Леонид Конторович - Колька и Наташа

— Завтра утром, — собрав друзей, торжественно объявил он, — идем в порт. Сторож подберет нам посудину.

Они пришли на берег рано. Река чуть серела в предрассветном тумане. Вдали вырисовывались смутные контуры кораблей и барж. Слышался скрип снастей, звон якорной цепи и шум выкачиваемой из трюма воды.

Сторож, которому ребята когда-то отдали свой улов, тыча рукой в «Морской ястреб», сказал:

— Гарно суденышко. Треба трошки починить. Краше у всем порту не сыщите.

Старый рабочий бот «Морской ястреб» до половины занесло песком и илом. Некоторые доски полусгнили, обросли плесенью. Заброшенная, никому не нужная лодка печально доживала свой век.

Колька пришел в восторг от бота. Горячая фантазия мгновенно нарисовала заманчивую картину. Вот он на вахте у руля. Неистовствует шторм, но буря не страшна ни ему, ни его друзьям. Громоподобным голосом он отдает команду, и «Ястреб», распластав белоснежные паруса, смело мчится по волнам и благополучно пришвартовывается у Синего Яра.

Генка и Каланча разочаровались. Не то они ожидали увидеть. Совсем не то. Огорчена была и Наташа, она недовольно сморщила нос и отвернулась от Кольки.

— Коля, это же гроб с музыкой! Куда на нем уплывешь?

Слова Генки возвратили Кольку к действительности.

— Мы его отремонтируем, он уж не так плох. Сторож говорил, что двадцать пять лет назад «Морской ястреб» славился, как самый быстроходный бот.

— До Яра тридцать пять верст с гаком, — скривился Каланча. — А гаку тому тоже верст десять будет. Потонем. Как пить дать. Плюнь ты на эту старую калошу! Другую лодку надо.

Колька обиделся:

— Кто тебе даст другую? Держи карман шире. Эту починять надо.

Каланча засунул поглубже в карман руки:

— Нашел дураков. Чини сам. Прощевайте!

Наташе стало жаль Колю.

— А ты думаешь, мы ее починим, да? — спросила она.

— Нам дядя Глеб обещал помочь. Он с нами и поедет. Я об этом не успел вам рассказать.

Генка, свертывавший из бумаги «подзорную трубу», оживился.

— Что же ты молчал?

— Тогда чего же, и я… — буркнул Каланча и, закатав до колен штаны, полез в воду устраивать облаву на шустрых мальков.

— Чинить так чинить, — ораторствовал Генка, отбросив свою «подзорную трубу». — С чего начнем, капитан?

— Ты брось, Минор, с капитаном, лучше беги-ка за лопатой. Наташа соскреби грязь с бортов. Ты, Каланча, на конном дворе дышло выпроси. Вместо мачты установим. А я за досками — в сторожку. Старик обещал дать.

— Музыкант, а гвозди? — спросил Генка.

— Дядя Глеб поможет, — ответил Колька, — по местам!

Солнце наполовину показалось из-за реки, рассеивая туман над водой. Чайки с криком суетились над мертвой зыбью. На кораблях зазвенели склянки, послышались голоса, стук и грохот лебедок. Порт пробуждался.

Жара. Земля потрескалась; высохла, пожелтела трава. Казалось, что даже грохот порта повис в накаленном воздухе. Мальчики работали полуголые, то и дело окунаясь в теплую воду.

Наташа с остервенением скребла борт «Ястреба», время от времени вскрикивая.

— Ой, сколько грязи, а ракушек, ракушек!

Довольный ее старанием, Колька шутил:

— Наташа, доски не протри!

Генка устал, он все чаще тихонько кряхтел, жалобно посматривал на Кольку.

— Коль, не зря ли? Конца краю не видно, — вырвалось у него.

Колька укоризненно посмотрел на Генку.

У него тоже все тело ныло, ладони покрылись волдырями. С большим трудом Колька и Генка отвоевывали у песка лодку. И все же Колька не хотел сдаваться. Да и Генка не думал бросать дело. А сказал так потому, что уж очень устал.

Наконец, появился на берегу Каланча. Он волочил дышло.

Будущая мачта вызвала оживление. Ничем непримечательное старое дышло вертели, ощупывали, измеряли длину. «Кораблестроители» воспрянули духом.

— Раз есть мачта, — глубокомысленно заметил Генка, — то будет и лодка. А раз будет, музыканты, лодка, то будет и стекло. А раз будет стекло…

Колька потребовал прекратить посторонние разговоры. Наташа пожала худенькими плечами, насмешливо прищурила глаза и с еще большим усердием принялась очищать доски.

Ремонт бота медленно, но продвигался. Была другая забота: где взять парус?

Генка предложил сшить из простыней.

Каланча с презрением хмыкнул.

— Тоже ляпнет! Ты бы еще из штанов надумал… Первый шторм в лоскутки изорвет.

Уставшие ребята присели на песок. Полуденное солнце жгло. Каланча предложил:

— Давайте купаться.

Сверкая на солнце загоревшими телами, поднимая тысячи брызг, визжа и хохоча, ребята попрыгали в воду.

Вынырнув, Наташа отбросила назад косички и осмотрелась, разыскивая Кольку.

Но его нигде не было.

— Коля! — позвала она. — Мальчишки, где Коля?

— Он нырнул, — сказал Генка, — я сам видел.

Все забеспокоились.

— Коль-ка! — во всю силу закричал Каланча.

— А-а-а, — разнеслось по реке. — У-у-у, — донесся издали, словно в ответ, гудок парохода.

Неожиданно Генка увидел Колю шагах в тридцати по течению.

— Вон он, — крикнул Генка, глотнув при этом воды.

Колька вертел блестящей на солнце головой, моргал и отплевывался.

— Э-эй, — закричал он, — ко мне!

— Сейчас! — крикнула ему Наташа.

Все поплыли к Кольке.

— Ого-го-го, — задорно разносилось по реке.

— Держись!

В это время из-за штабеля бревен вышел Владька. Оставаясь незамеченным, он все время подсматривал за ребятами. Сжав кулаки, он пробормотал:

— Ехать собрались, строители-грабители. Ладно. Я вам такое сделаю, такое. За папаню, за конюшню, за все…

Владька воровато осмотрелся и убежал.

Ремонт «Морского ястреба» близился к концу. Глеб Дмитриевич с двумя матросами помогали ребятам. Бот стоял на берегу, на подпорках, или, как говорил Костюченко, — в «сухом доке».

Борта лодки были обшиты новыми досками, законопачены и осмолены. Новая мачта красовалась в гнезде. Достал Глеб и парус. Бот выкрасили в зеленый цвет, а на носовой части Колька написал белой краской: «Морской ястреб». Рядом нарисовал птицу, но напоминала она не то воробья, не то курицу.

Спуск «корабля» на воду и отплытие назначили на пять часов утра двадцать восьмого августа.

Когда ребята закончили всю работу и, еще раз полюбовавшись своим судном, усталые, но довольные отправились домой, на пустынном берегу с буравом в руках появился Владька. Просверлив в корме лодки несколько отверстий, он забил их палочками.

— Ты чего тут делаешь? — спросил подошедший старик-сторож. Владька с испугу уронил бурав на дно лодки. Глаза у него бегали, губы побелели.