Януш Корчак - Матиуш на необитаемом острове

Значительно позже, читая толстую книгу, о которой говорил на заседании королей учитель географии, книгу о необитаемом Острове Белого Дьявола, Матиуш нашел на странице 476 такое упоминание:

Когда эпидемия на острове истребила почти всех негров, а оставшаяся горсточка укрылась в лесу за рекой, делать тут было уже нечего… Купец с семьей перебрался в колонию в Южной Африке, учитель уехал в Индию, и, по-видимому, остался один старый миссионер, не пожелавший покинуть необитаемый остров. Что с ним стадо потом, неизвестно. Вероятно, он умер, так как был очень стар.

Матиуш не сказал никому об этом приключении: было бы неприятно, если бы ему не поверили. Он несколько раз пытался найти поляну и одинокую башню, где жил старый отшельник, искал в лесу у реки вход в подземный коридор, которым старик вывел его из башни, но ничего не нашел. Приключение это осталось его тайной. В одном Матиуш не сомневался, что это не сон, — ведь у него были доказательства.

Нехорошо, если человек просыпается утром и не знает, что будет целый день делать. На один-два дня всегда найдутся занятия, но дальше — надо обязательно составить какой-нибудь план, иначе ничего не захочется делать и начнешь скучать. Поэтому Матиуш составил план дня и план недели. Через день он будет ездить к детям на маяк, но только на полдня, каждый день будет читать четыре часа. Дневник тоже будет писать ежедневно. Час будет играть на скрипке. Кроме дневника, будет писать воспоминания и ошибки своего царствования. Один час он будет рисовать, так как это ему необходимо. Кроме того, научится фотографировать. У полковника Дормеско есть фотоаппарат и большой альбом с наклеенными фотографиями. Везде, где он был, он делал снимки. Все его знакомые и все войны, в которых он участвовал, собраны у него вместе, и потому он хорошо их помнит. А Матиуш очень многое забыл.

И посещения детей на маяке надо изменить. Матиуш будет их учить. Сейчас это выглядит так, как будто он навещает их, чтобы им что-нибудь привезти. Едва он выходит из лодки, как Аля засовывает руки ему в карманы, ищет конфеты. Але постарше и потому стесняется, молча ждет. Аля берет все, что привозится для нее и для Але, и продолжает требовать:

— Дай еще!

Матиушу это неприятно, ему кажется, что он привез мало подарков; а ведь у Матиуша у самого не так много.

Другое дело, когда он жил в столице и министр торговли покупал все, что просили дети.

Вот и получается, что на маяке ждут не Матиуша, а подарков, и если бы он их не привозил, то мог бы и не приезжать.

Итак, Матиуш решил, что будет детей учить: Але научит читать и писать, а что делать с Алей, он не знал. Он привез ей разные картинки, она посмотрела на них без всякого интереса и опять стала требовать игрушек.

Матиуш вспомнил, что, когда он был маленьким, королева строила ему домики из кубиков или песка, делала садики из цветов и веток и рассказывала интересные сказки. А еще она ему рисовала. Матиуш вспомнил, что мамины рисунки ему даже больше нравились и были понятнее, чем рисунки из книжек. Королева часто пела ему, играла с ним в разные игры, только Матиуш забыл в какие, так это было давно.

И Матиуш подумал, что нужно знать очень много, чтобы учить маленького ребенка, что с Але ему будет гораздо легче.

Так оно и было. Але быстро научился читать. Уже читает: пес, песок, Петр, перо и пишет, не очень хорошо, карандашом, но умеет прочитать то, что написал. Со счетом дело обстояло еще лучше, Але умел считать до ста, и они могли теперь играть в домино и в лото. Аля очень им мешала. Она ставила кости как попало и очень сердилась, что ей этого не разрешают.

— Смотри, Аля, — говорит Матиуш, — здесь одна точка, а там пять. Ты должна приложить точно такую кость.

У Али есть и единица, и пятерка, а она хватает две двойки и кладет, и еще спорит, что все подходит.

— Смотри, — объясняет Матиуш, — тут две точки. Ну, посчитай. Одна точка и вторая — две.

— Одна, две, — повторяет Аля.

Как будто она согласна с Матиушем, и вдруг разбросает все и еще сердится.

— Папа плохой, Але плохой, Аля не любит! Аля хочет к дедушке!

И бежит жаловаться, что ее обидели.

Еще хуже дело обстояло с лото, Аля хочет выиграть и закрывает все подряд. Але выкрикивает «четырнадцать», а ее как будто и не касается. Хорошо еще, если прикроет одну цифру. А то, как только ей станет скучно, закроет все и говорит, что выиграла.

Не лучше обстоит с рисунками. Аля расчеркает карандашом весь лист и говорит, что готово, требует, чтобы ей дали еще бумаги. А кружочков и прямых палочек ни за что не хочет делать.

Матиушу и Але приходилось от нее прятаться, а прятаться почти некуда. Иногда они теряли терпение.

Бегать Аля быстро не умеет, то и дело падает и плачет. Больше всего любит слушать, когда что-нибудь рассказывают. Аля тогда притихнет и даже рот откроет: наверно, думает, что так лучше поймет.

Матиуш с ней разговаривает, как с канарейкой.

Да, потому что Матиуш часто разговаривает со своей канарейкой. Посадит канарейку на палец и рассказывает ей что-нибудь, спрашивает, помнит ли она королеву и короля, их дворец в столице, Стася, Еленку, Клю-Клю. А канарейка иногда так странно головкой крутит, как будто кивает, что помнит… Иногда что-то чирикнет, как будто ответит, а иногда запоет. И кто знает, что она поняла и что ответила.

Так же разговаривает Матиуш с Алей.

Канарейке говорит:

— Теперь я сменю тебе воду, насыплю свежего песка, будет чисто. Теперь дам тебе салата.

А Але говорит:

— Теперь, Аля, вытри носик, чтобы был сухой. Теперь, Аля, дай карандашик, нарисуем мак, будет красивая картинка. Аля, отнеси дедушке картинку. Аля хорошая девочка, дедушка обрадуется. Дедушка скажет: «О, Аля хорошая, Аля принесла дедушке картинку».

И так без конца, одно и то же. Но Аля слушает внимательно и не перебивает, и, кажется, ей совсем не скучно.

«Такие маленькие дети тоже должны иметь права», — думает Матиуш. Только никак не может уяснить, что с ними делать, чтобы им было весело, но чтобы они не мешали играть и учиться старшим.

Матиуш теперь уже понял, почему король Пафнутий и вообще взрослые сердятся на детей. Наверно, дети так же мешают взрослым, как старшим детям мешают малыши. И наверно, взрослые тоже думают, что дети ничего не знают.

Может быть, Аля, так же как канарейка, что-то понимает, что-то знает, только совсем другое. И Матиуш не может ее понять, потому что не помнит, что он думал, когда был маленьким.

Аля не всегда бегает и кричит: «Папа, дай!» Иногда она сидит, присмиревшая, смотрит куда-то далеко и вдруг вздохнет. Или возьмет Матиуша за руку, пристально посмотрит ему в глаза и снова вздохнет. Или вздрогнет, как будто испугалась чего-то, или начнет отдавать все Матиушу, лепечет: «На-на-на». И когда все раздаст, раскроет ручки и радостно крикнет: «Нет ничего!» И хлопает в ладоши, смеется и прыгает.