Спиридон Вангели - Чубо из села Туртурика

Жена дядина, увидевши мужа в корыте, обомлела и остолбенела. Сунула себе под мышки два градусника. Один — под левую, другой — под правую [8] Удивительно, что под левой оказалась температура 36 и 7, а под правой — 37 и 6. . Пока она разбиралась, что к чему, Чубо был уже на мельнице.

Дядька надел мельничный фартук, засыпал зерном ящик, Чубо крутанул колесо — и оно сразу завертелось.

Они зажгли все свечи, чтоб поглядеть, какая идёт мука — белая или нет?

— Белая! — закричал Бородатый Мельник. — Ой, какая белая! Говорил я тебе, что я мельник! Говорил или нет? Белую муку из жёлтой пшеницы сделал! Видал!

И он покатился кубарем, подметая мельницу бородой.

Ранним утром шапка дяди Тоадера, которая всё еще висела на стрехе, была доверху наполнена белоснежной мукой [9] Влезло в неё 43 килограмма. .

В тот день отец не пошёл в столярку. Он гордо бродил по селу.

— Это правда, кум? — спрашивали его то один, то другой, и отец кивал в ответ.

Всё село Туртурика радовалось. Да и как не радоваться?

Надо муки намолоть — выноси мешок с зерном на улицу, оставляй у ворот, а сам ложись в люльку. Утром в мешке — мука, такая белая, такая мягкая! А тесто получается — хоть навёртывай кольцом на палец!

А какой стоял в селе запах? Э-ге-ге! На этом крыльце пахло пышками, там — хрустиками, здесь — пирогом…

Чубо то и дело прибегал за зерном, с ним и Мельничный Дядька. Очень нравился Дядьке деревенский воздух и разные вкусные запахи.

Сидя верхом на Снежном Коне, он распевал во всё горло:

Мельничный Дядька за муку денег не брал. Что ему с ними делать? Он их даже считать не умел.

Но в селе Туртурика жили люди добрые. Решили Мельничного отблагодарить.

С верхушки холма они протянули вниз к мельнице длинную крепкую нитку. Залезали на крышу, надевали на нитку калач — и не успевал Дядька глазом моргнуть, как калач был уже на мельнице. Свежий да вкусный, только что из печки.

А внизу на мельнице колокольчик звонил, чтоб Дядька знал, что калач прибыл.

Птицы разные — воробьи да вороны — совсем с ума посходили, глядя на эти летающие калачи.

А мельница работала и в понедельник, и во вторник, и в среду. В четверг один человек сказал:

— А что если Чубо не вернёт нам силу? Так и провисим всю зиму в люльках?

— А вдруг он захочет быть Самым Главным? — сказал другой. — Во наделает делов! Эй, жена, почеши-ка мне за ухом, руку поднять не могу.

В тот день смололи уже два мешка муки, и Чубо вдруг захотел спать.

Только он прилёг, как Мельничный Дядька стал его укачивать, запел:

— Баю-бай… — И сила всей деревни перешла к нему.

Чубо уснул, а Мельничный замахал от радости руками да ногами и так быстро, что в воздух поднялся. Как мотылёк с бородой, летал он по мельнице, роняя валенки.

Между тем дедушка Далбу забеспокоился. Уже было довольно поздно, а Чубо всё не возвращался. Дед послал Уку на мельницу.

Уку прибежал и увидел, что дверь раскрыта настежь. Чубо спит в люльке, а Мельничного нет нигде.

А Мельничный Дядька летал в это время у самой луны. То плечом её толкал, то коленкой, а то и вовсе пытался снять с места, чтобы повесить над мельницей.

Стал Уку будить Чубоцела, но разбудить не смог. Что делать?

Уку сообразил и вылепил снежного мальчугана.

— Йока, мока, трока, на! Давай по-быстрому, — сказал Уку, и мальчуган тут же вылепил другого мальчугана.

— Йока, мока, трока, на! — и дело пошло как по маслу.

Один снежный мальчуган лепил другого, и за каких-нибудь полчаса их было уже штук сто. Как военная шеренга, протянулись они от мельницы до дедушки Далбу. Дедушка кликнул бабушку, а бабушка слепила снежок и бросила его в окно.

— Что такое? — появилась в окне мамина голова.

— Али, цули, ока, у, — залопотала старушка. — Ам, ам!

Что такое «али, цули» мать, конечно, не поняла, а вот насчёт «ам, ам» быстро сообразила. Она поняла, что бабушка есть хочет.

Мать выскочила во двор, вынесла свежий хлеб, отдала бабушке. А бабушка кинула этот хлеб дедушке. Дедушка хлеб поймал и отдал ближайшему снежному мальчугану, тот другому, и быстро доехал мамин хлеб до мельницы.

Тут уж Уку — малый сообразительный — сунул этот хлеб Чубо под нос.

Чубо пошевелил носом, стал тереть глаза.

— Мама, это ты? — сказал он, приподнялся в люльке да и вылез из неё, окончательно проснувшись.

И тут что-то бухнуло, ударило по крыше мельницы.

Это Мельничный Дядька с луны свалился! Хорошо ещё, что луна была прямо над мельницей, когда сила вернулась к Чубо.

— Пошли, Чубо, пошли, — торопил Уку. — Вот Утренняя звезда взошла. Скоро утро, а люди не могут из люлек выбраться.

Чубо поскорее схватил мешки с мукой и потащил их в деревню. А по дороге говорил снежным мальчуганам:

— Чубо, мио! Чубо благодарит вас!

— Яко, чи? Когда ещё увидимся?

— Чико, нио! Завтра ночью!

Мельничный Дядька был ужасно доволен, что не сломал мельницу.

А если б с неба упал великан! Какой-нибудь дядя Тоадер! Хорошо, что всё так удачно кончилось.

Прихрамывая, он обошёл мельницу — всё было в порядке — и лёг спать.

Напрасно надрывался на следующее утро мельничный колокольчик, возвещая о прибытии калача. Накрывшись бородою, Дядька спал крепким сном.

Когда же он всё-таки открыл глаза — мельница была цела и невредима, а вот его голова! Боже мой! Что сделалось с его головой? Ведь она не держалась на плечах! Только подымет голову, она — бах! — вниз! Как будто Кто-то дёргает за бороду. А может, этот Кто-то спрятался в бороде? Сидит там и дёргает?

— Эй, ты! Вылезай! — крикнул Мельничный Дядька.

Но из бороды никто не вылез, и Мельничный просто не знал, что делать.

На всякий случай подошёл он к зеркалу и увидел вдруг на лбу шишку, величиной как раз с голубиное яйцо. Мельничный поискал в шапке — нет ли там и других яиц? — вроде пока нет.

Дядька вышел на улицу и увидел снежных мальчуганов. Они стояли шеренгой до самой деревни.

— А где же мешки с зерном? — спросил Мельничный.

Молчат снежные мальчуганы. Один только нагнулся к соседу и шепнул что-то на ухо.

— Идёт! — кивают круглоголовые мальчуганы.

— Идет!

— Алло, Чубо! — закричал Мельничный Дядька. — Ты дома? Это я говорю с тобой по снежному телефону! Понял? Отбой!

— Алло, Чубо! Теле-теле-теле-теле — ты-ты-ты-до-до-до… — загалдели снежные мальчуганы и догалдели так до самого села. Помолчали минутку и стали галдеть от села к мельнице: