Тальбот Рид - Старшины Вильбайской школы

Речь Ашлея, который поддерживал предложение Гема, была не совсем удачна:

— Джентльмены, я поддерживаю предложение мистера Гема. Пора прекратить этот порядок вещей! (Слышны голоса: «Какой порядок вещей?») Как какой? С какой стати нам сажают на голову человека, которого мы мало знаем, только потому, что он принадлежит к отделению директора? С какой стати всеми любимого мистера Блумфильда оскорбляют перед лицом всей школы только потому, что он из отделения Паррета? Пора признать, что отделение Паррета стоит во главе школы. (Крики из отделения Вельча: «Неправда! Неправда!») В этом отделении все лучшие люди. Оно первенствует на реке… (Голос Ферберна: «Пока еще нет!») Ну, так будет первенствовать. Оно во всем первое… (Голос Кроссфильда: «Кроме ума!») Я не исключаю даже ума и в доказательство присутствия ума в нашем отделении поддерживаю предложение мистера Гема.

Это неожиданное и несколько темное заключение речи Ашлея не умалило ни восторженного приема, оказанного ей парретитами, ни негодования против нее директорских. Не успел Ашлей сесть, как встал Кроссфильд. Это было сигналом для шумных изъявлений восторга со стороны директорских и для общего внимания, потому что все члены парламента находили, что Кроссфильда стоит послушать.

— Милостивые джентльмены! Почему мистер Ашлей поддерживает предложение мистера Гема? Потому, что он парретит и мистер Блумфильд парретит; а все парретиты, естественно, найдут, что старшиной должен быть парретит. Попугаям (Здесь игра слов, основанная на созвучии слов Parret — фамилия учителя, по которой названо его отделение, и parrot — попугай). нельзя верить даже и тогда, когда они выказывают признаки ума. (Рукоплескания и смех.) Не верьте попугаю, когда он говорит вам о попугаях… Доказательства того мистера, который внес предложение, я нахожу более убедительными. Он думает, что мистер Риддель не годится в старшины. Я тоже это думаю. (Восторженные крики парретитов и недовольные возгласы директорских.) Мистер Риддель и сам это думает. (Голос Ридделя: «Слушайте!») Но почтенный оратор находит, что старшиной должен бы быть мистер Блумфильд. С этим я не согласен. Мистер Риддель мало понимает в спортивных играх, хотя, как я слышал, сегодня утром он управлял шлюпкой. Мистер Блумфильд еще меньше понимает в классической литературе. (Громкий смех из отделения директора.) Неужели, господа, вы скажете, что человек, который не может перевести «Бальбус перепрыгнул через стену», не заглянув в словарь ровно три раза, может быть вильбайским старшиной? Я скажу «нет». Я скажу, что старшиной школы должен быть мистер Риддель, рады мы этому или нет. И до тех пор, пока вы мне не укажете на более достойного, я буду поддерживать мистера Ридделя.

Речь эта, сказанная с большим одушевлением и среди непрерывного смеха, развеселила все собрание, кроме отделения Паррета, которому она не понравилась. Но, прежде чем кто-нибудь из парретитов успел возразить на нее, с другого конца зала раздался тоненький голос:

— Джентльмены, дайте слово вельчитам!

Это жалобное заявление вызвало новый взрыв смеха, который еще усилился, когда было открыто, что оратор с тонким голосом не кто иной, как мистер Пильбери. Он стоял, окруженный небольшой кучкой своих поклонников, которые с вызовом смотрели на все собрание и усердно подталкивали «своего».

— Это, наконец, несправедливо… Все говорят, а нам не дают! — воскликнул опять Пильбери, но тут застучал молоток председателя, и крики: «К порядку!» остановили оратора.

— Уважаемый член парламента должен знать, что он не имеет права вносить свое предложение до тех пор, пока собрание не обсудит предложения, находящегося на очереди, — сказал Исаакс.

Пильбери сделал Исааксу угрожающую гримасу:

— Не твое дело, Ики, я хочу говорить!

Гем встал среди общего смеха и спросил, обращаясь к председателю, допускаются ли в парламенте такие выражения. Исаакс отвечал:

— Конечно, не допускаются, и мистер Пильбери должен взять свои слова обратно.

Мистер Пильбери показал кулак мистеру Исааксу и сделал новую попытку продолжать свою речь, но тут встал Ферберн и заметил «уважаемому члену», что если он подождет, немного, то палата выслушает его с удовольствием. После этого примирительного совета Пильбери стушевался, а собрание продолжало обсуждать предложение Гема.

Прения были жаркие. Сила доводов была на стороне отделения директора; зато у парретитов было больше пылу. Раза два вставали вельчиты и нападали на обе партии; раза два кто-нибудь из директорских говорил в пользу Блумфильда. Наконец палата разделилась, то есть все те, кто был за предложение Гема, перешли на одну половину зала, а те, кто был против него, — на другую. Считать голоса не понадобилось: вокруг Ферберна собралось всего двадцать пять человек, тогда как Гема и его последователей окружила толпа человек в триста.

Противники нового старшины торжествовали. Риддель предпочел бы отказаться от выборов, но его друзья нашли, что такой поступок был бы трусостью, и он покорился. Теперь он принял свое поражение спокойно и даже присоединился к общему смеху, встретившему приглашение председателя:

— Мистер Пильбери, не угодно ли вам говорить? Но мистер Пильбери забыл приготовленную речь.

Если б ему позволили говорить тогда, когда он хотел, он мог бы сказать многое — так объяснил он своим друзьям, — но теперь он был «не в ударе». Впрочем, он сделал усилие над собой и начал:

— Джентльмены, дайте слово вельчитам!

Он не имел намерения сказать что-нибудь смешное, тем не менее все рассмеялись. Он продолжал, не унывая:

— Почему бы, джентльмены, старине Кьюзеку… (Слышны голоса: «К порядку! К порядку!») В чем дело?

Председатель заметил оратору, что во время заседаний члены парламента должны говорить друг другу «мистер такой-то».

— Очень нужно этому Ики сбивать меня с толку! — воскликнул обиженный Пильбери. — Ну, так почему бы, джентльмены, мистеру Кьюзеку не… Что ты говоришь?

Это относилось к Фильноту, который, стоя подле своего союзника, давно уже шептал ему:

— Не робей, Пиль, хорошенько их!..

— Почему бы мистеру Кьюзеку не робеть хорошенько, то есть… Кто тебя просит подсказывать, Фильнот? Право, я тебя поколочу… Почему бы мистеру… Тельсон, не бросайся шариками!.. Почему бы…

— Кто поддерживает предложение мистера Пильбери? — спросил Исаакс, которому надоело ждать.

— Я, я! — закричал Фильнот.

— Погоди, я еще не кончил! — перебил его взволнованный Пильбери.

— Мистер Фильнот! — провозгласил председатель.

— Не надо Фильнота! Я буду говорить! — кричал Пильбери.

— К порядку! К порядку! — раздалось со всех сторон.