— Подождите-ка… — недоверчиво спросил Сандро, — а вы точно видели крыс?

— Ещё бы не точно! — замахала руками Нина.

— Странно…

— А что странного? Ты понюхай, как завтрак пахнет! — Нина подошла и сунула сверток прямо в нос Сандро. — Так аппетитно пахнет, что не только крысам, а даже нам с Борькой есть захотелось. Вот они и выскочили! Что, у крыс чутья, что ли, нет?

— Чутье-то у них есть… — немного успокоился Сандро и добавил: — А раз вы голодные, так ешьте! Не стесняйтесь, да? Пожалуйста, да? Яичниц можно жарить. Яйца на окне в банка, видишь? Керосинка в кухне стоит. Первый стол от двери.

— Нет, нет, — отказалась Нина, — мы не будем. Мы уже обедали. А тебя вот сейчас накормим.

— Не хочу.

— Да ты не стесняйся.

— Не хочу! Отстань! — что есть силы закричал Сандро. — Выгоню сейчас!

Помолчали.

Борька поднял руку:

— Можно спросить?

— Можно.

— Это что за комод? — указал Борька на странный предмет.

— Кофр называется. В нем все барахло наш: костюмы, вещи.

— Удобный! — оценила по-хозяйски Нина.

— Конечно, удобный. Перёезжать-то часто приходится, — согласился Сандро. — И костюм на вешалка висит, не мнется, и другие вещи. Только старенький уж кофр-то! Не то что у директор наш. У него их несколько. Фабричный. Кожаный. С ящичками секретными всякими. С электрической лампочкой внутри. На батарейка… А наш развалился совсем. Заплатка из фанеры приходится ставить… Вместе с Вонави мастерили. Самоделка…

— Неужели сами мастерили? — удивилась Нина.

— Конечно. Я вообще мастерить люблю. Даже сапоги шить умею. Цирковой костюм тоже умею шить. Не фрак, конечно. Трусы, рубашка. Меня дядька всему научил. Он иногда, когда с деньгами совсем плохо получается, сапоги шьет. Портняжит. Подрабатывает. А я помогай, конечно.

— Неужели вам подрабатывать приходится? Такие артисты знаменитые! — присвистнул Борька.

— Я ещё не такой знаменитый. Дядя Проня знаменитый. Очень. Вонави знают все артисты России. А подрабатывать приходится.

— Все его знают или только циркачи?

— Никогда так не говори, слышишь? Мы очень обижаемся, когда нас называют циркачи. Это нехороший кличка. Так нас при царе называть можно был. Сейчас не надо. Надо артисты цирка. Или просто цирковые. Дядька знаешь мастер какой? И акробат, и жонглер, и борольщик.

— Что такое борольщик?

— Так борцов в цирке называют. Борольщик, или артист борьбы. Он и на концертино, и на гитара играет, и может любой зверь дрессировать.

— Он тебе родной дядя? — спросила Нина.

— Зачем — родной? Дядьками в цирке называют старших мастеров. Тех, кого очень уважают. А мне Вонави не родной! Только лучше всякий родной… Он нашел меня в Тбилиси. Я работал у один нищий. Богатый такой нищий попался. Я милостыню собирал вместе с ним. Он много денег на мне нажил. Показывал меня…

— Показывал? Как показывал? — удивился Борька.

— Да так… — замялся Сандро, — чепуха. Он себе фруктовый сад купил, а я чуть с голоду не подыхал. Так ему надо был. Хотел, чтобы я худым оставался, чтобы меня жалели побольше… Бил меня крепко, когда пьяный напивался. А трезвый — не трогал. Никогда. Бил он меня раз… Вонави проходил мимо. Увидел, как мне попадает, выхватил меня у хозяин, а его поднял кверху за шиворот одной левой… Здоровый нищий был, а он его одной левой… Смешно, да?

Но Борьке и Нине не было смешно.

— «Чего, говорит, хочешь, гад? Под суд за пацан идти или один раз в скулу получить?» — «Лучше в скулу давай», — выбрал нищий. Вонави легонечко так его ударил, нищий упал, за челюсть держится… С тех пор Вонави возить меня с собой по циркам и балаганам стал. Номер мне придумал. Я уже полжизни артистом работаю. С семи лет. Вот он человек какой, дядя Проня…

— А он итальянец? — спросила Нина.

— Какой итальянец? Русский.

— А фамилия почему такая?