Тамара Крюкова - Лунный рыцарь

Марика про себя окрестила тощую старую деву мадам Скелет. При герцогине Агнессе гувернантка была воплощенной добротой. Агнесса и не подозревала, сколько придирок приходилось терпеть Марике, хотя она изо всех сил старалась угодить гувернантке. Мадам Стилет ненавидела свою подопечную, считала дерзкой и непокорной. Впрочем, Марика тоже недолюбливала старую лицемерку. После привольной кочевой жизни Марика ощущала себя, как птица в клетке. Ее жизнь была расписана по часам. И ладно бы только учеба! Она не могла понять, отчего надо гулять по расписанию, а вовсе не тогда, когда хочется.

Накануне ей приснилась Варга, старая ясновидящая цыганка, которая воспитала ее. Девочка ясно, как наяву, видела, будто Варга сидела, попыхивая глиняной трубкой, а потом вдруг посмотрела ей прямо в глаза и сказала: «Беги!»

Иногда Марике и впрямь хотелось убежать и вновь кочевать с места на место и кружиться под бубен на шумных площадях. Однажды, увидев бродячих артистов, она пустилась в пляс вместе с ними, но ее быстро осадили: юной герцогине не положено танцевать на потеху простолюдинам.

Что и говорить, жизнь в довольстве и роскоши оказалась не такой уж сладкой. Марика, не задумываясь, променяла бы все богатства на скрип колес кибитки и вечерние посиделки у костра. Ее удерживали здесь только Агнесса и Глеб. Но в последнее время Глеб приезжал так редко. Размышления девочки прервал голос камердинера:

— К вам его Высочество принц.

Марика подскочила и бросилась навстречу Глебу. Ей казалось, она не видела его целую вечность.

— Я как раз думала о тебе! — воскликнула она.

— Правда? А в связи с чем? Что-то случилось? — насторожился Глеб, уверенный в том, что Марина вспомнила о нем тоже из-за Лунного рыцаря. Но девочка отрицательно помотала головой:

— Ничего не случилось. Зачем так редко приходишь?

— Не зачем, а почему, — поправил Глеб.

— Ай, какая разница, как сказать? Что почему, что зачем. От этого ты все равно чаще не приезжаешь, — отмахнулась она.

— Не сердись. Просто я очень занят. Целыми днями сижу в библиотеке. Чтобы управлять государством, мне надо многому научиться, — возразил Глеб.

— Разве только из книжек учатся? А глаза и уши на что? Смотри вокруг и учись. Вот я теперь тоже обучена грамоте. И что? Читаю в книжке: медведь — это большой, сильный зверь с бурым мехом. А у меня разве глаз нету, чтобы медведя увидеть? Что нового мне могут сказать про медведя какие-то значки на листе бумаги? — презрительно фыркнула Марика.

— Есть вещи, которые нельзя увидеть глазами и потрогать руками. Без книг не выучишь философию, — сказал Глеб.

— Это что еще за штука? — спросила Марика.

— Наука об устройстве мира, — пояснил Глеб.

— А то я без науки не знаю, как мир устроен! Только он устроен у всех по-разному. У цыган — по-своему, а во дворцах — по-своему. Конечно, здесь я ношу башмаки и шелковые платья, могу есть хоть лопни, но тут нет воли, — прорвало вдруг Марику, и она высказала то, что ее мучило.

— Разве тебе запрещено делать то, что хочешь? — удивился Глеб.

— Вы не живете, как хочите.

— Как хотите, — поправил ее Глеб.

— Вот видишь, даже говорить, как хочется, и то нельзя. Везде глупые правила. С утра надо мыться, хоть я совсем чистая. Где я могла испачкаться ночью? С ногами на стуле сидеть нельзя. Есть руками тоже. А как маринованный гриб вилкой подцепить? Он, будто лягушонок, норовит выскочить и шлепнуться на чужой подол. Лучше б я голодала! Не могу я так. больше. Мадам Скелет, коза облезлая, то и дело на меня жалуется: «Ах, манеры! Ах, этикет!» — Марика передразнила гувернантку. — А в этом этикете правил тыща, и все будто нарочно придумали, чтобы людям трудней жилось. — Тем не менее, все живут по этим правилам и никто не жалуется, — сухо заметил Глеб.

