Жанна Браун - Решительный сентябрь (журнальный вариант)

Мы хотим познакомить вас с новой повестью ленинградской писательницы Жанны Браун «Решительный сентябрь», которая скоро выйдет отдельной книгой в издательстве «Детская литература».

В повести много сюжетных линий, героев и проблем. В ней рассказывается о школьниках и учениках ПТУ, о пионерском галстуке, о настоящей дружбе и о любви. Особое место в повести занимает мастер ПТУ Виктор Львович, которого ученики уважительно называют — Комиссар.

«Искорка» предлагает своим читателям журнальный вариант некоторых глав из этой повести. Речь в них пойдёт о шестикласснике Сергее Димитриеве, который попадает в сложную ситуацию и в борьбе за своё честное имя совершает немало ошибок. Встреча в ПТУ с Комиссаром помогает ему не только увидеть свои ошибки, но и найти верное решение. Оказывается, мало самому быть честным человеком, нужно и другому помочь встать на ноги.

«Искорку» интересует мнение читателей об этой повести. Как бы они поступили на месте Сергея!

Ждём ваших писем.

Сергей стоял в коридоре возле открытого окна и тихо злился. Через несколько минут звонок, а Вальтера всё нет. Именно в эту минуту к нему подошла Маруся Нарыкова. Сама подошла. Сергей даже растерялся вначале и ничего не мог с собой поделать, а язык стал чужим и понёс околесицу самостоятельно.

— Димитриев, — сказала Маруся, — после уроков наше звено идёт собирать макулатуру.

— Обойдётесь без меня, — сказал язык. Сергей похолодел. Сейчас Маруся отвернётся от него и уйдёт. И всё… А сам он никогда в жизни не решится заговорить с ней.

— Почему ты грубишь? — удивилась Маруся. — Это же не я придумала. И потом… почему ты так на меня смотришь?

— Как?

— Ну, так…

— Нужна ты мне… — сказал язык, а Сергей попытался отвести взгляд и не мог.

Маруся склонила голову к плечу и улыбнулась.

— Не упрямься, Димитриев, ты же не хочешь, чтобы наше звено было хуже других, правда? Я на тебя надеюсь. Пойдёшь?

И тут Сергей наконец опомнился, прикусил язык и кивнул.

Маруся опять улыбнулась и побежала в класс. Сергей стоял и смотрел ей вслед. Он чувствовал себя счастливым.

Вадик Ефимов с разбега стукнул Сергея по спине.

— Привет, Серый! Ты чего стоишь и рот до ушей?

— А мы с Нарыковой пойдём после уроков макулатуру собирать, — сказал Сергей и щедро предложил: — Пошли с нами?

Вадик скривил губы.

— Нашёл дурака… Мне вся эта макулатура — во! — и он провёл ребром ладони под подбородком. — Давай лучше после уроков в кино.

Сергей медленно спускался с облаков. Земля была всё ближе, и на этой твёрдой земле стояли кинотеатры, а в кинотеатрах шли новые фильмы…

— Нет, — сказал Сергей, — я же обещал.

— Нашёл с кем связываться, — возмутился Вадик, — да плюнь ты на эту донну Маню! Подумаешь, стала звеньевой и воображает.

Земля всё ещё кружилась под ногами. Сергей виновато улыбнулся.

— Нет. Она ждать будет.

— Скажите пожалуйста… — насмешливо протянул Вадик и пропел: — Ах, эти синие глаза…

Сергею показалось, что его голова попала в горящую печку, так жарко стало щекам. Наверное, вся школа слышала, как издеваются над Нарыковой.

— Ты что сказал? — переспросил он. — А ну, повтори!

Ефимов отступил на шаг.

— Пошутить нельзя! Жени-и-их!

Сергей размахнулся и ударил Ефимова кулаком. Вадик схватился за ухо. И тут как нарочно из-за угла коридора вывернулась Полинка Воробьёва, самая сведущая девчонка в школе. Она всегда всё видела, всё слышала, про всё знала. Ребята прозвали её Интерпол.

— Ага! — закричала Полинка. — Дерётесь?!

— Сама ты дерёшься, — буркнул Сергей и сунул руки в карманы. Он вообще не любил драться, а с Вадиком Ефимовым они жили в одном доме, на одной лестнице.

— Ну конечно! Думаете, я слепая? Я всё-всё видела своими глазами! Ты, Димитриев, ка-а-к размахнулся, — остренький носик Полинки подрагивал. — Ефимов, бедненький, тебе очень больно?

Вадик опустил руку. Ухо было багровым.

— А то нет… — процедил он. — Ладно, Серый, запомни: за мной не пропадёт!

Сергей влетел в кабинет русского языка. И тут же рядом с ним плюхнулся на скамейку толстяк Вальтер. Галстук набок, пиджак нараспашку.

— Во, дал космическую скорость, — тяжело отдуваясь, сказал он. — Куц рядом со мной щенок! Серый, ты чего такой сердитый?

— Ничего! Мог бы один раз не позавтракать.

С порога класса раздалось твёрдое:

— Здравствуйте!

Нина Андреевна вытащила из портфеля кипу тетрадей с контрольными работами, положила её на стол перед собой и ладонями аккуратно, с боков, выровняла стопку.

— Порадовали вы меня, нечего сказать, — она села и раскрыла верхнюю тетрадь. — Диву даюсь, как вас только перевели в шестой класс с такой грамотностью! Я бы вас всех оставила на второй год по русскому языку. Всех, за исключением Ефимова, Нарыковой и Быкова. Эти вытянули на четвёрку. Остальные: тройки и двойки. Стыдно сказать… шестой класс! Димитриев? — Она окинула класс вопросительным взглядом.

Сергей встал.

— Я — Димитриев, а что?

— Иди к доске.

— Покойному было двенадцать лет, — скорбно прошептал Вальтер.

Диктовала Нина Андреевна громко, отчётливо.

И Сергей написал: «Он сделал палезное дело и сам был не сказано рад этому».

Вальтер делал ему какие-то непонятные знаки. Интерпол писала что-то в воздухе пальцем.

— Всё? — спросила Нина Андреевна.

Сергей опустил руку, перечитал написанное и решительно исправил в слове «сделал» «с» на «з».

— Подумай и проверь ещё раз, — сказала Нина Андреевна.

— А чего? — спросил Сергей. — По-моему, всё правильно…

— По-твоему, может быть, а вот по-русски… Скажи мне, Димитриев, ты за всю свою жизнь выучил как следует хоть одно правило?

— Выучил.

— Какое же?

— Уличного движения.

Ребята хохотали, словно возле доски стоял Юрий Никулин. Сергей тоже заулыбался. Он весело оглядел класс, и отовсюду на него смотрели бедовые лица заговорщиков. Каждый из ребят мог оказаться на его месте, да и был не раз, поэтому казнь у доски не считалась позором.

И Маруся смеялась, но смеялась беззвучно, только вздрагивали крылышки чёрного фартука и щурились глаза, но в их развесёлой синеве виднелась жалость.

Сергей поперхнулся от этой улыбки.

— Возьми свою, с позволения сказать, работу и завтра останешься после уроков на дополнительные занятия.

Всё это происходило в классе среди нормальных людей, но Сергея среди них не было. Его не стало сразу, точно жалость в глазах Маруси обладала убийственной силой. Сотни людей всходили на эшафот, но за всю историю человечества никто ещё не сходил с эшафота после казни. Сергей был первым. Тысячу лет он шёл от доски к своему столу и тысячу лет набирался мужества пройти мимо Маруси и не превратиться в горстку пепла.