Журнал «Пионер» - Пионер, 1939 № 11

Издательство ЦК ВКП(б) «Правда» 1939 г.

Издательство ЦК ВКП (б) «Правда»

Ганнусенька

П. Тычина

Ой, реченька-речоночка,

Густой камыш-трава!

Ганнусенька-девчоночка

Шептала ей слева:

- Теки на ту стороночку,

В тот край, гдэ все права.

И матушке, речоночка,

Скажи, что я жива!

Пусть рученьку проворную

Скорее мне подаст,

Ой, в полночь злую, черную

Я плакала не раз!

Избу мою просторную

Панов спалила власть.

Ужели ту позорную

Не скину я напасть?!

И мать через стремниночку

Ей крикнула: «Иду!

Ну, кто ж свою кровиночку

Оставит на беду?

Кто бросит сиротиночку

На лютом холоду?

Люблю свею барзиначку,

Иду, иду. иду…»

Взяла ее сердешную,

Вернула всэм полям,

Всему житью утешному,

Всем ягодным садам.

Рукой своей неспешною

Прошлась по волосам:

«Мою голубку вешнюю

В обиду я не дам!»

И стала сиротливая

У солнца на виду.

Веселая, красивая

В своей семье, в роду

Ганнусенька счастливая,

Как яблочко в меду.

А матушка радивая

Хозяйствует в саду.

Передела с украинского

Елена Благинина

Дорогие наши братья и сестры, ребята Западной Украины и Западной Белоруссии!

Поздравляем вас и радуемся вместе с вами. Теперь вы такие же свободные и счастливые юные граждане социалистического государства рабочих и крестьян, как и мы. Кончились для ваших отцов и матерей годы тяжелой бесправной жизни, кончились и для вас годы унижений, голода и нищеты. Советская власть построит для вас такие же школы и дворцы, какие есть у нас, такие же парки и стадионы, как у нас. И наш лозунг: «Учиться так, чтобы Сталин сказал: отлично, ребята», - станет вашим лозунгом, и наш клич: «К борьбе за дело Ленина - Сталина будь готов!» - станет вашим кличем.

С радостью обнимаем мы вас и принимаем в нашу дружную, веселую семью советских ребят. Шагайте вместе с нами, под красным знаменем за большевистской партией, за ленинским комсомолом, за нашим отцом и учителем товарищем Сталиным!

Рис. Б. Винокуроаа

Рассказ Б. Шатилова

Рассказ этот я случайно подслушал ночью в вагоне по дороге из Москвы в Ленинград. Начала рассказа я, к сожалению, не слышал, потому что еще в Москве до отхода поезда лег на верхнюю полку и сразу же крепко заснул. Проснулся я уже сроли ночи; в вагоне полумрак, тишина. Народ уже не хлопает дверями, не мотается взад-вперед по освещенному коридору, утихомирился, поснул весь. Только колеса стучат да кто-то в темноте подо мной курит и рассказывает тихим, задушевным голосом.

Я люблю эти ночные задушевные разговоры в вагоне и прислушался.

- Это в Казани, что ли, было?

- В Казани, в Казани… В девятьсот третьем году. Мне тогда лет тринадцать было. Вот раз в воскресенье пошел я на толкучий рынок, так, от нечего делать, пошляться. Иду. И знаете - как на толкучем - тесным-тесно. Толпа тысячная, шумит, шевелится. Кто штаны да тряпки какие-то на руке развесил, кто сапогами, юбкой рваной трясет, кто гармонь

пробует, тут же тебе и шарманщик с попугаем «счастье» по пятаку продает, и цыганки-гадалки в пестрых шалях шныряют. Все это мне интересно. А у забора старики, старухи сидят на сундучках, на корзиночках, а перед ними всякий хлам навален: старые зонты, беззубые вилки, ножи, винты, гайки, замки без ключей - ну ржа всякая! Чохом за все и рублевку-то жалко отдать. А сидят, торгуют.

Смотрю: какой-то парень черноволосый, плотный, в форменной ученической тужурке и фуражке промышленного училища гремит, роется в этом хламе. Возьмет железку и серьезно так, внимательно рассматривает. Возле него две бабы и почтенный старичок в пальто и шляпе с любопытством смотрят, что он там рассматривает. Ну, конечно, и я свой нос воткнул.

У нас ведь так: разложи, что хочешь, - народ мимо пройдет и не глянет, а как остановился один - тут уж и другие стадом. Хоть это и ни к чему им вовсе, ну а все-таки любопытно знать: какая польза может быть человеку от такого хлама? А ну как дельное что, да нам невдомек?

Парень этот перебирает железки, что-то в уме прикидывает, а мы стоим, на него глаза пялим. Старичок - в шляпе-то, наконец, не выдержал, спрашивает:

- Простите, молодой Человек… Я вот смотрю на вас, и мне любопытно знать: зачем это вам? Ну, вот эта штука, например?

Старичок улыбнулся. И парень этот тоже посмотрел на него и улыбнулся. И (улыбка детская, светлая, сразу видно: хороший парень.

- А эта штука, - говорит, - от электромотора. И тут очень интересно рыться.

- Да что ж тут интересного? - это опять старичок-то.

- Ну, а как же? - говорит". - Возьмешь такую вот вещь в руки - и сразу же мысль начинает работать: что это такое? Почему и для чего она так сделана? Ведь эти железки и гайки сделаны не с бухты-барахты, а по законам механики. В них мысль человеческая. А кроме того все это вот зря валяется, без всякого смысла, как мертвые части какого-то тела. А если соединить их с толком, получится механизм, машина, все это оживет и может принести большую пользу человеку.

- А-а, вот вы как рассуждаете, - сказал старичок и уже с таким уважением к парню-то этому.

А парень вдруг вроде как застеснялся. Сел на корточки и стал ворошить железки. Старичок отошел. А я все стою. Парень спросил у продавца:

- Есть у тебя еще такие? - и показал ему какую-то железку.

- Какие?… Эти-то? Есть, только дома.

- Слушай, - говорит, - я тебя очень прошу: принеси их в следующее воскресенье. Я их все возьму.

Расплатился за какие-то винты да железки и ушел.

Я еще потолкался немного на рынке и домой пошел. Иду, и не выходит у меня из головы этот парень. Очень он мне понравился, и, чтоб так кто про железки говорил, я никогда еще не слышал.

Ну, хорошо. Прихожу домой. У меня брат был, старше меня лет на пять, тоже в промышленном училище учился. Я стал у него допытываться: не знает ли он, что это за парень, какого я сейчас на толкучем видел? Он подумал, подумал.

- Нет, - говорит, - не знаю. Мало ли у нас всякого народа учится.

А через год, весной, пошли мы раз с братом в баню. Вечером это дело было, в субботу. Вымылись, выпарились, идем с узелками подмышкой домой по Мало-Федоровской улице. Проходим мимо какого-то кривого домишки. Как раз перед ним у крыльца фонарь горит, крыльцо скособочилось, над крыльцом вывеска «Меблированные комнаты».