Мони Нильсон-Брэнстрем - Цацики и его семья

Цацики крепко прижался к Мамаше и взял ее за руку. Как хорошо с мамой, — подумал он и тут же уснул.

К счастью, одноклассники Цацики не смотрели MTV и не знали, что Мамаша стала знаменитостью. Зато шестиклассники, судя по всему, смотрели, потому что они оборачивались и глупо хихикали, когда Мамаша провожала Цацики в школу. Кто-то попросил у нее автограф. Вот позорище. Цацики решил ходить в школу один или же купить Мамаше маску.

— Хорошо же, что им нравится наша музыка, — считала Мамаша.

Цацики был не в духе. У него всегда портилось настроение, когда он садился писать письма. Он давно уже никому не писал, а тут он получил целых два письма — от Элены и от Яниса. Два длинных-длинных письма. Получать письма было классно, но отвечать Цацики не очень любил.

Мамаша хотела, чтобы Цацики побольше упражнялся и сам писал свои письма. А она потом вкладывала в конверт перевод.

Цацики мог по четыре дня сидеть над одним письмом. Мамаша переводила его за четыре секунды. Это было несправедливо.

У Мамаши был красивый почерк, у Цацики же буквы до сих пор расползались в разные стороны. Он стирал и стирал, пока не рвалась бумага. Тогда он начинал сначала. Еще он обычно не мог придумать, что писать. Когда он садился за стол, в голове у него было совершенно пусто.

Не рассказывать же, что Мортен Вонючая Крыса стал Мортеном Пьяной Крысой. Однажды поздно вечером, когда Цацики с Мамашей играли в «лего», в дверь позвонили.

— Открой, пожалуйста, — попросила Мамаша, так как не хотела отвлекаться от своего космического корабля. Он напоминал бас-гитару с крыльями.

На пороге стоял Мортен.

— Здорово, — только и успел сказать он, после чего плашмя повалился Цацики под ноги.

— Мама! На помощь! — закричал Цацики. — Мортен умер!

Прибежала Мамаша. Она опустилась на колени рядом с Мортеном.

— Господи, он же пьяный в стельку!

Она повернула его на спину. И тут Моргена вырвало. Это было ужасно противно. При виде этого Цацики самого чуть не стошнило. Бедная Мамаша — ей пришлось все это убирать. Переодев и вымыв Мор гена, она уложила его в постель Йорана. Там его снова вырвало.

— Только не говори ничего папе, — простонал Мортен, и глаза его закатились. Это выглядело жутко, видны были только белки глаз.

Мамаша вызвала скорую.

— Ничего ж себе, только из-за того, что он пьяный! — завистливо проговорил Цацики. Ему тоже хотелось прокатиться на скорой.

— Это смертельно опасно, — сказала Мамаша. — Ему же всего тринадцать. От алкоголя можно умереть.

— Зачем же он пил? — спросил Цацики.

— Он просто хочет казаться взрослым, — ответила Мамаша. — Бедный глупый Мортен!

«Мортен напился», — написал Цацики в своем письме. Потом ему больше ничего не приходило в голову. Кроме того, что папа Ловец Каракатиц не знал, кто такой Мортен. Он начал стирать, и бумага порвалась.

Цацики вздохнул. Он решил спросить Мамашу, нельзя ли ему позвонить папе. Это куда проще, чем писать.

И тут зазвонил телефон. Звонили Цацики, это была Мария Грюнваль.

— Ты так рано? — удивился Цацики.

Обычно Мария звонила только вечером, перед самым сном. Было очень уютно лежать под одеялом и шептаться с Марией Грюнваль. Они часто так делали. По телефону можно обсуждать почти любые тайны. Такое, что не всегда можно обсудить днем.

— Между нами все кончено, — сказала Мария Грюнваль.

— Как это кончено? — не понял Цацики.

— Я теперь люблю Юхана.

— Ясно, — сказал Цацики.

— Это все, что я хотела сказать. Пока.

— Пока, — ответил Цацики и повесил трубку.

И тут он разревелся. Он плакал так, что казалось, разорвется на части. Значит, не будет больше ни телефонных разговоров, ни тайных поцелуев, никакой Марии Грюнваль!

— Цацики, милый, что случилось? — спросила Мамаша.

— Мария Грюнваль меня бро-о-осила, — ревел Цацики. — Как можно вот так взять и бросить человека?

— Я не знаю, — сказала Мамаша. — Не знаю…

На следующий день Цацики не смог пойти в школу, так ему было плохо. Они с Мамашей весь день провалялись в постели. Они смотрели кино и ели конфеты.

— Это лучшее лекарство, — сказала Мамаша. На следующий день он тоже остался дома, но еще через день ему стало лучше.

— Цацики! Как мы рады тебя снова видеть! — защебетала фрёкен. — Что с тобой было?

— Разбитое сердце, — на полном серьезе ответил Цацики. Так, во всяком случае, сказала Мамаша.

— Бедный, — ответила учительница, улыбнувшись. — Это очень больно.

— Нет, не то что больно, — сказал Цацики. — Скорее грустно.

Мария Грюнваль делала вид, что его не замечает. Цацики видел, как она улыбается своей прекрасной улыбкой Юхану, точь-в-точь, как когда-то улыбалась ему.

На глаза навернулись слезы, но Цацики быстро вытер их рукавом. Во втором классе нельзя плакать, когда тебе вздумается. Только Микаэла вечно ревела по любому поводу. Но к этому все привыкли, так что это не в счет. Реветь можно было только в первом классе. Счастливые первоклассники — реви не хочу, к тому же в первом классе сердца разбиваются редко.

На большой перемене Пер Хаммар и Цацики ходили взад-вперед по школьному двору, отморозили уши и промочили ноги. В такое время года только и остается, что месить ногами слякоть.

— Цацики! — возбужденно закричал Фреддан. — Скорее! Мария Грюнваль болтает о тебе всякие гадости!

— На лестнице, — задыхаясь, добавил Виктор, прибежавший вслед за ним.

Мария Грюнваль забралась на самый верх и устроилась поудобней.

— Цацики урод, — кричала она. — Не понимаю, как я могла с ним встречаться.

Девчонки, стоявшие внизу, довольно захихикали.

— Да еще целоваться с ним.

Виктор, который до смерти опасался девчачьих микробов, ужаснулся:

— Ты что, с ней целовался? Правда целовался? Фу-у-у!

— Замолчи! — крикнул Цацики Марии Грюнваль. — Замолчи немедленно!

— А еще у него есть кузина, которую зовут Элена, и с ней он тоже целовался. Вот не повезло бедняге!

— Ты что, ей тоже рассказал? — спросил Пер Хаммар, который думал, что об этом знает он один.

— Да, — простонал Цацики, — но она обещала никому не говорить. Это было, когда мы рассказывали друг другу разные секреты по телефону.

— А еще он считает, что Нира — самая симпатичная в классе после меня.

Нира благодарно посмотрела на Цацики.

— Замолчи! — снова крикнул Цацики и кинул в Марию снежком. Но, к сожалению, промахнулся. Мария Грюнваль только рассмеялась и продолжила: