Яков Ершов - Витя Коробков - пионер, партизан

Он поспел вовремя. Теплоход отходил от причала. На пристани толпились ребята — учащиеся художественной студии.

Витя стоял, махая рукой, и вдруг понял, что он расстается не только с картинами, но и со своей самой большой мечтой. И еще он понял в этот очень трудный для него день, что врага можно ненавидеть не только всем сердцем, но и каждой частицей тела. Сумерки быстро сгустились. Город стоял темный, настороженный, безмолвный. Потом раздался надрывный сигнал воздушной тревоги.

— Ну-ка, ребята, марш по домам, — распорядился дежурный по порту.

Пробираясь к выходу, Витя задержался. Сверху доносился гул самолетов. Он быстро нарастал. Самолеты с ревом обрушились на город. Противно взвыли бомбы, и почти тотчас один за другим раздались взрывы. Объектом для врага на этот раз был, несомненно, порт, но ни одна бомба не попала в цель. Они рвались где-то в море. «Молодцы зенитчики, — радовался Витя, из щели следя за стремительным огненным потоком трассирующих пуль. — Сбили фашистов с курса».

Он вылез из укрытия и побежал к выходу. Откуда-то слева вырвался ослепительно яркий луч и тотчас погас. Снова и снова. Что это? Сигнал? Витя кинулся к штабелям ящиков. Там мигал этот страшный белый глаз.

Самолеты пошли на второй заход. Завизжали осколки. Витя упал на землю, прижался щекой к влажному песку. Сквозь вой и свист падающих бомб он слышал возбужденные голоса: «Где-то здесь, гад! Ищите!»

Из темноты вынырнул человек. Он бежал, пригибаясь, прямо на Витю. Сзади за ним слышался топот многих ног, крики: «Стой! Держи!»

«Это он сигналил! — догадался Витя. — Не дам уйти, бандит проклятый, не дам!» Он встал на четвереньки и кинулся под ноги бегущему. Тот упал, больно ткнув его коленом в бок. Тотчас на них навалились, кто-то крепко схватил Витю за плечи и поднял с земли.

В глаза ударил свет карманного фонарика:

— Ты что тут делаешь? Я же тебя домой отправил, — дежурный строго оглядывал мальчика.

— Хорошо, что не ушел, — вступился молоденький милиционер. — Он этого светлячка с ног сбил. — Милиционер кивнул на задержанного.

— Вот оно что… Помогал, значит. Артемьев! — крикнул дежурный. — Запиши фамилию мальчика и адрес. И можно его отпустить.

Дали отбой. Витя побежал домой.

Витя никому не сказал про случай в порту. Но дня через два Артемьев — милиционер, который записал тогда его фамилию и адрес, — остановил мальчика на улице.

— Тебе, брат, повесточка, — сказал он. — Зайдешь завтра к товарищу Сизову. Тут адрес указан. Только об этом не болтай.

Витя заволновался. Зачем к Сизову? Кто такой Сизов? И спросить нельзя, раз не велено болтать.

На следующий день он пошел в большое серое здание на набережной. Долго ходил по коридорам, отыскивая нужную комнату. Наконец спросил у проходившей мимо женщины.

— Товарища Сизова? Первая дверь налево! — показала она.

В приемной его попросили подождать. Он сел в мягкое кресло и уставился в напряженном ожидании на высокую двухстворчатую дверь. Она поминутно открывалась. Входили и выходили военные и штатские, мужчины и женщины.

Наконец Витю позвали. В большом кабинете за столом сидел военный со знаками капитана в петлицах. В комнате было два окна, занавешенных глухими шторами. Справа была еще одна дверь.

Капитан поднялся, протянул Вите руку.

— Давай знакомиться, — сказал он. — Капитан Сизов.

Витя пожал руку, но, смутившись, ничего не сказал.

— Что же ты молчишь? — спросил Сизов. — Садись. Догадываешься, зачем тебя вызвали?

— Это, наверное, насчет того, что в порту? — вопросительно поглядел Витя.

— Да, — Сизов достал папиросу, закурил. — Ну, рассказывай.

Витя рассказал, зачем он был в порту и почему задержался.

— Конечно, раз дежурный приказал, надо было сразу уходить, как налет начался. Но если я заметил сигналы, как я мог уйти? — виновато закончил он.

Капитан поглядел на него внимательно:

— За это мы на тебя не в обиде. Даже спасибо говорим: помог изловить диверсанта. Молодец, не растерялся. Теперь надо заставить его сознаться: уверяет, что взяли напрасно, спутали с кем-то другим.

— Ну как же так? — возмутился Витя. — Как же он может запираться?

— Да вот так уж. Думает шкуру этим спасти. Ты его хорошо разглядел? Расскажи-ка мне, какой он из себя?

Витя замялся:

— Да я не рассмотрел в темноте.

Капитан прошелся по комнате.

— Конечно, сигналил он. Я в этом уверен. Но одной уверенности мало. Надо еще изобличить негодяя.

Капитан задумался.

— Все-таки стоит тебе на него взглянуть, — он подошел к боковой двери и отдернул занавеску. Витя посмотрел через стекло. На скамье, привалившись к стенке, сидел человек. Он, видимо, дремал, но, почувствовав на себе Витин взгляд, исподлобья глянул прямо в лицо мальчику. Витя вздрогнул: какие злобные глаза!

Сизов заметил его смущение. Он быстро задернул занавеску.

— Что, узнал?

Витя смотрел растерянно. Ему казалось, что он где-то видел этого человека.

— Посиди здесь, подумай, — Сизов подвинул Вите стул и сам сел и стал рассматривать какие-то бумаги, изредка поглядывая на мальчика.

Витя перебирал в памяти знакомые лица. Нет, ни у кого не видел он этих маленьких, впалых серых глаз. Может быть, на картине?

— Мазепа! — вдруг сорвался он с места. — Лесник! — И, торопясь и перебивая себя, он рассказал Сизову о пассажире из «Массандре» — Такой же нос, и глаза, и взгляд. У меня его портрет есть. Ребята говорили — очень похож. Только с усами. Это ничего? Принести вам?

Дома Витя долго рылся в старте альбомах. Он разбросал листки по всей комнате, но рисунка не было. Его бросило в жар. А вдруг не найдется? Что он скажет Сизову?

— Мама, ты не видала моего рисунка? Знаешь, того, что я из Артека привез, — бросился он к матери. — Помнишь, я показывал: лесник такой, с усами.

— Нет, сынок, что-то не припомню. А зачем он тебе?

— Да вот понадобился, мама, очень понадобился.

Портрет нашелся только к вечеру, когда пришел отец. Оказалось, что он заложил его в какую-то книгу.

Наутро Витя отнес рисунок Сизову. Капитан достал из ящика своего стола несколько фотографий, сличил их с портретом.

— Похож, — уверенно заявил он и, возвращая рисунок Вите, сказал: — Сядь здесь.

Витя сел на стул, в стороне, у окна.

Капитан позвонил.

— Введите арестованного, — приказал он вошедшему дежурному.

В комнату, сутулясь, вошел высокий пожилой человек в простом костюме портового рабочего. Витя взглянул на него и теперь уже сразу узнал. Конечно, это был «лесник», хотя он и сбрил пышные усы.

— Ну что? — повернулся капитан к арестованному. — Долго еще будете запираться?

— Мне не в чем признаваться, — угрюмо ответил «лесник». — Я все сказал. Взяли по ошибке. Я рабочий, грузчик в порту. Документы у меня в порядке.