Герман Матвеев - Новый директор

— О чем же нам договариваться? — с преувеличенным удивлением спросила чемпион по прыжкам. — Ну хорошо! Будем договариваться.

— Проходите вперед, а я следом за вами, — сказал Горюнов и направился к стоявшим в стороне школьникам. — Женя, — обратился он к мальчику, — произошло досадное недоразумение. В жизни всякое бывает. Эльвира Петровна не осведомлена, а вы не сумели ей объяснить… Она извиняется за свое вмешательство… Продолжайте, пожалуйста!

— А мы? — спросил Петухов.

— И вы… Делайте всё, как раньше. Агния Сергеевна останется с вами…

— Да. Я уж с ними буду, — подтвердила учительница.

— Константин Семенович, Эльвира Петровна говорит, что футбольное поле не нужно! — дрожащим от обиды голосом сказал Байков. — Здесь площадка для баскетбола и волейбола, а там для гимнастики и легкой атлетики…

— Женя, у вас есть план?

— Есть.

— Он утвержден?

— Да. Но она преподаватель… Мы сделаем, а она придет и всё заново…

— Без вашего согласия Эльвира Петровна больше ничего менять не будет. Вы поняли меня? Если она вас не убедит, не докажет…

— Мы же ей говорили…

— Она назвала нас болванами, а Женю щенком, — пожаловалась Рыжук. — С ней много не поспоришь…

Сзади кто-то дернул Алису за платье, но девочка даже не оглянулась.

— Я думаю, что теперь всё ясно. Не будем понапрасну терять время.

— Ясно… — хором ответили школьники.

В кабинете директора Эльвира Петровна застала завуча:

— Здравствуйте, Ирина Дементьевна. Вы уже вернулись?

— Как видите.

— Загорели. Спортом занимались?

— Ну еще бы… Всё лето рыбу ловила.

— Какой же это спорт! Для инвалидов и стариков. Нет! Учителей нужно будет по-настоящему расшевелить. Утром зарядку, в большую перемену разминку… Я решила этим вопросом заняться нынче вплотную. С новым директором я, конечно, договорюсь. Всё-таки мужчина и не успел зажиреть.

— Вы уже познакомились с ним? — с улыбкой спросила Ирина Дементьевна. Она почему-то не могла говорить с мастером спорта серьезно. К счастью, та не замечала иронии.

— Да. Сейчас будем разговаривать. Я как раз и хочу поставить перед ним вопрос о физкультуре для учителей. Одной тут не прошибить. Разработала несколько вариантов комплексных упражнений… Ну, а в дальнейшем опыт нашей работы распространим на все школы.

— Да… С ним или очень легко договориться или совсем невозможно, — как о пустяке, сообщила Ирина Дементьевна. — Одно из двух. Боюсь, что вы по-разному смотрите на некоторые вещи.

— Например?

— Например, на дисциплину.

— А разве на дисциплину можно смотреть по-разному? Двух дисциплин не существует.

— Как же так не существует? Есть сознательная дисциплина, а есть и палочная.

— Пустые слова! Никакой разницы нет. Дисциплина всегда сознательная. Если я подаю команду, то все выполняют ее сознательно. Как же иначе. Или команды просто не знают и, значит, необходим показ. Другое дело, когда упражнение трудное…

— Вот вы ему и докажите!

— Вряд ли придется доказывать такую чепуху.

Вошел Константин Семенович. Ирина Дементьевна, не зная, что произошло на стадионе, и боясь, что Горюнов не разберется в мастере спорта, как педагоге, и попадет под обаяние «званий», сразу вступила в разговор.

— Мы говорили о дисциплине, — начала она. — Эльвира Петровна считает, что между палочной и сознательной дисциплиной никакой разницы нет и что это не стоит даже доказывать.

— Я не согласен с Эльвирой Петровной, — усмехнулся Константин Семенович. — Палочные методы разработаны одним теоретиком полтораста лет назад. Вы, наверно, просто забыли, Эльвира Петровна… Пять принципов подавления и управления дикой резвостью детей: угроза, надзор, запрещение, приказание, наказание.

— Да, да. Совершенно верно! — подумав, согласилась мастер спорта. — Но, честно говоря, я не забыла, а первый раз слышу об этом. Неужели полтораста лет? Здорово! А как фамилия этого теоретика? Песталоцци? Мы проходили в институте историю педагогики, но так, в общих чертах.

Дальнейший разговор в таком духе неизбежно превратился бы в издевательство, и, хотя глаза Ирины Дементьевны искрились весельем, Константину Семеновичу стало стыдно.

— Нет, не Песталоцци, — сказал он, садясь за свой стол. — Эльвира Петровна, вы слышали о том, что наша школа теперь опытная?

— Нет. Первый раз слышу. Неужели? А вы знаете, это хорошо! Я как раз хочу поставить один эксперимент. Вводить физкультуру для учителей…

— Одну минутку…

— Вы не согласны?

— Мысль интересная, но нам нужно сначала договориться о главном… Кто из нас будет руководить школой… Вы или я?

— Странная постановка вопроса…

— Постановка вопроса вполне естественная. Я утвердил план строительства стадиона, вы его отменили. Я просил юннатов посадить деревья, вы отменили…

Эльвира Петровна не привыкла обсуждать с директорами свои действия, а потому всё остальное произошло быстро, хотя и несколько неожиданно.

— Понимаю, — с явной угрозой сказала она. — Вас не устраивает моя кандидатура? Извольте! Могу подать заявление об уходе!

Чемпион Ленинграда ждала, что сейчас директор возьмет свои слова обратно, извинится, пообещает не вмешиваться в ее работу, начнет уговаривать ее не сердиться…

Но всё случилось иначе. Константин Семенович молча достал чистый лист бумаги, положу его перед учительницей, снял колпачок с вечной ручки и протянул ее со словами:

— Пожалуйста. Я не буду возражать.

Эльвира Петровна знала и о таком методе «укрощения незаменимых», но отступать было уже поздно. Покраснев, она схватила перо и, не долго думая, стала писать заявление об уходе — по собственному желанию.

Никто ее не остановил.

Проводив взглядом кандидата педагогических наук, которая вышла из кабинета с гордо поднятой головой, Ирина Дементьевна повернулась к директору.

— Ну и что же вы собираетесь делать с ее заявлением? — спросила она, еще не веря тому, что произошло.

— Отдам в приказ. Бухгалтерия произведет окончательный расчет, — ответил Константин Семенович, намереваясь наложить резолюцию, но задержался. — А разве вы хотите возражать?

— Если бы я возражала, то сделала бы это сразу.

— Я так и подумал.

— Ну, а если допустим, что я возражаю? — с лукавой улыбкой спросила она. — Тогда что?

— О-о! Тогда бы я, наконец, понял, какой я осел.

— Почему?

— Потому что не мог отличить медь от золота, настоящее от фальшивого, — с грустью ответил Константин Семенович, чем очень развеселил завуча.

— Ну и ну! Не ожидала! — со смехом воскликнула она. — Это почти комплимент! Но шутки в сторону! — переходя на серьезный тон, продолжала Ирина Дементьевна. — Ведь я вас предупреждала, Константин Семенович. Вы думаете, что она одна такая? Многие наши учителя мало чем от нее отличаются. Одна Маслова чего стоит. Работают они, правда, в несколько иной форме…