Лидия Некрасова - Я из Африки

Последними приходили мужчины с тяжелыми мешками, с лопатами, с мотыгами…

— Все дома? — спрашивали люди друг у друга.

— Все вернулись? — спрашивала бабушка Нандунду.

— Все дома! — отвечали матери.

— Все дома! — отвечали мужчины.

— Тогда закрывайте ворота. Пора! — говорила бабушка Нандунду, и тяжелые ворота поворачивались на толстых петлях, сплетенных из крепких лиан. Ворота подпирали огромным бревном, и до утра уже никто больше не входил и не выходил из селения.

Где-то вдали раздавалось львиное рычание, за оградой скользили бесшумные тени зверей, а здесь, возле хижин, зажигались костры, женщины стряпали ужин, старики курили трубки, разговаривали или рассказывали сказки про животных, про злых и добрых волшебников.

Но однажды, когда ворота были уже заперты, когда все разошлись по своим хижинам, когда от реки донеслось обычное грозное раскатистое рычание, вдруг раздался отчаянный крик:

— Мурике нет дома! Моего мальчика нет дома!

Все выбежали из хижин. Тени от деревьев протянулись по земле до самой ограды, но было еще светло. Солнце только что начало скрываться за холмом.

Женщина бросилась к воротам, но кто-то схватил ее за руку.

— Нельзя! — крикнули ей. — Смотри, вон сидит лев!

И взрослые и дети бросились к воротам. Все прижались к ограде, стараясь разглядеть, что происходит на дороге.

Лев сидел, повернувшись боком к людям, совсем недалеко от ограды. Хорошо были видны темные волосы его гривы, маленькие уши. Длинный хвост с кисточкой на конце неподвижно лежал на красной земле.

Мать Мурике упала на землю и горько заплакала. Она работала в хижине и не заметила, как прошло время. Спохватилась, когда все дети были уже дома. А Мурике остался на берегу.

— Не плачь, Касула, — наклонилась к ней бабушка Нандунду. — Не плачь! Лев уйдет… Зачем ему здесь сидеть. Он сейчас уйдет. А Мурике вернется домой невредимый. Как только мы его увидим — откроем ворота…

— Ах, если бы было ружье! — прошептал Сабалу. — Его можно было бы застрелить! Сидит так близко… Но почему он не двигается? Мне кажется, он прислушивается к чему-то.

— Да! — сказала бабушка Нандунду, подойдя к ограде и внимательно разглядывая льва. — Видите, люди, он пошевелил левым ухом. Слушайте все. Что это?

Издали послышался звон колокольчика… Тихий звон такого колокольчика, который привязывают на шею козам, чтобы они не потерялись.

— Отстал чей-то козленок, — сказал кто-то.

— Сейчас он его разорвет, прошептала Нана.

И вдруг она услышала долетевшую издали песенку… Любимую песенку Мурике:

Мать Мурике вскочила и бросилась к ограде. Люди расступились и пропустили ее, чтобы она могла взглянуть в щелку между бревнами.

Из-за поворота дороги, из-за высоких стеблей травы показался маленький Мурике. Он шел прямо к воротам, коричневый мальчик в желтых трусиках. В одной руке он держал колокольчик, а другой рукой размахивал в такт песне…

Колокольчик весело звенел, а Мурике бодро шагал босиком по уже остывающей дороге и пел свою любимую песенку.

Все замерли. Все затаили дыхание. На краю дороги сидел большой лев, и прямо к нему шел маленький мальчик. Он шел, гордо подняв вверх свою курчавую голову, глядя на голубое небо, и звонил в колокольчик.

Лев недовольно тряхнул головой, как будто ему что-то попало в ухо, вскочил и одним прыжком скрылся в зарослях травы. Закачались высокие сухие стебли…

— А-а-а! — вскрикнули все люди.

— Откройте скорее ворота! — закричала мать Мурике.

А сам Мурике только сейчас увидал, как качается высокая трава, услышал крик матери, перестал петь и остановился. И колокольчик умолк в его руке.

Ворота открылись, и мать бросилась навстречу Мурике.

— Иди скорее! — закричали ему.

— Разве солнце уже дошло до холма? — удивленно спросил Мурике и посмотрел на небо. — Еще рано! Почему вы закрываете ворота? А я нашел колокольчик, который потеряла наша коза! — И он снова поднял руку, зазвонил в колокольчик и запел свою песенку:

— Как хорошо, что он нашел этот колокольчик! — вздохнув с облегчением, сказал Сабалу. — Львы очень не любят звона колокольчиков. Говорят, что у них начинают болеть уши от звона. Я слышал, что даже голодный лев не подойдет близко к козленку, у которого на шее болтается звоночек. А Мурике звонил так громко! Ах ты, кролик! — И Сабалу со смехом подхватил на руки проходившего мимо Мурике…

По субботам мама приезжает за Наной. Во время последнего урока на первом этаже собираются родители. Они увозят домой своих малышей, ребят первого и второго классов. Старшие ребята уезжают домой одни.

Все торопятся обедать. В этот день даже Нана, которая всегда дольше всех сидит за столом, быстро съедает и суп и второе. Еще бы! Она знает, что там, внизу, ее уже ждет мама! Закутанная в теплый платок, в меховом пальто, в больших ботинках… Нана все еще никак не может привыкнуть к такой одежде своей мамы.

Нана любила смотреть, как мама, приезжая в деревню к бабушке Нандунду, помогала ей работать, носила на голове большие корзины с кофейными зернами, тюки белого пушистого хлопка, чуть придерживая их рукой…

Легкая, высокая, стройная, открытые руки, босые ноги в легких сандалиях, на голове красивая повязка… А тут — теплые кофты, которые все время щекочут шею и спину… Теплые чулки, теплая шапка… Мама стоит около окна, такая неуклюжая в толстом пальто… И сама Нана такая смешная…

— Посмотри-ка на меня, мама! Я совсем как ты! Наверное, бабушка и папа не узнали бы нас с тобой!

Нана идет, растопырив руки. Толстые рукава пальто не дают им сгибаться. Продернутые через рукава, висят на тесемке варежки. Ботинки с калошами. Теплая меховая шапка. Нана останавливается перед зеркалом и смотрит на себя. Потом громко смеется.

— Анна Ивановна сказала, что, когда будет снег, мне дадут еще валенки. Что такое валенки? У тебя есть валенки, мама?

Мама качает головой и выставляет вперед правую ногу, обутую в теплый ботинок.

— Хватит с меня и этих ботинок. Ведь там внутри мех!

— Мама, а неужели будет еще холоднее? Ведь снега еще нет? Почему до сих пор нет снега?

— Не знаю, — говорит мама. — В прошлом году, когда я приехала, было теплее. И в это время уже был снег… Много снега!

— Расскажи мне, мама, какой снег?

— Ну, представь себе, Нана, что все улицы посыпаны сахаром. Густо-густо. И на деревьях сахар, и на крышах сахар. Все кругом белое и блестящее…