Всеволод Нестайко - Невероятные приключения в лесной школе

— …Наказать шакала Бациллу так, что бы на всю жизнь зарёкся связываться с несовершеннолетними… — закончила Раиска Мяу.

Ой! Коська с Колькой мгновенно почувствовали, как что-то упало у них внутри.

— М-меня мама не пустит! — вздохнул Коська Ухин.

— И меня! — вторил Колька Колючкин.

— Ну, знаете!.. В таких делах маму не спрашивают! Просто идут и всё! — заволновалась Раиска Мяу.

— Бе-безусловно, — подхватила Зина Бебешко.

— Итак, — решительно заявила Раиска Мяу, — Как только все уснут, мы собираемся и идём в Урочище Сивого Беркута.

Коська вздохнул.

Колька подумал и тоже вздохнул. Если бы всё это им говорили мальчишки, они бы что-нибудь возразили. Но перед девчонками неудобно. Всё-таки они мальчики. И к тому же давали клятву.

— Ладно, — кивнули они.

— Встречаемся около кривой бе-берёзы, — предупредила Зина Бебешко.

— И не забудьте захватить светлячковые фонарики, — напомнила Раиска Мяу, — пароль: «Вы здесь видели грушу?» — ответ: «На берёзе груши не растут!» Чао!

Раиска мяу и Зина Бебешко как и все девчонки любили тайны и играли с мальчишками в загадки.

«А что если просто проспать?.. — лёжа в постели думал Коська Ухин, — А завтра сказать, что так получилось.»

Но заснуть он не смог — только начал он засыпать, как что-то кольнуло его в бок:

— Вставай, сонька несчастный! — зашептал Колька Колючкин, — Вставай!

Пришлось вставать и идти.

В лесу было темно и страшно. У Коськи зуб не попадал на зуб.

— Па-пароль! — послышался у кривой берёзы изменённый голос Раиски Мяу.

— Да иди ты со своим паролем! — прошептал Колька.

— А что это у вас цокает? — с тревогой спросила Зина Бебешко.

— Это у меня… зубы… Не бойтесь, от холода…

З-замёрз оч-чень!.. — шёпотом оправдался Коська Ухин.

— И я что-то… — призналась Зина Бебешко.

— З-значит так, — прошептала Раиска Мяу, — Врываемся в пещеру, светим с четырёх сторон светлячковыми фонариками и кричим: «Лапы вверх!». Мой папа говорит, что при нападении главное — напористость.

Коська с Колькой промолчали. Они даже не представляли себе, как всё будет.

Ой! Ой! И ещё раз — ой!

Урочище сивого Беркута слыло в лесу недоброй славой. Это была скалистая гора, поросшая колючим кустарником, на вершине которой свил себе гнездо сивый беркут. Да и о самой пещере ходили страшные легенды урочища. Лесные старожилы говорили, что каждого, кто пытался жить в пещере, постигала беда. И никто даже не отваживался заглядывать в неё, особенно после захода солнца.

Чем ближе подходили наши друзья к урочищу сивого беркута, тем меньше им хотелось туда идти. Он уже даже шёпотом не переговаривались.

Но вот уже и вход в пещеру.

Остановились в нерешительности.

Прислушались.

— Тихо, — чуть слышно прошептал Колька.

— А может… всё-таки заглянуть? — в свою очередь шепнула Раиска Мяу.

— Не-э-э, — прошептала Зина Бебешко, — Не-э бе-э-зопасно…

Как ни храбрились девчонки, но страх одолел и их.

— Может, пойдём назад, — шепнул Колька.

И они уже собрались сворачивать, как вдруг…

Как вдруг из пещеры послышались звуки… золотого тромбона!

— Ой! Там Бегемот Гиппопотамович! — тихо пискнула Раиска Мяу, — Пойдём, посмотрим!

Коська с Колькой переглянулись. Бегемот Гиппопотамович?! Неужели?.. Но отступать было поздно.

Они раздвинули кусты и… замерли.

