Ахто Леви - Такой смешной король! Повесть третья: Капкан

Сула не отказался от угощения. Насчет того, откуда пришел… Как же, как же, так и скажет этой вертлявой бабе… И что только нашел в ней Рихард?

Земляника же повела речь о том, что военные события закружили-закрутили их с Алфредом и раскидали, так что ей и неведомо, где он теперь может находиться. Она прикинула: Алфред, наверно, не скажет спасибо, если она откроет Сула его адрес. Насколько она понимала из рассказанного Алфредом, Сула как будто помогал немцам расстреливать арестованных после покушения на Гитлера. Ведь тогда же расстреляли и Сесси — сестру Алфреда.

— Мне бы отыскать его как-нибудь, — объяснил Сула, жуя эскалоп, попросту говоря, шкварки. Он, видно, не поверил, что эта вертлявая баба не знает про место нахождения Алфреда. — Конечно, — признался он ей, — болтать в теперешнее время неумно, но известно, что Алфред остался на Острове… Земля слухами… Я не стану допытываться, понятное дело. Но если удастся его случайно встретить, передала бы привет. Однажды я ему все-таки помог… Может, и он не забыл.

Сула высказал соображение, если фельдфебель Рихард задумает с ним встретиться, то надобно ему прибыть сюда, в Карула. А он, Сула, о том непременно сразу узнает, ему скажут, дадут знать: есть в округе люди. И Вальве подумала: как же верно угадал Алфред, что в Карула ему небезопасно. Ведь если в округе присутствуют одни «наблюдатели», то могут быть и другие.

Она согласилась с готовностью — конечно-конечно, если случится, передаст Алфреду непременно, она понимает, наверное, Сула желательно посоветоваться с ним относительно жизни за морем, где-нибудь на Скандинавском полуострове? А почему бы нет! Она сама бы с удовольствием, но куда пойдешь с больной матерью и ребенком школьного возраста…

— Зачем! — восклицал Сула. — Зачем Алфреду за море?! — запротестовал он, к удивлению Вальве. — Эстонцам здесь дело надо делать. Эти… они здесь не вечно… — произнес он с ударением, и было ясно, кто эти «они». — На Большой Земле остались опытные бойцы. Многие в лесах еще в сороковом боролись с ними, задолго до прихода немцев. Многие из них и немцев в лесах били. Сейчас немало людей подались за море, но на Мокрой Земле, в лесах Черный Андрес, майор собирает всех, кто остался. Выбраться с Острова на Большую землю все-таки проще, чем за море. Да и нужнее.

На прощание Сула предупредил:

— Сейчас вроде и не трогают никого, чтобы опровергнуть немецкую пропаганду. Кончится война, начнут вывозить народ, как раньше. Им же надо, чтобы на наших берегах поселились их люди. Так-то для них спокойнее [8] Это предсказание сбылось в 1949 году. (Прим. автора.) .

После его ухода долго одолевали Землянику мысли про дальнейшие перспективы жизни, а они не представлялись радужными.

Дней пять понадобилось все-таки матери Вальве, чтобы выпрямиться, видно, в природе так: кто редко болеет, если уж заболеет, так основательно. А пять дней… Это, конечно, многовато для шестидесятилетнего человека. Земляника могла наконец отправиться обратно в Прятки. Сула больше не показывался, но Вальве не сомневалась: про ее уход из Карула ему станет известно. Она спешила к Алфреду, даже забыла захватить сала, но газеты кое-какие раздобыла.

В деревню Прятки спешили также два друга — Король и Маленький Иван. Скелет оскорбил Короля, обозвал дерьмом. Это настолько низко, что даже не задевало гордости Его Величества — он не умел ни чувствовать, ни думать на столь низком уровне, попросту даже не понял, что его оскорбили. Его выгнали из Штаба истребительного батальона, и против этого у него не было основания возражать. Распухла губа и глаз лиловел, но ведь и он теперь может сказать, что был в застенках НКВД. А в этих застенках не такое еще случается…

Выйдя из НКВД, он побежал сначала сам не зная куда. Потом остановился, принюхался к южному ветру и направился опять на Кривую улицу; здесь то же самое, то есть закрыто и никаких следов. Отсюда он помчался опять на Малую Гавань — за желтой дверью по-прежнему глухо. Тогда побежал в Тори к Лилиан Вагнер: где еще искать следы Маленького Ивана, как не здесь. Опасливо подходил к воротам дома Вагнеров, боялся старого хозяина. Ему показалось, что у него для этого достаточно оснований: каждый кот в курсе, чье мясо съел…

Осторожно открыл калитку, словно боясь злой собаки, хотя здесь собаки не держали, вошел во двор, повернул за угол и, подняв ногу, замер: сам Вагнер, седой человек с морщинистым лицом, возился с какими-то инструментами у входа в дом. Услышав крадущиеся шаги, оглянулся, окинул Короля серыми глазами, а тот лихорадочно соображал: убежать или идти дальше?

Бежать все же недостойно. Король продолжал храбро идти к крыльцу дома, даже заставил себя вполне озвученно произнести «…ствуйте». Вагнер не взглянул в сторону посетителя. Он озабоченно колдовал со своими инструментами. И Король юркнул в дверь коридора. Правда, у него мелькнула мысль спросить, дома ли Лилиан, но фраза эта показалась ему чересчур длинной. Однако в доме его ожидал страшный удар: дело даже не в том, что Лилиан и Иван сидели рядышком за столом, а в том, что на столе перед ними лежали… учебники. Иван что-то старательно выводил в тетради, Лилиан следила за его рукой.

Лилиан, взглянув, вскрикнула:

— Подрался?

— Нет, — ответил ошарашенный Величество и, чуть не заикаясь, спросил, показывая взглядом на тетради перед носом Ивана: — А это… что?

Иван виновато взглянул на друга, растерялся. Видя растерянность своего ученика, Лилиан ринулась в атаку:

— Ты по-русски не понимаешь, а он уже и эстонский выучил. А если он не захочет поговорить с тобой по-эстонски, как тогда?

— Почему не захочет? — такое Королю показалось абсурдным. — Он же хочет.

Король знал, что именно благодаря стараниям Лилиан он может общаться с Иваном запросто на своем языке, сам же он «марсианский», как шутя все еще называл родной язык Ивана, понимал плохо. Запомнились многие обороты его речи, особенно те, которые Иван, бывало, произносил, разозлившись на что-нибудь.

— Несправедливо! — не отступала Лилиан. — Ему же приятно, когда и ты умеешь на его языке, если вы друзья… А в школе? Как он будет учиться, если не знает нашего языка?

Короля парализовало: не ослышался ли он? Где? Когда? Что?! В школе?!

— В какой еще школе? — Кругом сплошное предательство.

— Чем плохо, если я и немецкий знаю, и эстонский, и скоро по-русски говорить смогу? — убеждала Лилиан, но Королю, честно признаться, не до возражений: у него болел глаз. Разве Иван пойдет в школу? Война ведь еще не кончилась… С какой стати ему туда вообще идти? Лилиан стала выспрашивать, кто побил Короля, откуда у него син… лиляк?

— У Калитко все время закрыто, — не отвечая Лилиан, обратился он к Ивану. — Куда они все подевались?