Василий Великанов - Разбойник и Мишка

Но надежда наша не сбылась.

Летом сорок третьего года наши войска разбили противника на Курской дуге и погнали его на запад. Противник отходил с боями и по пути отхода минировал дороги, берега рек, лесные опушки. Мне надо было поехать в дивизионный ветлазарет. Раненых лошадей в это время поступало много. Путь мой лежал по большаку — километров пятнадцать. «Зачем я поеду по этому длинному пути, когда можно поехать напрямик, через лес? Тут гораздо ближе…» — подумал я и поехал к лесу. Как обычно, Альфа бежала впереди меня. На опушке она остановилась, обернулась и пролаяла: «Ам».

Я крикнул:

— Стой, Альфа!

Подъехав к опушке, я внимательно посмотрел на землю. Поверхность ровная, никаких следов не видно. Взглянул на деревья — и на них не увидел каких-либо знаков. Иногда наши сапёры не успевали обезвреживать минные участки, и в этом случае они прибивали на столбах или деревьях дощечки с крупной надписью: «Заминировано». «Да зачем здесь пойдут немцы?.. — подумал я. — Нет здесь ни дорог, ни троп. Они ведь по дорогам удирают…»

Альфа стояла около меня и смотрела, ожидая приказания. Я крикнул:

— Вперёд, Альфа! Прямо! — и указал рукой.

Альфа взмахнула хвостом и побежала в лес.

Ехал я шагом, не правя конём — он сам осторожно лавировал между деревьями. Впереди мелькало серое тело Альфы. В лес я углубился не более чем на пятьдесят метров, как услышал впереди себя взрыв. Сокол вздрогнул и остановился. Альфа мгновенно исчезла из моих глаз.

На том месте, где только что находилась собака, образовалось облачко дыма и пыли. Вскоре облачко рассеялось, и я увидел Альфу. Альфа нарвалась на мину. Мне хотелось подъехать к ней, подойти, но этого нельзя было делать: значит, лес заминирован, можно подорваться. Да и помощь моя ей уже не требовалась…

Я поехал обратно. Правил так, чтобы Сокол шёл по своему следу. Благополучно выехав на лесную опушку, я направился в ветлазарет по дальней дороге. Ехал и думал: «Кто знает, может быть, Альфа своей смертью спасла меня и моего Сокола…»

Цирк озарился белым светом. Открылся красный занавес, и на арену стремительно выскочили кубанские казаки на золотисто-рыжих дончаках. Впереди — усатый казак Митрофан Сердюк, за ним пять молодых всадников. С пронзительным гиканьем казаки мчались по арене, соскакивали с сёдел то на одну, то на другую сторону и так же молниеносно вспрыгивали в седло. Полы бурок у них развевались широкими крыльями. Сбросив бурки, они рубили шашками лозу и метко стреляли в бумажные мишени.

Оркестр заиграл «Русскую». Всадники скрылись за кулисы. На арене остался один казачонок Петя. На полном скаку он встал в седло и заплясал. Петя так быстро и уверенно перебирал ногами, словно плясал не на скачущей лошади, а на земле. Золотистая Ласточка быстро несла его по арене, и казалось, будто конь летит по воздуху, не касаясь земли. Казачонок вдруг скользнул в седло, тонко вскрикнул и упал с седла навзничь. Какая-то женщина в публике испуганно вскрикнула: «Ах!» Ей показалось, что мальчик сорвался с седла и потерял сознание. Ноги его были в стременах, голова висела у задних ног коня, а бессильные руки пылили опилками. Нет, это, конечно, не случайность. Это, вероятно, цирковой номер, но что-то уж очень долго… Как бы лошадь не ударила его копытами по голове… Кто-то в публике не выдержал и крикнул: «Довольно!»

Казачонок пружинисто подтянулся, вскочил в седло и умчался за кулисы. Цирк взорвался аплодисментами.

Петя выехал на арену и, сделав над седлом сальто, снова умчался за кулисы.

Митрофан Николаевич подошёл к сыну и обнял его:

— Молодец, Петро! Здорово у тебя «обрыв» получился.

— Прощальный номер, батько, — проговорил раскрасневшийся Петя, отстраняясь от отцовских усов, щекотавших его лицо.

— Наш-то прощальный — это верно, а тебе придётся ещё выступать.

— Нет, батько, я с вами поеду.

— Петро, я уже говорил. Нельзя тебе ехать. Это ж тебе не цирк… Мне-то не привыкать, а ты ещё малый.

— С собой не возьмёшь — всё равно убегу.

— Хватит тебе, дурень. Тебе жить надо. Убить могут.

— Поеду, — упрямо твердил Петя, — всё равно поеду. Мне уже скоро паспорт дадут. А ты думаешь, что я всё маленький.

Митрофан Николаевич смотрел на сына и думал: «Упрямый, весь в меня».

…Всю ночь по улицам Москвы двигались колонны войск, машины с пушками на прицепах, громыхали танки. Чуть брезжил рассвет, когда из ворот цирка выехала группа всадников-казаков. Впереди ехал Митрофан Николаевич, за ним — попарно молодые казаки, группу замыкал Петя. На лицах казаков было суровое выражение. А Петя радовался. Он едет на фронт! Ему хотелось улыбаться, говорить с товарищами и даже запеть песню, но он молчал. А то ещё подумают — мальчишка. Чтобы казаться побольше, Петя приподнялся над седлом и ехал на вытянутых ногах.

Отец оглянулся на сына и подумал: «Радуется, дурачок, и не знает, что в пекло едет… Пропадёт дытына, и роду Сердюков не останется. И зачем только я его взял?..»

Вся группа цирковых наездников попала в кавалерийский полк, которым командовал подполковник Мирошников. Циркачей (как их прозвали в полку) посылали в разведку в тылы врага, и они часто привозили в седле «языка».

Но в эти опасные выезды разведчики не брали Петю. Он ездил с поручением в подразделения или в тыл полка. Петя обижался. Он жаждал подвигов, а его не пускали в настоящее дело. Петя пытался уговорить командира полка, но тот, как и отец, был непреклонен:

— Рано тебе, Петя, в бой идти, приучайся пока, присматривайся, а там видно будет… Война не на один день. Придёт и твоё время.

— Да, придёт… Гайдар вон в пятнадцать лет в разведку ходил, а мне скоро шестнадцать будет.

Но и ссылка на Гайдара не помогла Пете. Казачонок уходил от командира полка рассерженный. «Наверно, с батьком договорились не пускать меня…» — думал он.

Стоял дождливый, слякотный октябрь сорок первого года. Враг наступал. А отступать нашим некуда — ведь позади Москва.

Однажды командир полка вызвал к себе Петю:

— Скачи, казак, к соседям слева и установи с ними связь. Что-то не отвечают. Да смотри в оба. Опасно. Обстановка видишь

Подполковник Мирошников развернул перед Петей карту с «обстановкой».

— Смотри и запоминай: вот наше боевое расположение. Доложишь им. Их штаб должен быть вот тут, в деревне Королёвке.

Петя внимательно посмотрел на карту и сказал:

— Понял.

— Ну, аллюр три креста!

— Есть! — воскликнул Петя и пулей вылетел из избы, где располагался штаб полка.

Петя накинул на себя бурку и, вскочив в седло, с места рванул Ласточку в галоп. Наконец-то он получил настоящее боевое задание! Он выполнит его, и пусть тогда батько увидит, что Петро уже не маленький: сам командир полка задание дал и даже казаком назвал!