Посреди пещеры с тромбоном в лапах сидел шакал Бацилла. Перед ним, поджав хвост и опустив голову, стоял Вовка Волков.

— Вот это я люблю! — криво усмехнулся шакал Бацилла, — Золотой, говоришь, тромбон?! Капитально!.. А из тебя, похоже, выйдет толк!

Вовка поднял голову и жалобно захныкал:

— Отпустите меня, пожалуйста!.. Я хочу домой!..

— Молчи, щенок! Сам шакал Бацилла тебя усыновить хочет!

— Не на-а-до! — заплакал Вовка, — Отпу-у-сти-и-и-те меня-а! Я домой хочу-у! Вы обещали меня отпу-устить, если принесу что-нибудь стоящее! Я домой пойду…

И Вовка направился к выходу. Но шакал Бацилла ловко схватил его зубами за шкирку и швырнул в дальний угол пещеры:

— От меня не уйдёшь!.. Отпустить?! Чего захотел!.. Чтоб ты меня выдал?.. Никто не знает, где я прячусь. Все боятся пещеры. Здесь меня ни кто не найдёт. Либо ты со мной, либо… — и шакал так лязгнул зубами, что аж искры посыпались.

— Мальчики! Миленькие! Сделайте что-нибудь! — чуть не плача прошептала Раиска Мяу.

— Вы же храбрые! — в отчаяньи зашептала Зина Бебешко.

Колька Колючкин почуял, как что-то приподняло его от земли, и вдруг взрослым голосом, сам не понимая как, рявкнул по-медвежьи:

— А ну, отпусти его!

Честно говоря, даже не задумываясь, выпалил — со страху.

И тут шакал Бацилла выпустил из лап тромбон, присел и поджал хвост:

— Да, что Вы… Что Вы, дяденька Медведь, я ж просто так, пошутил… Пожалуйста!.. Пусть идёт!.. — льстиво лепетал он.

И сразу стал похож не взрослого шакала, а на маленького жалкого волчонка, который только что плакал перед ним. И стал он совсем не страшен, а просто неприятен.

Выходит хулиган, только тогда хулиган, когда его все бояться. А когда его не боятся, то он сам начинает бояться. И он уже не хулиган, а щенок паршивый!..

И тут впервые в жизни Колька почувствовал, как это не страшно — быть смелым. Страшно — быть трусом, а смелым быть вовсе не страшно!.. И Коська Ухин это тоже почувствовал.

И такая ими овладела радость, что они весело-превесело рас смеялись — и по-медвежьи, и по-заячьи, и по-ежиному…

Шакал Бацилла схватил светлячковый фонарь, одним прыжком подскочил ко входу в пещеру и поднял фонарь высоко над головой.

И тут же увидел в кустах Коську Ухина, Кольку Колючкина, Раиску Мяу и Зину Бебешко — простых лесных ребятишек.

— У-у-у! — грозно завыл шакал Бацилла. Но Коська Ухин и Колька Колючкин уже не боялись.

— А ну, отпусти Вовку! — крикнул Коська.

— Не боимся тебя! — крикнул Колька.

— Отпусти! Не боимся! — подхватили Раиска Мяу и Зина Бебешко.

Шакал оторопел и замер.

Но что делать дальше никто не знал. Всё-таки шакал был взрослым, а они — детьми…

А что если…

…Вдруг за большими камнями затрещали кусты, и прогремел голос Бегемота Гиппопотамовича:

— Что это тут среди ночи происходит?!

Шакал Бацилла икнул, разбил фонарь о скалу и скрылся в темноте. Но Коська Ухин, Колька Колючкин, Раиска Мяу и Зина Бебешко вмиг зажгли свои светлячковые фонарики, и увидели, как визжащий шакал вертится на одном месте.

Бегемот Гиппопотамович поднял Бациллу за одну лапу и наступил на его хвост.

— Ой-ой-ой! — пронзительно завопил шакал Бацилла, — Ай-ай-ай!.. Я больше не буду! Ой-ёй-ёй! Пустите!.. Пустите!