Леонид Конторович - Колька и Наташа

— Я, дедушка… я… я… посмотреть… — Владька нагнулся, намереваясь поднять инструмент.

— Чего шаришь, такой-сякой, — громко окликнул старик, дроби захотел?

Владька выскочил на берег и помчался, не чуя под собой ног.

«Сумасшедший старик, — думал он, — сдуру пристрелить может».

…Восходящее солнце окрасило в пунцовые тона мелкую волну, баржи, пароходы и шхуны.

Вся команда «корабля» во главе с матросом, который по просьбе Марии Ивановны решил поехать с ребятами, явилась точно в назначенное время. Возвращенный к жизни «Морской ястреб» был спущен на воду и покачивался на легкой волне.

Капитаном бота единогласно избрали Глеба Дмитриевича, его помощником — Кольку. Каланчу — рулевым, Генку — старшим матросом, Наташа — коком.

По поводу ее назначения поваром пришлось выдержать довольно сильную бурю.

— Не желаю, — бушевала Наташа, — почему меня поваром? Не поеду.

Глеб прекратил спор:

— По очереди будем готовить, — сказал он.

Лодку оттолкнули от берега, сели на весла, выгребли на середину реки.

Волга величаво катила свои волны, ласково покачивая лодку. Небо было чистое, без облачка. Все предвещало удачное плавание.

— Поднять паруса, — приказал Глеб.

Все, кроме Каланчи, сидевшего за рулем, бросились исполнять команду. После короткой суеты парус медленно пополз вверх и сразу надулся.

Каланча вынул из кармана компас.

— Чей это? — спросил Глеб.

— Колькин!

— Пригодится, — сказал Глеб, — лево руля!

— Есть, лево руля!

— Прямо держать!

— Есть прямо держать!

«Морской ястреб», подхваченный попутным ветром, стал набирать скорость, оставляя позади ровный след.

Через два часа Каланчу у руля сменил Колька.

Вода тихонько журчала у бортов. «Морской ястреб» шел хорошо, не капризничал.

В полдень высадились на один из островков, развели костер и с огромным аппетитом съели слегка пахнущий дымом пшенный суп.

Отдохнув немного, отправились дальше, чтобы засветло прийти в Синий Яр.

Верст за десять до Яра вдруг началась течь. Воду вычерпывали консервными банками и ведерком, в котором готовили обед. Но вода прибывала. Глеб велел править к берегу.

Нашли место течи. Колька обнаружил бурав, на который положили мешок с продуктами. Мальчик протянул Костюченко инструмент.

Глеб повертел его в руках. Внимание его привлекли две буквы, вырезанные на ручке: «В.Ш.» Кто же это мог быть? Но на длительное размышление времени не было.

Глеб скомандовал:

— Всем черпать воду.

Лодка наполнялась. До берега еще было далеко, и ребята понимали, какая им грозит опасность.

Каланча, сидевший на руле, спросил:

— Поджилки трясутся?

— Сам трясешься, — огрызнулся Генка.

— Мальчики перестаньте, — успокаивала их Наташа. Колька помогал Глебу делать из дерева затычки. С трудом расщепили одну скамейку. Наконец пробки, обернутые тряпкой, вогнали в дыры.

Течь уменьшилась, но лодка осела и едва передвигалась.

Глеб Дмитриевич подбадривал детей, хотя ему было ясно: их положение не из веселых. Стоило налететь небольшому ветру, и лодка перевернется. Парус спустили. Глеб велел ребятам раздеться.

— Если поплывем, — говорил он, — держаться всем вместе. Силы беречь, не торопиться!

Вдали матрос увидел бревно, должно быть, оторвавшееся от плота.

— Слушай мою команду, — сказал Костюченко и быстро разделся, — я подгоню немного бревно, а вы к нему.

«Ястреб» едва держался на воде. До берега оставалось шагов пятьсот. Ребята оставили свое судно и поспешили к дереву. И вовремя. Лодка перевернулась.

Тихими вечерами, после того, как спадала жара, жители Синего Яра отдыхали у своих домиков: лузгали семечки и делились новостями. На этот раз внимание горожан было привлечено необычным происшествием.

По направлению к райисполкому торопливо шли одетые в трусы трое мальчиков, девочка и рослый мужчина крупного сложения. Они оживленно разговаривали.

— И вы уверены, что это проделки Владьки? — спрашивал ребят Костюченко.

— Он, дядя Глеб. Буквы-то на ручке бурава — «В.Ш.» Конечно, он, — ответил Колька.

— Я до него доберусь! — пригрозил Каланча.

— Надо его проучить, мальчики! — говорила Наташа.

— Мы из-за этой крысины чуть не утонули, — горячился Генка, — хорошо бревно подвернулось, а то — похоронный марш.

— Горячиться не к чему, — подходя к зданию райисполкома, сказал матрос, — разберемся. А сейчас я к председателю, а вы будьте в коридоре, а то как бы не испугался нас.

Председатель райисполкома принял горячее участие в судьбе потерпевших крушение. Он накормил всех, достал старенькую одежонку. В одном только огорчил: выразил сомнение, найдется ли на заводе стекло.

— Все по листику разобрали. Но на всякий случай сходите завтра на склад, что разыщите — ваше.

Спали в райисполкоме на диванах и столах.

Утром сбегали на склад. Ни одного стеклышка не оказалось.

Матрос ушел в райком партии. Обескураженные Колька, Наташа, Генка и Каланча сидели на траве, шагах в трехстах от склада под старым кленом и рассуждали о постигшей их неудаче.

Мимо них бежала девочка, спасаясь от двух мальчишек. Мальчишки настигли ее у клена.

— Воровка! — набросились они на девчонку, сбили с ног и стали пинать.

Колька и его друзья, возмущенные поведением мальчишек, налетели на них и мигом расшвыряли.

Мальчишки убежали. Девочка плакала.

С помощью своих защитников она поднялась на ноги и, всхлипывая, твердила:

— Я ничего не крала.

Колька и Наташа успокоили ее. Машенька оказалась дочерью сторожа стекольного склада. Она прислуживала в доме бывшего владельца стекольного завода Якова Фольгова. Вчера из буфета пропали три серебряные ложки. Их стащили и продали, чтобы купить себе револьвер «Смит и Ветсон» сыновья хозяина — Борька и Волька.

Жена Фольгова заподозрила в краже Машу, выгнала ее, а сыновья устроили над ней расправу.

Колька, Наташа, Генка и Вася проводили девочку до склада, к отцу.

Узнав, зачем приехали ребята, Маша по дороге рассказала им, что она видела ящики со стеклом в сарае у заводчика.

Ребята отправились по указанному адресу. Генку Колька послал в райком за Глебом Дмитриевичем. Договорились встретиться у дома Фольгова.

Прошло немало томительных минут, прежде чем возвратился Генка. Матроса с ним не было. Он куда-то ушел.

Пока Генка сообщал огорченному Кольке о своей неудаче, Каланча прошмыгнул во двор к Фольгову и смело вошел в открытый сарай. Сарай был завален сломанной мебелью, ящиками, бочками, дровами.

Каланча сразу же приступил к розыску стекол.

Вскоре его отсутствие заметил Колька. Друзья подошли к калитке. Из сарая выглянул Каланча.

— Зачем он туда пошел? — удивился Колька. — Его могут принять за вора. Позвать Каланчу было нельзя: могли услышать хозяева.