Анвер Бикчентаев - Прощайте, серебристые дожди...

…Ровно в полночь весь отряд подтянулся к месту сбора в ожидании жестокой схватки, возможно, и гибели. А внешне всё выглядит обычно, буднично. Единственно, что отличало нынешнюю ночь от предыдущих, это отсутствие зычных команд, хлёстких рапортов, взрывов смеха.

Нынче не смей звякнуть, кашлянуть, застонать. Тем более баловаться табаком. Сама смерть не советует!

В кромешной тьме молчаливая колонна партизан, похожа на стену из колышущихся призраков. А они между тем, эти призраки, своим дыханием согревают друг друга и вроде бы даже подпирают один другого.

Ветер разносит тихий случайный шепоток. Каждый прислушивается не только друг к другу, но и к тому, что происходит у фрицев.

— Слышишь, мотоциклисты шныряют?

— Слышу. Кто-то вздыхает:

— Ну и ветер!

— Нынче он нам подмога. Ухудшает видимость, скрывает шум шагов, усыпляет тех, кто в дозоре.

— Эй, эй, что клюёшь носом?

— С чего ты взял? — доносится обиженный шёпот. С грохотом прошёл невидимый поезд.

Как раз в это время всех выстроили. На самом правом фланге разведчики, затем первая и вторая роты; на самом левом — хозяйственники.

По такому распорядку, друг за другом и пойдут партизаны на минное поле.

Лишь Азат Байгужин не встал в строй. Как-никак он адъютант командира! Его место — на три шага позади командира отряда.

«Неужели митинговать, как всегда, будем? Это под носом-то у противника?» — ужаснулся Азат Байгужин.

То же, наверное, думали и другие. Но приказ есть приказ: все вытянулись по команде «смирно!».

Вражеская ракета, взлетевшая вверх, вырвала из темноты опушку, и верный адъютант увидел такое, во что, если бы сам не был свидетелем, никогда бы не поверил. Оксана Белокурая, подойдя к Ивану Ивановичу, расцеловала его. Следующей приняла поцелуй командира девушка-подпольщица. Потом подошла очередь командира разведчиков — Нура Загидуллина.

Азат Байгужин ущипнул себя: может, это ему снится? И то, что лес шумит, и то, что буря рыдает?

А командир между тем шла и шла от одного к другому и всех подряд целовала. Сколько Азат её знает, никогда она никого не целовала. А тут, здрасте-пожалуйста, всех подряд!

От крайнего изумления, наверное, Азат присел на пень, да так и остался сидеть.

Но вот вышла одна промашка. Командир никак не могла дотянуться до щеки высоченного истребителя танков из второй роты, а тот никак не решался наклониться, потому что была команда «смирно!».

Азат готов был отколошматить этого подрывателя танков.

И вдруг Азата осенило: поцелуем командир и напутствует и прощается. Вроде бы говорит: мы будем рядом, если придёт победа; мы будем рядом, если придётся умирать.

Много других прекрасных и необходимых слов несла она, наверное, своим поцелуем.

«Этот «митинг» самый лучший, какой я видывал!» — подумал Азат Байгужин.

Не беда, что она забыла поцеловать лишь его, Азата. Наверное потому, что он не стоял в строю, а скользил за ней как тень. А свою тень, как известно, не целуют. Но как Азат ни пытался себя успокоить, обида оставалась.

Раздалась команда «вольно!». «Митинг» закончился. Вот-вот последует команда: «Марш — вперёд!»

Но тут Оксана Белокурая обернулась к своему адъютанту и расцеловала его горячее всех.

Наверное потому, что вернее верных адъютантов нет никого на свете!

«Все бы войны так просто делались: женщина поцеловала — мужчина победил!» — рассуждал юный партизан Азат, осторожно шагая по минному полю. В растянувшейся цепочке он занимает четвёртое место, сразу после овчарки, подпольщицы и своего командира. Одним словом, он четвёртый по счёту кандидат в покойники, ежели придётся встретиться с безносой. «Кто знает, может быть, ласка совсем не лишняя на поле боя? Ежели на то пошло, без поцелуев тоже никак невозможно воевать!» — к такому неожиданному выводу приходит Азат Байгужин.

Отряд идёт вперёд тихо-тихо. За разведчиками — первая рота, за второй — Иван Иванович со своим госпиталем, а позади всех — хозяйственники. Все они идут по краю ночи, испытывая судьбу.

Азат идёт и думает: «Если живой останусь, перво-наперво, как только представится случай, загляну в домик, где я жил с мамой. Кто знает, вдруг там есть какая весточка? И батьку буду отыскивать. Не может человек просто так потеряться на белом свете, от него всегда какой-нибудь след остаётся. А может, написать самому Верховному Главнокомандующему?.. Указать в письме на особые приметы? Он укажет, что отец его, Абдулла Байгужин, родом из Башкирии, у него трёх передних зубов не хватает, потому, дескать, шепелявит и усы, мол, рыжие… Должен же знать Главнокомандующий всех своих комбатов!

Каждый может унестись в мечтах куда угодно. Ничего удивительного в этом нет. Только вот ежели ты, гонясь за той бескрылой мечтой, остановишься как потерянный… Это никуда уж не годится. В таком состоянии оступиться пара пустяков. А мины, чертяги, которые понатыканы здесь повсюду, чутко прислушиваются к твоим шагам…

Забота сейчас такая — не. растянуться. Интервал должен быть самый короткий. Впереди идущий вроде маяка. Надо дышать ему в затылок и наступать на его пятки, это лучше, чем потерять невидимую тропинку…

На какое-то мгновение всё вокруг озаряется светом. Когда в небо взвивается ракета, а весь горизонт, насколько хватает глаз, перечёркивается тысячами пунктирных строчек трассирующих пуль, волей-неволей пропадает охота отвлекаться от земных путей-дорожек. Невольно делаешь судорожное движение, инстинктивно втягиваешь голову в плечи и готов превратиться в самую маленькую точку-букашечку.

Неровный колеблющийся свет ракет придаёт окружающим предметам причудливые очертания: кустарники превращаются в людей, обезображенные снарядами деревья — в стволы пушек. А твоя собственная зыбкая тень начинает отчаянно тебя преследовать.

— Раз эдак, раз так! — шёпотом ругается Голосуев, наступая на пятки Байгужина.

Что с ним? Дрожит из-за своей драгоценной шкуры или беспокоится за операцию? Поди знай…

И вдруг дыбом поднялась земля. Чудовищная взрывная волна будто подняла тебя и опустила. Не знаешь, как быть: стоять или падать? Дьявольский грохот прокатился над минным полем.

Первой пришла в себя проводница.

— Стоять будем? — спросила она командира.

— Ступай вперёд! — последовал приказ, и по цепочке пошла-побежала команда: «Подтянись!»

Конечно, сейчас самое разумное двигаться вперёд. Не стоять. Оно, минное поле, имеет одну особенность — быстро превращаться в первоклассное кладбище!

Но вот проводница остановилась и к чему-то долго приглядывалась, прислушивалась.

— Что с тобой? — спросила Оксана Белокурая. — Заблудились?

— Прошли! — еле выдохнула проводница. — Миновали минное поле…