Турмуд Хауген - Ночные птицы

— Сейчас я найду Рогера, — сказала Сара. — Ты его не видел?

Юаким помотал головой.

— Ладно, — сказала Сара. — от меня ему не уйти. Небось, прячется где-нибудь в парке. Мама сердится, он стащил у нее последнюю пачку сигарет. Если я встречу твоего отца, я передам ему от тебя привет и скажу, что ты его ищешь.

И тут Юаким увидел Май Брит.

Она неподвижно стояла на тротуаре. Прямая, как свечка. И не шевелилась. Словно ее заколдовали.

Из-под вязаной шапки выбивались светлые волосы. Никто из детей еще не носил зимних шапок. Пальто на ней было теплое. Никто из детей еще не носил теплых пальто.

На ней были сапожки. Желтые с белым кантом. В его классе в таких сапогах ходили только мальчики.

Юаким смотрел па нее.

Он никогда не видел более красивой девочки.

Она училась во 2 «Б», а Юаким — во 2 «А». Их классы были рядом друг с другом.

Они виделись в школе не меньше одного раза в день.

Они никогда не разговаривали друг с другом.

Только переглядывались.

Юакиму было любопытно, почему она так стоит. Она не двигалась и ни во что не играла. Он вообще ни разу не видел, чтобы она во что-нибудь играла. Сара никогда не задевала ее, и это тоже было странно.

Почти всегда Май Брит просто неподвижно стояла на тротуаре. Иногда она медленно прогуливалась по парку. Если она уходила слишком далеко, в доме № 37 открывалось окно, и оттуда высовывалась женская голова.

Женщина ничего не говорила, но девочка быстро возвращалась на тротуар. И снова неподвижно замирала на месте.

Май Брит.

Он никогда не слышал такого красивого имени.

Юаким сидел в гостиной, когда с работы вернулась мама.

— Ау, кто-нибудь есть дома? — крикнула мама из прихожей.

Как бы мама ни устала, она всегда возвращалась с работы веселая.

Юаким вышел в прихожую.

— Здравствуй! — сказала мама. — Как хорошо, что ты дома.

Мама сказала это таким голосом, что он невольно подошел и обнял ее.

Со вздохом мама повесила пальто па вешалку.

— У меня сегодня было очень много работы, — сказала мама.

Она говорила это почти каждый день. Но Юаким научился по ее вздоху понимать, сколько у мамы было работы — просто много или много-премного.

— Люди вечно всем недовольны. Они и сами не знают, чего хотят. Какое платье красивее, синее в белую полоску или желтое с белыми цветами. И уходят, так ничего и не купив, потому что не могут решить, какое из платьев лучше. А я должна вешать обратно все платья, какие они примеряли. Это ужасно, поверь мне.

Они прошли в гостиную.

Когда мама увидела пылесос, стоящий посреди комнаты, она перестала улыбаться.

И, обнаружив, что гора грязной посуды со вчерашнего дня не стала меньше, стиснула на груди руки.

Потом она заглянула в спальню и вздохнула — в спальне было темно и не проветрено.

— Где он? — грустно спросила она.

Юаким пожал плечами. Ему бы хотелось, чтобы мамин голос звучал хоть чуть-чуть веселее. Он был так рад, что она вернулась, но как тут будешь радоваться, когда папы нет дома, а у мамы такой грустный голос.

— Он был дома, когда ты вернулся из школы? — спросила мама.

Юаким отрицательно покачал головой. Голос у него пропал.

— Что он надел?

— Сабо и штормовку, — прошептал Юаким.

— Сабо и штормовку? — удивилась мама. — Сабо и штормовку? — она засмеялась. — И куда же он отправился в таком наряде?

Этого Юаким не знал.

— Как думаешь, что это означает? — Мама не спускала с Юакима глаз.

— Он может быть где угодно , — сказал Юаким.

Мама погладила его по голове, но Юакиму показалось, что сама она этого не заметила.

— Где угодно , — пробормотала она.

Потом подошла к окну и повернулась к Юакиму спиной.

— Я ходил его искать, — сказал Юаким, ему хотелось хоть чем-нибудь порадовать маму.

Она закурила сигарету и выпустила дым в окно.

— Мама, — сказал про себя Юаким, но ведь мама не могла слышать того, что он говорит про себя.

Он подошел к окну и остановился у мамы за спиной.

Мама его не заметила.

Он протянул руку. Мамина юбка была мягкая на ощупь.

Она быстро взглянула на него. Улыбнулась, но Юаким видел, что это была не настоящая улыбка.

Сигарета погасла, и мама бросила ее в пепельницу, что стояла на подоконнике.

— Ладно, — сказала она, — значит, у нас с тобой будет больше работы, чем обычно. Надеюсь, ты мне поможешь?

Юаким кивнул.

А ведь папа обещал сам все сделать!

— Наверное, у него был трудный день, — сказал он.

— Да, похоже, на то, — согласилась с ним мама. — Как думаешь, где он может быть?

— Где угодно , — Юаким снова покачал головой.

Ему стало страшно.

Где угодно . Папа может быть где угодно . В парке, в порту, где-нибудь во фьорде, в лесу за Солнечной горкой или где-нибудь так далеко, что и сам не знает, где это.

И что тогда? Может, оттуда, издалека, уже невозможно вернуться домой?

— Подумай… — сказал он, и голос у него опять куда-то пропал.

— О чем подумать? — спросила мама, она уже начала пылесосить.

— Подумай, а вдруг он ушел так далеко, что уже не сможет вернуться домой?

Мама выключила пылесос и встала на колени перед Юакимом. Так она была ниже его. Она была как маленькая девочка, но глаза у нее были серьезные.

Она была очень красива. Гораздо красивее, чем Май Брит. Особенно когда становилась серьезной или грустной.

Мама взяла Юакима за руки. Они спрятались в ее больших руках.

— Юаким, — сказала она. — Мне очень жаль, что у нас так получилось.

Он не совсем понял, что она хочет этим сказать. Мама встала с колен и снова включила пылесос.

— Я уберу постели, — предложил Юаким.

— Чудесно! — мама улыбнулась. На этот раз улыбка была настоящая.

Теперь им оставалось только ждать.

Сидеть на своих стульях и ждать.

Мама позвонила Янне и Вилли и сказала, что сегодня им приходить не стоит. Может быть, в субботу? И они договорились на субботу.

Мама и Юаким устали. Домашняя работа их утомила. Особенно маму, которая пришла с работы уже усталой.

За окном стемнело. В парке среди веток слабо светились огоньки. Это были окна домов, стоявших за парком. Там жили дети, которых Юаким не знал. Он видел их в парке, и случалось, что они играли на их площадке для игр, хотя у них была своя. Детей с той стороны парка следовало опасаться.