Его начало раздражать нытье Марики на «тяжкую» жизнь. Ее проблемы выеденного яйца не стоили по сравнению с той бедой, которая надвигалась на него.

— Хорошо тебе говорить, — обиженно сказала Марика.

— Да уж, лучше некуда! — с горечью выпалил он. Он пришел поделиться с ней своей бедой в надежде найти понимание и утешение, а она, не дав ему слова сказать, занимает пустой болтовней про то, как ее донимает гувернантка.

Марика не понимала, чем рассердила Глеба.

— Какая муха тебя укусила? — спросила она.

Глеб, отвернувшись, молчал. Девочка тихонько тронула его за руку.

— Зачем серчаешь? Скажи, что тебя гложет?

— Нынче ночью ко мне приходил Лунный рыцарь. Думаю, ему нужен волшебный кошелек, — тихо произнес Глеб.

Марика ахнула:

— Что же делать? Ведь его украли!

Давящее молчание повисло в комнате. В наступившей тишине тиканье часов казалось оглушительно громким. Каждое движение стрелки приближало к неминуемой развязке.

Марика порывисто обняла Глеба и, уткнувшись в лацкан его пиджака, сказала:

— Прости, я такая глупая! Болтаю обо всякой ерунде.

— Ты ведь не знала, — смягчился Глеб. В самом деле, чего ради он накинулся на нее? Может, оттого, что сдавали нервы? Он знал, рыцарь не замедлит явиться снова, и не был готов к этой встрече.

Марика расстегнула пуговку на воротничке и вытащила из-за пазухи камешек. На вид это был обыкновенный плоский голыш, только в середине природа проделала аккуратную дырочку. Девочка стала стаскивать кожаный шнурок, но он запутался в густых волосах, будто оберег не хотел покидать свою хозяйку. Наконец девочке удалось высвободить кулон, и она протянула его Глебу.

— Держи.

— Что это?

— Оберег. Мне его Варга дала, когда я совсем маленькая была. Видишь дырочку? Варга говорила, что через нее удача смотрит. Он отведет от тебя беду.

— А как же ты? — спросил Глеб.

Он знал: ничто не поможет ему выпутаться из капкана, в который он угодил, и чувствовал, что не вправе забирать у Марики вещь, дорогую ей как память.

— Что со мной может случиться? Главное, чтобы тебя напасть обошла стороной, — отмахнулась она.

— И все же я не могу забрать твой оберег, — отказался Глеб.

— Говорю, бери. Ко мне Лунный рыцарь не приходил, а от мадам Скелет никаких оберегов нет, — улыбнулась девочка, пытаясь все свести к шутке, хотя на душе у нее скребли кошки. Сколько она себя помнила, амулет всегда оберегал ее, придавая уверенности в самых отчаянных ситуациях. Но сейчас Глебу он был нужнее.

Уверенность Марики в чудодейственную силу камешка передалась и Глебу. Он сжал его в кулаке, и в душе затеплилась хрупкая надежда, что все обойдется.

— Я верну его тебе, — пообещал он, но Марика прикрыла его губы ладонью.

— Теперь оберег твой. Я буду молиться, чтобы он помог тебе.

Осень не скупилась на золото. Лес утопал в роскоши, как будто отказывался признать, что стоит на пороге увядания. Кроны деревьев немного поредели, и в золотых кудрях берез, как растрепанные васильки, синели кусочки неба. Время от времени лист, возомнивший себя птицей, срывался с ветки и летел, подгоняемый ветром. Но его полет был слишком быстротечен, и беглец опускался на землю, которую уже устилал ковер из его собратьев.